Русские боги

Когда отошли от вагона, из вокзальных динамиков полился мощный, хорошо поставленный баритон: «Город стоит, так похожий на дивный сон. Нижний Новгород называется он…»

– Встречают, – сказал Олег. – Как положено. Для автобусов еще рано, так что пойдем, позавтракаем.

Они вошли внутрь вокзала, и тут Игоря поразили две вещи. Огромное панно во всю стену, сохранившееся с советских времен, – могучий рабочий с молотом, суровая женщина со снопом пшеницы. И просто колоссальная люстра, занимавшая большую часть потолка. Пол был блестящий и скользкий, точно из мрамора.

Из вокзала выбрались к площади, длинной и немного изогнутой.

На другой ее стороне виднелась стеклянная стена торгового центра с надписью «Республика» наверху. Перед ней стояли лавочки, играл струями небольшой фонтан. А левее и чуть ближе к площади торчало старинное белое здание в три этажа, к которому был пристроен «Макдоналдс».

Чтобы попасть в него, пришлось пройти по грязному и вонючему подземному переходу.

В «Макдоналдсе» оказалось пусто, за кассами скучали мальчишки и девчонки из утренней смены. Олег заказал для всех одно и то же – по большому кофе, паре гамбургеров и картошке фри.

– Синтетическая еда, – сказал Сергей, поднимая булочку и мрачно разглядывая начинку. – Даже едой назвать стыдно. Так, заменитель, причем довольно поганый. И мы это жрем. Тьфу, пакость…

– По-моему, весь мир это ест, – заметил Игорь.

– Нечего нам равняться на весь мир, прах и пепел, – мрачно бросил Олег. – Мы – русские и должны думать о себе. А то куда ни кинь, все заимствованное – макдоналдсы, биржи, баксы, чипсы… Я, конечно, не люблю православных, но они первыми сообразили, что Запад для русского, что в четырнадцатом веке, что сейчас, – не форма социального устройства, не территория, не совокупность стран и народов, а прежде всего – соблазн. Идеологический, национальный, материальный, какой угодно. Ничего хорошего оттуда прийти не может.

– Так и есть, – кивнул Сергей. – И коммунизм там придумали немцы проклятые. Как еще Тютчев сказал – «европейцы уверены, что всякое общество, не устроенное в точности по западному образцу, недостойно существования». И если Россия до сих пор цела, так это только по недостатку у них сил…

Игорь вздохнул и решил не спорить. Горечь утраты, заполнявшая его вчера с головой, почти не притупилась. Боль в сердце осталась, даже сделалась чуть острее.

Пока ели, кафе начало потихоньку заполняться. За соседним столиком устроился солидного вида бизнесмен, занявшие места у окна девицы принялись хихикать и строить глазки Сергею.

– Вот и хорошо, – сказал Олег, вытирая рот салфеткой. – Теперь можно и на автостанцию.

Они вышли из «Макдоналдса» и зашагали обратно к подземному переходу.

– Куда мы все-таки едем? – спросил Игорь. – И зачем?

– В… – Олег повторил то же слово, что и в Москве, но Игорь снова не расслышал его. – Я пытаюсь собрать синклит. Для этого нужно сообщить максимальному числу сородичей о том, насколько серьезно положение. Дальше слухи поползут сами. Понял?

За переходом свернули направо, прочь от железнодорожного вокзала. Пошли вдоль улицы, несмотря на ранний час, забитой автомобилями. Грохотали бело-красные трамваи, гудели машины, над трассой висел плотный запах выхлопов.

Город по-прежнему окутывал густой сероватый туман.

Сотовый в кармане Олега разразился негодующей трелью. Он вытащил телефон и приложил к уху:

– Да? Что? Когда это случилось… – лицо Олега не изменилось, но голос стал злым. – Да, я понял. Все. Пока.

Он отнял сотовый от уха и убрал на место.

– Что такое? – спросил Сергей.

– Погиб Денис Давыдов. Повесился в камере.

Игорь оторопел.

– Где? В камере?

– Он отсиживал срок за убийство. – Олег вздохнул. – Кровь гусарская, горячая. Вот и не выдержал, пришиб одного типа в пьяной драке. Ничего сделать не смог, так что пришлось сидеть.

Лицо Сергея стало белым, брови сошлись к переносице:

– Это не может быть случайностью. Неужели и вправду открылся сезон охоты? Мы все под прицелом?

– О чем я и говорю, – сказал Олег.

Они свернули прочь от дороги, вышли к небольшой площади, уставленной автобусами. Лавируя между ними, прошли к зданию автостанции – маленькому и обшарпанному.

– Ждите тут, – сказал Олег. – Я куплю билеты.

Он вошел внутрь, а они остались снаружи, под начавшим накрапывать дождем. Вытащивший сигарету Сергей глянул вверх, недовольно скривился:

– Что за погода? Еще июнь называется.

Вернулся Олег, принес билеты. Игорь взял свой, увидел, что отправление в восемь ноль-ноль. Через пять минут подкатил автобус – потрепанный «пазик» с зеленой полосой на борту. С шипением открылась дверь, стал виден шофер – сонный, усатый, в клетчатой рубахе.

Играло радио – хриплый пропитой голос тянул что-то романтическое о тюрьме, пацанах и водке.

– Залезаем, – скомандовал Олег.

Пахло в салоне старыми тряпками и бензином, зато кресла оказались удобные и мягкие, с высокими спинками. Сергей сел у окна, Игорь рядом с ним. Олегу досталось место через проход. Едва уселись, внутрь полезли бабки с баулами, пролетарского вида молодые люди.

Ровно в восемь зашла контролер – усталая женщина, – проверила у всех билеты. А затем они поехали. Фырча и лязгая, автобус выкатился на трассу и полез на нависший над железнодорожными путями мост. С него открылся вид на город – река, туман над ней, еще дальше – высокий берег с монастырем и сверху – тяжелая серая крышка облаков.

Через громадную пробку выбрались к еще одному мосту, на этот раз – над рекой.

– Волга, – сказал Сергей, глядя вниз, где по водной глади крохотный буксир толкал баржу.

– А там что было? – спросил Игорь.

– Ока.

Мост остался позади, потянулась трасса. Игорь сам не заметил, как задремал, а проснулся от резкого толчка. Обнаружил, что автобус стоит, а водитель с кем-то очень оживленно беседует.

– Как бы это не по нашу душу, – сказал Олег совершенно спокойно.

Он нагнулся, рука скользнула вниз, к стоявшей в ногах сумке. А когда вернулась, в ней блеснуло лезвие длинного тонкого ножа. Олег прижал его к предплечью, а руку положил на ногу так, что клинок скрылся из виду.

В этот момент дверца открылась, и в салон поднялись двое милиционеров.

– Спокойно, граждане, – бросил первый из них, широколицый и скуластый. – Это обычная дорожная проверка.

Глаза его, абсолютно черные, напоминали шарики из угля, и Игорь невольно удивился – почему остальные пассажиры этого не видят? Завертел головой, надеясь заметить испуг и удивление, но обнаружил лишь покорность и вялое раздражение.

– Не дергайся, – прошептал Сергей, – а не то они обратят на тебя внимание… и тогда миром разойтись не выйдет…