Русские не придут (сборник)
Шрифт:
Все время, пока длились эти манипуляции, Лажечников – с выражением большого интереса на длинном, в глубоких складках, сильно загорелом лице – молча ожидал развития мысли.
– …но зачем же Господу потребовалось, простите за такой нелепый оборот, – продолжил наконец он, – заставлять, например, лучшие умы веками носиться с химерой равенства и строить на этом песке политические учения и системы? Зачем колесо истирает ось? Зачем, в конце концов, я пью вот это, добивающее мою печень?!
– Ну-с, и зачем? – Лажечников смотрел с изумлением на побагровевшего, слишком громко говорящего русского из России. На подбородке лауреата выступили мелкие капли
– А затем, чтобы ни мы, ни плоды наших размышлений и трудов не были вечными! Чтобы они разрушались со временем сами собой. Потому что вечны только дела Господа, и нам не равняться с ним.
Он перевел дух, допил четвертый виски, вовремя вытребованный догадливым Лажечниковым, и, откинувшись в кресле, стал смотреть сквозь большое окно бара на улицу. По чисто вымытым плиткам тротуара, стуча тяжелыми ботинками, прошел патруль Объединенных Боевых Сил Европы, проплыли желтые каски с буквами ОБСЕ…
– Забавно, – тихо вздохнул он. – Россию в Европу не пускают, а язык русский сделали официальным международным… И вот еще что я вам хочу сказать: ни в какое сравнение ваш, европейский, развал с нашим все-таки не идет. У вас дом взорвут, а на следующий день уже разберут по кирпичику, всю дрянь выметут, огородят пустырь красиво да новый потихоньку начнут строить… Повоюют, а потом тротуар вымоют… И уж что бы ни случилось, хоть распад страны, хоть конец света, а пиво хорошее всегда будет, и булочки утром в буланжери свежие… А у нас и в хорошие-то времена перед собственной дверью срали, а уж теперь… Нет, вас работать не отучишь, а нас не заставишь, это не меняется. Не хотим мы в поте лица есть хлеб свой… Так и выходит: вы друг с другом силами меряетесь да против властей бунтуете, а мы против Бога.
Лажечников молча курил, видимо, обдумывая услышанное. Наконец заговорил тихо, как бы сам с собой:
– Один весьма неглупый человек сказал, что гипотеза Бога для его картины Вселенной не требуется. Вы же, получается, без нее обойтись не можете… Ну, дело ваше. Победителей не судят, – тут Лажечников усмехнулся, – а поскольку за результаты вашей практической экстраполяции вы только что получили чек на двести миллионов крон, что составляет примерно сто миллионов рулларов («двести миллионов крон… Примерно сто миллионов рулларов» – таковы в 2015 году были размер Нобелевской премии по экстраполяции и курс кроны к руллару. Примеч. к изданию 2040 года),то приходится признать и ваши теории верными. Или, по крайней мере, плодотворными… Что ж, рад был встрече. Встав, старики обменялись рукопожатиями.
– А мое давнее приглашение остается в силе, – сказал Лажечников. – Если уж там совсем…
– До «совсем» надеюсь не дожить, – ответил он и впервые за вечер засмеялся по-настоящему весело, от всей души.
18
В обратной дороге надоедливые спутники едва не довели его до настоящего сердечного приступа бесконечными нотациями, разбором полетов.
– Вот вы, Юрий Ильич, высокомерно относитесь к нашим советам и пожеланиям, – нудил, горестными морщинами покрывая геройское свое лицо, Игорь Васильевич, – а мы же ведь типа не от себя по жизни выступаем конкретно…
– Nothing personal, – надув губы, вставлял пухлощекий Сергей Иванович в старобандитский, свободное знание которого неожиданно обнаружил Игорь Васильевич.
–
Молчи, Сергей, – раздражался старший, – отвали со своей культурой, тут чисто по понятиям развести надо… Да, Юрий Ильич, огорчили вы нас и в нашем лице всю многострадальную Родину, великую Россию, единое наше с вами эсэсэсэр…– Позвольте, я конкретизирую, – опять влезал молодой. – Вот, например, вы в своем блестящем выступлении утверждали, что политика и движение народных масс не всегда…
– …и не только, – быстро вставлял Игорь Васильевич.
– …и не только определяются экономическими факторами. Да как же вы могли так?! – парень едва не плакал. – А инвестиционный климат? А вызов, который нам предлагает новое позиционирование финансовых потоков? А трансакционные издержки? А…
– Вот без учета трансакционных-то херня и получилась, – мрачно подтверждал Игорь Васильевич. – И объективно вредная для страны херня, чуждая нашим традиционным народным ценностям. У нас инвестиционный климат какой? Резко континентальный и соборный. А у них? Морской у них, сырой и теплый, они Гольфстримом пользуются в ущерб большей части теплолюбивых народов мира. Поэтому у них свой путь, а у нас – свой, особый…
– У нас и колея шире, – снова перебивал Сергей Иванович, – помните, в Бресте вагоны переставляли? Вот видите! А вы с этим… с предателем макрополитических…
– …и геоэкономических, – вел второй голос Игорь Васильевич.
– …и геоэкономических наших православянских исконных исторически сложившихся интересов, с этим наемником атлантизма, откровенничали!!!
19
Тут Сергей Иванович вдруг замолчал, порылся в своем багаже, вытащил оттуда настольную лампу с черным металлическим абажуром и, ловко пристроив ее на вагонном столике, направил свет в лицо подследственному. Из тьмы за лампой раздались тихие голоса, кто задавал теперь вопросы, понять было невозможно.
– С какой целью вы сообщили агенту спецслужбы иностранного…
– …дружественного…
– …дружественного государства сведения…
– …секретные…
– …секретные сведения о Трубе («секретные сведения о трубе» – действие происходит во времена обожествления нефте– и газопроводов, уже потерявших свое практическое значение. Примеч. к изданию 2050 года),составляющие предмет государственной…
– …и коммерческой…
– …и коммерческой тайны?
В купе было душно, а от лампы стало еще и невыносимо жарко. Под ложечкой образовалась сосущая пустота, затошнило, поплыла прочь голова, взмокли ладони и ступни, и он понял, что сейчас грохнется в обморок, как уже бывало с ним в душных помещениях, даже и допроса не требовалось.
– Какая, к чертовой матери, еще труба, – из последних сил, стараясь громким своим голосом удержать расползающееся сознание, заорал он, – я не знаю никаких секретных сведений ни про какую трубу!
Лампа немедленно погасла и исчезла. Немедленно же перед ним на столике оказалась налитая до краев его рюмка.
– Уверяю вас, Юрий Ильич, лучшее средство, – нежно сказал Игорь Васильевич.
– Спазм надо снять, – робко посоветовал Сергей Иванович.
Он выпил. Через минуту дурнота отступила.
20
И сразу же началась лекция. Сергей Иванович развесил по стенам купе схемы и диаграммы, а Игорь Васильевич, прохаживаясь в тесном пространстве, излагал медленно и повторяя – для лучшего усвоения.