Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Русские исторические женщины
Шрифт:

В характеристике княгини Дашковой, на основании ее записок, мы обстоятельно излагаем самый факт восшествия на престол Екатерины, а потому здесь мы не будем говорить об этом предмете, чтобы не повторяться.

Наша цель в данном случае – собственно характеристика самой Екатерины.

Мы сказали, что главная ее заслуга состояла в том, что она, предъявляя свои права на престол, делала это в видах ближайшего ограждения русских интересов, которым угрожала опасность. И в этом случае, роковом в жизни Екатерины и России, Екатерина явилась непосредственным продолжением той государственной идеи, полным выражением которой была только что скончавшаяся дочь Петра Великого. Эту чисто русскую идею Екатерина и высказывает в первом своем манифесте, с которым она обратилась к России, как императрица.

«Всем прямым сынам отечества российского явно оказалось, – возглашала

она в манифесте 28 июня, – какая опасность всему российскому государству начиналась самым делом, а именно: закон наш православный греческий перво всего восчувствовал свое потрясение и истребление своих преданий церковных, так что церковь наша греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности переменой древнего в России православия и принятием иноверного закона. Второе, слава российская, возведенная на высокую степень своим победоносным оружием, чрез многое свое кровопролитие, заключением нового мира самим ее злодеем отдана уже действительно в совершенное порабощение; а между тем, внутренние порядки, составляющие целость всего нашего отечества, совсем испровержены. Того ради, убеждены будучи всех наших верноподданных таковой опасностью, принуждены были, приняв Бога и его правосудие себе в помощь, а особливо, видев к тому желание всех верноподданных явное и нелицемерное, вступити на престол наш всероссийский самодержавно, в чем и все наши верноподданные присягу нам торжественную учинили» (Поли. Собр. Зак. XVI, 11582).

Но, кроме того, русскому народу нужно было осязательное доказательство того, что новая императрица приняла близко к сердцу нужды своего народа и что она хорошо знает эти нужды.

А нужды эти были действительно велики. Эпоха преобразований, войны со шведами и турками, создание флота, построение новых крепостей, проведете каналов, учреждение фабрик и заводов – все это такой тяжестью ложилось на народную экономию, что никогда, кажется, Россия не была так бедна и истощена, как при Петре и первых его преемниках, что народу приходилось расходиться врозь, и он расходился, убегал за границу, в леса, скитался по степям, потому что ему было и есть нечего и платить за свои души нечем.

Екатерина знала это, потому что с самого своего приезда из Штетина прислушивалась к нуждам народным, знала больные места русской земли, и эти-то больные места она хотела заживить, едва только имя ее разнесено было по России манифестом 28-го июня.

И вот императрица, на восьмой уже день по восшествии на престол, обращается к русскому народу с такой милостью, которую только русский человек может вполне ценить. Это – удешевление соли, на дороговизну которой русский народ всегда жаловался.

Вот что по этому случаю гласит манифест 5 июля:

«Объявляем во всенародное известие. Мы, взошед на всероссийский императорский престол, промыслом и руководством божиим, по желанию единодушному верноподданных и истинных сынов российских, за первое правило себе постановили навсегда иметь неутомленное матернее попечение и труд о благополучии и тишине всего любезного российского отечества, восстановляя тем весь вверенный нам от Всевышнего народ в вышнюю степень благоденствия; а вследствие того, при самом теперь начале благополучного нашего государствования, восхотели мы, не отлагая вдаль, но в настоящее ныне время, облегчить некоторой частью тягость народную, в наипервых в самой нужной и необходимой к пропитанию человека веши, яко то в соли; но однако же при сем остаться не может, а воля наша есть еще несравненно, как в сем пункте, так и в прочем для всего общества полезном и необходимом, оказать наши матерние милосердии».

И цена соли объявляется десятью копейками дешевле на пуд против существовавших цен. Это – крупная сбавка цены, и народ действительно почувствовал облегчение.

Таков был первый шаг, который сделала императрица Екатерина II для сближения с русским народом, и шаг этот сделан был как нельзя более удачно, потому что увеличивал ее популярность даже в тех далеких русских захолустьях, куда очень редко заходило ее царственное имя, куда не проникали даже ее манифесты. Популярность Елизаветы была сильна тем, что она была и родом русская и душой русская, что не гнушалась она солдатским именинным пирогом и отплачивала за него солдатику доброй чаркой анисовки, налитой притом рукой самой «матушки цесаревны». Екатерина в основание своей популярности клала русскую хлеб-соль, и это основание было одно из самых прочных.

Но вот через десять дней после восшествия ее на престол умирает ее супруга, император Петр III, и Екатерина вновь обращается к своему народу с манифестом.

«В

седьмой день после принятия нашего престола всероссийского, получили мы известие, что бывший император Петр III обыкновенным и часто случавшимся ему припадком гемороидическим впал в прежестокую колику. Чего ради, не презирая долгу нашего христианского и заповеди святой, которой мы одолжены к соблюдению жизни ближнего своего, тотчас повелели отправить к нему все, что потребно было к предупреждению следств из того приключения, опасных в здравии его, и к скорому вспоможению врачеванием. Но, к крайнему нашему прискорбию и смущению сердца, вчерашнего вечера получили мы другое, что он волею Всевышнего Бога скончался. Чего ради мы повелели тело его привезти в монастырь невский, для погребения в том же монастыре, а между тем, всех верноподданных возбуждаем и увещеваем нашим императорским и матерним словом, дабы без злопамятствия всего прошедшего с телом его последнее учинили прощание и о спасении души его усердные к Богу приносили молитвы. Сие же бы нечаянное в смерти его божие определение принимали за промысел его божественный, который он судьбами своими неисповедимыми нам, престолу нашему и всему отечеству строить путем, его только святой воле известным».

Затем, целым рядом мер, льгот, распоряжений по части экономии, по части суда и торговли Екатерина доказываете, что она помнит свои обещания, данные русскому народу при своем восшествии на престол. Более русской императрицы Россия еще, кажется, не видела. Она, по-видимому, воскресаете после тяжелого времени петровских ломок, после бироновского, остермановского, миниховского, курляндского, голштинского и всяких иноземных владычеств. Это было что-то похожее на первые годы царствования Бориса Годунова, когда тот действительно исполнял данную им всенародно клятву – «за святые божия церкви, за одну пядь московского государства, за все православное христианство и за грудных младенцев кровь свой пролить и голову положить». Как Борис, показывая на свою рубаху, клялся, что он и ее готов отдать народу, так и Екатерина объявляла, что ничего не считает она ей принадлежащим, но что все это – собственность вверенного ей русского народа.

В первые же дни она начинает преследовать наше старое, историческое зло – всеобщее взяточничество, вымогательство, грабление слабого сильным: она объявляет, что от нее не будет пощады судьям «с омраченными душами» и что малейшее притеснение народа будет замечено ее «недреманным оком» и будете беспощадно наказано.

Подобно Елизавете Петровне, Екатерина доказывает свои русские симпатии и тем, что делает распоряжения, клонящиеся в пользу духовенства, в пользу церковных и монастырских имений. Если масса русского населения недоверчиво относилась к Петру и его преобразованиям, если преемники Петра заслужили в населении еще меньшую популярность, то, отчасти, благодаря тому, что при них духовенство считало себя обиженным, угнетенным: народ не даром кричал, что церковные колокола льют на пушки, а церковными сосудами жалованье платить немцам, за неимением денег. Екатерина тотчас же постаралась сделать себя свободной от подобных упреков: русские уроки Тодорского и Ададурова и пример Елизаветы пошли ей в прок.

Екатерина знает, что Москва – сердце России, что за отчуждение от Москвы, за переселение в свой «парадис», как Петр называл Петербург, он много потерял в глазах русского народа, – и вот новая императрица, приняв присягу своих подданных, тотчас же собирается в Москву, чтобы этим укрепить свой нравственную связь со страной.

Но, собираясь в путь, она пишет сенату этот лаконический указ, напоминающий донесения цезаря римскому сенату.

«Господа сенаторы! Прошу для пользы обществу потрудиться и до отъезда в Москву, если можно, окончить дела: 1) о сбавке с соли еще цены; 2) вместо бывших сыщиков, сделать в губерниях и провинциях благопристойнейшее учреждение, как бы воров и разбойников искоренять; 3) о медных легковесных деньгах; 4) о таможнях, как им впредь полезнее быть».

Императрица не даром просит сенаторов «потрудиться». Она сама трудится с необыкновенной энергией, и надо удивляться, как у нее на все хватило времени и сил. Во всю жизнь, до самой смерти, Екатерина проявляла деятельность изумительную.

В приезд свой в Москву на коронацию Екатерина доказала, что, несмотря на иноземное происхождение, она знала, как и чем подействовать на русское чувство москвичей: Москва увидела в ней радетельницу русских интересов, и имя ее молва разносила по всем уголкам России, и к этому имени не относились с тем чувством недоверия, какое возбуждали имена Анны Леопольдовны и Анны Иоанновны, обставленные не русскими фамилиями.

Поделиться с друзьями: