Русские писатели ХХ века от Бунина до Шукшина: учебное пособие
Шрифт:
...Есенин – крестьянин, самое демократическое явление Серебряного века русской поэзии. И прежде появлялись поэты-самоучки из крестьянской, мещанской среды: Кольцов, Никитин, Суриков, Дрожжин. Но на переломе веков эта тенденция, выплескивавшая гениев из глубин народного моря, приобретала особое, симптоматическое значение. М. Горький, С. Есенин – символы выступления народа на историческую сцену.
Есть стихи у Есенина, в которых отчетливо слышатся мотивы Пушкина, Лермонтова, Некрасова – не только их любви к народу, но и той особенной рефлексии, порождавшейся чувством дистанции, все еще отделявшей мыслящий авангард нации от народа.
Есенин смотрит на все общественные проблемы по-крестьянски,
Но в традиционных для русской поэзии темах Есенин нашел свои, неповторимые краски. Он передает все очарование крестьянского мира, каждая деталь в нем имеет свою, особую ценность, завещанную веками, свое место в гармоническом единстве целого. Гораздо щедрее, чем его предшественники, Есенин насыщает поэзию предметами крестьянского быта, с которыми сросся и сжился. Все у него идет в дело, все, что есть в избе: клетки, печурка, заслонка, ухваты, хлеб, солонка, квас, прялки, иконы в переднем углу; все, что во дворе и в трудовом обиходе; все крестьянские поверья; тысячелетние, языческие и христианские, праздники, суеверия: леший, Купальница, семик лесной, Спас, Богородицын покров, радуница; карусели, песни, хороводы, краса-девушка, краса парня, красота жизни. Поэзия Есенина – это отражение существенных черт народной жизни.
У Есенина, в отличие от его предшественников, бытовые детали не плод простой наблюдательности, а живые сущности, имеющие свою активность, иногда парадоксальную. Поэт много говорит о синеве небес, о синеве глаз и вдруг – неожиданный оборот «...синь сосет глаза». Излюбленные образы у Есенина: рожь, береза, рябина как символы России, небо, месяц (луна), звезды – встречаются в самых неожиданных поэтических осмыслениях, но все они в кругу крестьянских впечатлений, итог тысячелетних наблюдений тружеников. Нейтральные образы в прямом восприятии усложняются импрессионистическими изломами, метонимическими уподоблениями, метафоризацией: «На бугре береза – свежа», «сонные березки».
Белая березаПод моим окномПринакрылась снегом,Точно серебром.Или приведем пример импрессионистического{Импрессионизм (от французского слова «impression» – впечатление) – художественное направление, которое определяется стремлением запечатлеть мимолетное, сиюминутное впечатление от жизненных явлений.} сдвига: «Отражаясь, березы ломались в пруду». Пример метафоризации: «Отговорила роща золотая Березовым, веселым языком». Но в отличие от Фета, Тютчева к этим переосмыслениям непременно примешивается особое есенинское озорство: «Как жену чужую, обнимал березку».
Приветливая красная рябина утрачивает свою нейтральность, коль скоро попадает в контекст элегических медитаций поэта, вобравшего ее образ в свой внутренний мир. Рябина получает даже отрицательное значение: «В саду горит костер рябины красной, Но никого не может он согреть». Одухотворение предмета иногда выливается в исповедь перед ним, как, например, в стихотворении «Клен ты мой опавший, клен заледенелый».
Особенно много метаморфоз с образами месяца (луны), неба, звезд. Начнем опять с нейтрального: «От луны свет большой Прямо на нашу крышу» (из самого раннего из дошедших до нас стихотворений Есенина, 1910 год). Чисто по-крестьянски видится этот образ в стихе: «Ковригой хлебною под сводом Надломлена твоя луна». А вот примеры прихотливых поэтических вольностей: «Согнув луну в пастушеский рожок». Изысканность нарастает в стихе: «Чистит месяц в соломенной крыше Обоймленные синью рога». Но вот сочиняется специальное, неслыханное слово: «лунность» – нередкий пример есенинского словотворчества. Все прихотливее выглядят поэтические функции образа. Он развертывается в картину: «В дымном половодье» поэт едет на баркасе, и от баркаса идут легкие волны-следы: «Желтые поводья месяц уронил». Здесь допущена большая вольность: поводья – упряжь лошади, здесь все строится на переносном уподоблении. Еще пример восхитительной смелости поэта в стихотворении «Табун» (1915):
С бугра высокого в синеющий заливУпала смоль качающихся грив.Дрожат их головы над тихою водой,И ловит месяц их серебряной уздой.В стихотворении «Сорокоуст» он дает выразительное сравнение:
Видели ли вы,Как бежит по степям,В туманах озерных кроясь,Железной ноздрей храпя,На лапах чугунных поезд?А за нимПо большой траве,Как на празднике отчаянных гонок,Тонкие ноги закидывая к голове,Скачет красногривый жеребенок?Милый, милый, смешной дуралей,Ну куда он, куда он гонится?Неужель он не знает, что живых конейПобедила стальная конница?Никогда не был Есенин певцом крестьянской патриархальности. С народничеством он ничего общего не имеет. Он видит суровую правду жизни, тяжкие испытания, выпавшие на долю крестьянства в условиях мировой войны и трех русских революций.
...Самой большой своей творческой удачей Есенин считал поэму «Анна Снегина», написанную в Батуми. Она имеет вид бесхитростного сказа, вбирает в себя главные мотивы лирики поэта, в которой он обсуждает пути и перепутья революции, гражданской войны, борьбу враждующих сил русской деревни, укрепление нового строя. Вся поэма – попытка ответить на вопрос в эпоху революции: «кому на Руси жить хорошо?»
Я буду воспеватьВсем существом в поэтеШестую часть землиС названьем кратким «Русь»....Знает он и свои человеческие слабости, привязанность к кабацкому звону гитары, привязанность к старым привычкам, озорной взгляд на многие вещи, осуждаемый новой моралью. Но больше всего Есенин против шаблонов вульгарно понимаемого коллективизма, в котором погибает индивидуальность, личность. Как соединить прошлое с настоящим, общее и частное?
Я человек не новый!Что скрывать?Остался в прошлом я одной ногою,Стремясь догнать стальную рать,Скольжу и падаю другою.(Русь уходящая, 1924)А иногда, перебирая свой путь, Есенин начинал чувствовать всю тщетность своих попыток перестроиться на новый лад. Милей ему все, что вынес с детства, – запахи родины, крестьянской избы, с божницей старой, с кротким светом лампады:
На кой мне черт,Что я поэт!..И без меня в достатке дряни,Пускай я сдохну,Только...Нет,Не ставьте памятник в Рязани!(Из поэмы «Черный человек»)А в последнем, предсмертном стихотворении, написанном 27 декабря 1925 г. – всепрощающее ласковое обращение: «До свиданья, друг мой, до свиданья...»
(По В.И. Кулешову)
Стихотворения С. Есенина
* * *