Русские боги. Подлинная история арийского язычества

Геракл обнаруживает какую-то таинственную связь с краем Великой Скифии, с Русской равниной. На первый взгляд, это кажется удивительным и невероятным обстоятельством. С детских лет мы помним, что Геракл – великий древнегреческий герой, сын Зевса и Алкмены. При чем тут тема скифской, а тем более и древнерусской прародины божества? А все дело в том, что мы, как правило, знакомимся с предельно упрощенными пересказами мифов, выхватывающими из них в основном вершки. Знаете ли вы, что после убийства своих детей наш герой прибыл в Дельфы, чтобы спросить у бога (в данном случае Аполлона), где ему поселиться. Оракул приказал ему носить имя Геракл (до этого его имя было Алкид, по другим сведениям – Палемон) и повелевает поселиться в Тиринфе и служить Эврисфею в течение 12 лет. Что же выходит? Убийство Алкидом-Полемоном детей от Мегары символически обозначает разрыв героя с прежней жизнью. Геракл становится собственно Гераклом, когда начинает совершать свои подвиги. Но не значит ли это, что описание раннего периода жизни Геракла было придумано греками позднее, когда он уже стал олимпийским божеством? Такое предположение не только ничему не противоречит, но даже наоборот, отражает типическую ситуацию: при формировании божественного пантеона богам-чужеземцам приписывается происхождение от главы пантеона. Что же до реального места рождения бога-чужака, то тут информация, если она сохранилась, спрятана либо в мелких деталях мифа, либо в самом имени. К счастью, в случае с Гераклом мы имеем и то, и другое.

Согласно мифу, Зевс, приняв облик Амфитриона (отправившегося на войну), явился к Алкмене. Пока длилась их брачная ночь, солнце трое суток не поднималось над землей. Задумайтесь ненадолго, где, в какой части Европы можно наблюдать такое явление? Очевидно, только на севере, в Заполярье. В греческий миф в качестве, казалось бы, несущественной подробности, вошел фрагмент более древней истории, связанной с рождением героя. Теперь о его имени. Традиционно его объясняют как означающее «прославленный Герой» или «благодаря Гере». Абсурдность подобной этимологии была ясна уже древним авторам. Гера постоянно враждебна к Гераклу, и потому нет совершенно никаких оснований защищать данную этимологию. Филолог Н.Н. Казанский в специальной статье, в сборнике «Палеобалканистика и античность» (М.: Наука, 1989), убедительно доказал, что имя Геры происходит от древнерусского корня «яр». Но в таком случае полное (неусеченное) имя Геракла – Гера-клеос – означает «Яро-слав», причем, древнерусская форма первична!

Настоящая родина Геракла вовсе не Греция, а Восточная Европа, земля древних ариев. Он является человекоподобным воплощением их верховного бога Яра и олицетворяет одну из волн миграций ариев в страны Средиземноморья. Самую первую из них мы отождествили с появлением на территории Греции народа пеласгов (середина IV тыс. до н. э.). Эти арийские переселенцы принесли в Средиземноморье культы бога-создателя Яра-Эроса (древнейшего бога греков) и солнечного бога Бела-Гелиоса. В XIX в. до н. э. земли Эллады начинают заселять племена ахейцев, народа индоевропейского, но не арийского происхождения. Они пришли из Центральной Европы и постепенно вытеснили пеласгов как с материковой, так и островной (XV в. до н. э.) части Греции. Эпоха противостояния ахейцев и пеласгов запечатлелась в том, что в греческой мифологии появился образ бога войны Ареса (Арея, еще одного воплощения бога Яра), символизировавшего мир ариев, противостоявший ахейскому вторжению.

Исторические события, соответствующие появлению Геракла в Греции, следует датировать приблизительно XIV–XIII вв. до н. э. К этому времени культура «аборигенов»-пеласгов была в значительной степени усвоена ахейцами. Так, они приняли в свой пантеон богиню Геру – арийскую Яру, женскую ипостась верховного божества Яра. Геракл же олицетворял его мужскую «половину». Имя первой жены Геракла – Мегара – тоже «говорящее». В переводе с греческого оно означает «святилище». Брак с Мегарой аллегорически указывает на то, что Геракла принимают в ахейской среде как желанного родственника. В древнейшей индоевропейской традиции (и это следует из смысла принятых ими имен) Геру и Геракла следовало бы мыслить соответственно как Великую богиню и ее возлюбленного, которого Богиня благословляет на роль божественного избранника и царя-героя. Но такая ситуация соответствует матриархальному обществу. Греки времен патриархата лишают Геру власти над Гераклом, а ее место на брачном ложе отдают своей избраннице – Мегаре. Гера мстит Гераклу за это, строит ему всяческие козни, но она не в силах помешать его восхождению на Олимп. Противостояние Геракла и Геры, таким образом, отражает историю утверждения патриархальных традиций в рамках культа определенного божества (бога Яра).

Итак, прослеживая судьбу Геракла, мы пришли к неожиданному, если не сказать сенсационному, выводу. Геракл – уроженец Севера, выходец с Русской равнины. Это объясняет, почему его почитали скифы.

Часть V Поражение язычества

Да: вихрем творческим охваченный,Он сам не знал, какая силаВ нем безвозвратно угасилаСветильник тусклой старины.И что за дух, к чему назначенный,Им движет, как царем, пророком,Строителем, всевластным рокомИ гением его страны.Не тот ли властный дух, что кроетсяЧуть слышно в каждом русском сердце,Кем были тверды староверцыИ славны древние князья —До всех времен рожденный ТроицейБессмертный Ангел сверх-народа,Его бессмертная природа,Его возвышенное Я?Д. Андреев

Пошла уже вторая тысяча лет, как христианство стало государственной религией России, но историки все еще спорят относительно причин перемены веры нашими предками. При внимательном рассмотрении всякий исследователь с удивлением замечает, что языческие времена были совсем не такими мрачными, как нас пробовали уверить церковники и ориентированные на их мнение авторы. В самом деле, разве не язычники создали государство Русь с центром в Киеве? При этом русские князья и их дружинники подчинили себе многие славянские и неславянские народности, проживавшие на Восточно-Европейской равнине, и у нас нет никаких оснований утверждать, что этот союз племен был слабым и бесперспективным. Как же тогда русичи смогли одолеть Хазарский каганат? А победоносные походы на Византию? Русские «варвары» заставили гордых христиан выплачивать им контрибуции, а также содержать на свой счет русских купцов, приезжающих в города для торговых сделок. Разве не языческая культурная стихия сформировала национальный тип русского человека? Врожденная открытость и доброта позволила наладить русам-язычникам устойчивую торговлю с арабскими странами, народами Поволжья и Кавказа, государствами Западной и Центральной Европы. «Русская знать разбогатела. Князья, бояре и мужи-дружинники стали владетелями обширных населенных территорий и многолюдных городов. Их дворы наполнились челядью, а в сокровищнице феодалов накапливались трофеи, добытые во время победоносных походов. Казалось бы, верхушке русского общества не оставалось ничего иного, как прославить тех языческих божеств, с «чьей помощью» Русь встала в один ряд с крупнейшими странами Европы. Однако вместо этого русская знать вдруг начинает интенсивные поиски новой религии. Как следует понимать этот парадокс?» (О.М. Рапов. «Русская церковь в IX – первой трети XII в. Принятие христианства»).

Объяснять его пытались уже авторы конца X – начала XI в. Так, арабский хронист Яхья Антиохийский тесно связал крещение русского народа с военной помощью, оказанной князем Владимиром византийской правящей династии для подавления восстания Варды Фоки, а также с последовавшей за этим событием – женитьбой Владимира Святославича на принцессе Анне. Византийская принцесса, якобы, не пожелала, чтобы ее выдавали замуж за язычника и настояла на крещении князя и населения страны.

В Средние века часто пытались объяснить крещение Руси различного рода влияниями, которые испытал на себе князь Владимир. Немецкий хронист конца X – начала XI в. Титмар Мерзебургский писал: «Привезя из Греции жену по имени Елена… он (Владимир. – А.А.) под ее влиянием принял святую христианскую веру…» В скандинавской саге об Олаве Трюггвасоне утверждается, что Русь своим крещением обязана норвежскому конунгу Олаву, который, приехав в Киев из Византии, уговорил своего воспитателя князя Владимира и его жену Аллогию принять христианство византийского образца.

Русские писатели XI в. объясняли выбор Владимира влиянием бабки, княгини Ольги, принявшей крещение во время своего путешествия в Константинополь. А вот создателям «Повести временных лет» казалось, что поводом к крещению Руси послужили искусная пропаганда византийских миссионеров и желание киевского боярства.

«Однако крещение жителей Восточной Европы, которые, как показывают источники, оказывали яростное сопротивление данной акции, не может быть объяснено ни желанием византийской принцессы, ни брачными обязательствами русского князя, ни прихотью самого князя Владимира, ни уговорами норвежского конунга, ни влиянием на Владимира княгини Ольги и византийских миссионеров» (О.М. Рапов. Указ. соч.).

Еще более смешная версия христианизации Восточной Европы возникла в XIX в. Ее приверженцами, в частности, были историк церкви Макарий, С.М. Соловьев и С.Ф. Платонов. Все они заявляли, что русское язычество было «бедно», «бесцветно» и «примитивно» и потому, дескать, не могло конкурировать с религией Христа. Эти взгляды проистекали как от абсолютного незнакомства маститых авторов с культурой древних русичей, так и отсутствия у них какой-либо интуиции. Разве наши сказки и былины не служат ярким доказательством высокого культурного уровня наших пращуров?

«Принятие христианства в очень малой степени изменило религиозный быт русской деревни X–XII вв. Единственным заметным новшеством было прекращение трупосожжений. <…> Языческие верования, обряды, заговоры, формировавшиеся тысячелетиями, не могли исчезнуть сразу после принятия новой веры. Отмиранию язычества не содействовало то, что существенных принципиальных отличий нового от старого не было: и в язычестве, и в христианстве одинаково признавался единый владыка Вселенной; и там и здесь существовали невидимые силы низших разрядов; и там и здесь производились моления – богослужения и магические обряды с заклинаниями-молитвами; там и здесь каркасом годичного цикла празднеств были солнечные фазы; там и здесь существовало понятие «души» и ее бессмертия, ее существования в загробном мире. Поэтому смена расценивалась внутренне не как смена убеждений, а как перемена формы обрядности и замена имен божеств (Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси). У язычников, добавим, были разработаны свои представления о будущей загробной жизни человека, так что и в этом вопросе преимущества христианство не имело. Согласно языческим убеждениям, после смерти существование человека не прекращается. Он переносится в иной, потусторонний мир, где будет жить вечно. Причем, на «том свете» человек находится в том же самом качестве, что и в последний миг своего существования. Христианство уравнивало всех в загробном существовании, но вряд ли это обстоятельство могло быть решающим фактором при выборе веры. Тем более, что наибольшее сопротивление введению новой религии оказали Владимиру как раз «низы», народ.

Со временем были выдвинуты и разработаны более основательные гипотезы:

– христианство Руси было необходимо для получения из Византии государственных учреждений (Ф.И. Успенский);

– главная причина принятия Русью христианства заключалась в отсутствии церковной иерархии византийского типа. Поиски ее привели Русь ко двору болгарских царей и к последующей христианизации от Болгарии (М.Д. Приселков);

– крещения требовали торговые интересы страны (И.Е. Забелин, Н.М. Никольский);