Русские — не славяне, или Тайна ордена московитов
Шрифт:
Получается, ордынский орел «вылетел» из того же «гнезда», что и московский.
Однако с этим не вяжется тот факт, что данный символ был в ходу у степных народов задолго до этой свадьбы. Тем более что Ефросинья была всего лишь приемной дочерью императора.
То есть без привязки монголов к Священной Римской империи все равно не обойтись. В этой системе координат наличие у них двуглавого орла не нуждается в обосновании, как не нуждается в обосновании и наличие его у московских правителей, которые были выразителями интересов этих самых «монголов». Их этот символ. Ни у кого они его не перенимали. Скажу даже больше. Двуглавый орел — это символ государства как такового, где одна голова — это оседлое, или, если можно так выразиться, «тяглое» население, а вторая — «окучивающий» его орден (орда), т. е. «служилая» аристократия (тюрки, русы).
При этом абсолютно нелепым надо считать тот взгляд, что московские правители
Впрочем, и западноримская версия нуждается в корректировке. По большому счету орел — это не только не византийский, но и не латинский символ. Это также и не символ имперскости, как может показаться на первый взгляд. Орел — это скорее знак княжеской (ханской) власти вообще, символ наемных дружин, поставляющих аристократию «тяглому» населению и формирующих, таким образом, государственность где бы то ни было — на Востоке или на Западе.
Другими словами — это символ воинского братства, как такового. Уже Священная Римская империя, сколоченная в том числе и норманнами — пиратами и разбойниками, являлась, по сути, таким братством, что делало использование ею данной символики совершенно естественным. То же можно сказать об Англии и Руси — явлениях того же порядка. История это совершенно точно подтверждает. «Начало широкого распространения изображений с двуглавым орлом, — отмечает С. Панасенко, — совпадает с началом походов викингов (варягов). Дружины викингов хозяйничали в Балтийском, Северном, Средиземном, Тирренском, Ионическом и Адриатическом морях, совершали набеги на Британские острова, основали колонии в Исландии и Гренландии, их корабли за несколько веков до Колумба посетили берега Америки. И в истории России немалую роль сыграли варяги Аскольд, Дир, Рюрик, Олег»[143].
Взглядов на орла, как на символ княжеской власти вообще, придерживаются многие исследователи. При этом предлагается следующее объяснение природы этого знака, кстати, весьма правдоподобное: «Раннесредневековые одиночные изображения двуглавой птицы обнаружены не в Малой Азии, а в дружинном декоративном искусстве Балтийского субрегиона. Они свидетельствуют о существовавшем в IX–X вв. обычае принесения в жертву языческим богам птицы (ворона или петуха) и запечатлели последний этап этого культового действа. Распластанную птицу с головой, расчлененной от клюва до основания шеи, крепили к столбу или стене. Теперь остается только догадываться, какими именно религиозными воззрениями было вызвано это раздвоение головы жертвенной птицы, но, тем не менее, остается фактом признание этого изображения неперсонифицированным символом княжеской власти. Самый ранний предмет этой серии, датируемый 950—1000 гг. и имеющий явное северо- или восточноевропейское происхождение, был обнаружен на Руси в Гнездиковских курганах под Смоленском. Особое внимание следует уделить изображениям двуглавой птицы на «умбонах» южных Золотых врат собора Рождества Богородицы в Суздале, созданных в 30-е гг. XIII в. Не менее примечательны рисунок двуглавого орла на оплечье одеяния князя Ярослава Всеволодовича, отца Александра Невского, на фреске храма Спаса Нередицы 1199 г., а также изображения двуглавых орлов, покрывающих одежды святых Бориса и Глеба на фреске 1380 г. в Соборном храме Спаса Преображения Ковалевского монастыря. Распространенность изображения двуглавой птицы подтверждает и ряд памятников декоративно-прикладного искусства Великого Новгорода — знаменитая костяная подвеска XIV в. и многие другие археологические находки…
Таким образом, эмблема двуглавого орла распространилась на огромной территории от Индии и Малой Азии до Беломорья и Западной Европы. Она прочно укоренилась в народной орнаментике не только Византии и Руси, но и Запада. Отдельные правители западноевропейских и балканских стран уже в XII в. чеканили монеты с изображением двуглавого орла, а веком позже эта эмблема получила самое широкое распространение в Нидерландах, Савойе, Сербии, Румынии, Германии. Не осталась она незамеченной и тюркскими народами»[144].
Кстати, до того, как двуглавый орел появился на печати Ивана III, он был представлен на монетах Великого князя Тверского Михаила Борисовича, брата первой жены Ивана III Марии Тверской. Это позволяет некоторым исследователям утверждать, что именно отсюда был заимствован этот символ.
Трудно расставаться с устоявшимися представлениями о «заимствованиях». На мой взгляд, более подходящим здесь является слово «воспользовался». Хотя какая-то доля истины во всем этом есть. Я имею в виду известную преемственность в употреблении
герба тверскими и московскими правителями. Но ничего удивительного в этом не окажется, если представить, что Тверь, так же, как и Москва, являлась одним из птенцов гнезда ордынского. Об этом напрямую свидетельствует и ее название — Тверь, т. е. Таврия, т. е. Турция. Не исключено, что она была первым пристанищем ордынцев в северорусских землях, даже более древним, чем Москва. Кроме того, род тверских князей восходил к Владимиру II Мономаху. Присоединив в 1485 г. Тверь к московской державе, Иван III вполне мог присвоить и ее герб.Но есть во всем этом одно «но». Род московских князей также восходил к Владимиру Мономаху. И хотя линия тверских князей была старше, московские Рюриковичи имели суверенное право на такой герб. (Если, конечно, это был герб византийских императоров, к которому восходил их род). Кроме того, есть мнение, что тверской орел сам явился подражанием московскому после появления последнего в Москве в связи с приездом Софьи[145].
То есть, гипотеза о заимствованиях в очередной раз терпит крах.
Сходных взглядов придерживается и С. Панасенко. Весьма логичным в его объяснении представляется невозможность копирования (заимствования) кем бы то ни было этого знака, как знака императорской власти. Его мнение о недостаточной аргументированности византийской версии уже приводилось выше. А вот что он пишет по поводу латинского варианта: «Последнее десятилетие XV века. Римский король Максимилиан I использует герб с изображением одноглавого орла. Иван III господарь всея Руси (великий князь Владимирский, Новгородский, Тверской и т. д., т. е. независимый правитель), заимствует у него герб с изображением двуглавого орла — символ титула- должности императора Священной Римской империи, которого тот не имеет, неизвестно, когда получит (точнее через три года после смерти Ивана III) и будет пользоваться пожизненно, но не сможет передать по наследству без ведома римского папы и совета курфюрстов! Ситуация более чем нелепая. Добавим сюда значительные религиозные противоречия двух стран, а также традиционный, «особый» путь развития Руси и «германскую» версию можно похоронить рядом с «византийской»[146].
Немаловажно также, что герб этот использовало в своей символике множество государств недостаточно значительных для того, чтобы можно было рассматривать эти их действия в качестве претензий на имперский статус.
Таким образом, версия об орле, как символе княжеской власти, т. е. власти предводителя военного братства, коим и были монголо-татары, представляется наиболее правдоподобной.
4.3. ЕЩЕ РАЗ О ПРИЧИНАХ «ВЕЛИКОГО ЗАПАДНОГО ПОХОДА»
Массу загадок содержит так называемый «Великий западный поход» монголов, или поход «к последнему морю». Его объяснения не выдерживают критики. «Месть половцам», «поиск новых пастбищ», «выполнение завета Чингисхана»— все это больше похоже на гадание на кофейной гуще, чем на серьезный анализ. А все потому, что сама история фантастична. Какая история, такие и объяснения. Не было никакого «последнего моря», как не было и тысячекилометрового, молниеносного броска на запад. А вот сам поход был, и теперь становится ясным, кого и куда. Осталось лишь до конца разобраться с причинами.
Причины же кроются, конечно, не в союзе половцев с меркитами — похитителями жены Чингисхана. Хан Котян, из-за которого монголы, собственно, и вторглись в Венгрию, не водил с ними дружбы. Он даже в тех местах никогда не был. Отчего же такая нелюбовь к нему татар? Сейчас модно находить всевозможные аналогии между казахами и кыпчаками, отмечать чуть ли не на государственном уровне в Венгрии и Казахстане дату перехода Котяна в Венгрию. Считается, что он прибыл туда с 40-тысячной ордой, спасаясь от монголов. Ну, нельзя же так буквально все воспринимать! Исход кипчаков из казахских степей — это дань исторической традиции и только. На самом деле этот «Казахстан», т. е. стан казаков, находился у венгров под боком, в Кумании, откуда и сбежала орда Котяна, недовольная тевтонским давлением. Нет абсолютно никаких свидетельств пребывания кыпчаков Котяна в казахских степях и бегства их оттуда в королевство. Казахи и венгерские куманы, по большому счету, конечно же связаны общей родиной, Полем, и даже некоторыми эпизодами истории, но вряд ли Котяна можно считать казахом.
Историки просто перепутали Семиречье (землю настоящих казахов) с Семиградьем (Трансильванией).
Но хотя столь наивное объяснение (месть половцам) уже мало кого устраивает, за него до сих пор цепляются, как утопающие за соломинку. Иногда при этом и вовсе вдаются в экзотику. Так некто Юрченко полагает, что разорение Венгрии было связано с тем, что Котян мог быть родственником Теркен-хатун, матери хорезмшаха Мухаммеда ибн Текеша — злейшего врага монголов[147].
Нелепей ничего не придумаешь. Причины здесь несоразмерны следствиям.