Русский бизнес за границей. Что? Где? Почем?

Текст: Константин Криницкий

Про эту страну говорят, что у нее много истории, но мало географии. Действительно, по площади Израиль несколько меньше озера Байкал. Однако бывших наших граждан здесь больше, чем в любой другой стране мира, и бизнесменов с русскими корнями тоже предостаточно.

После московского холода и ритуальных «пиши-звони» полудрема в удобном кресле «боинга» – то, что нужно. Но вот лайнер мягко касается посадочной полосы аэропорта Бен-Гурион. Израильская зима приветствует солнышком и двадцатиградусным теплом. Вокруг – дикие родственники комнатных растений: дикая герань, дикое алоэ, еще что-то такое же «дикое». В климате, где больше полугода нет осадков, зима – пора цветения.

Экономика страны на подъеме. ВВП Израиля за 2007 год, по оценке МВФ, составит $31 767 на душу населения, что выводит страну с прошлогоднего 21-го на 18-е место в мире по этому показателю. Развивается бизнес, при этом довольно много русскоязычных израильтян обнаруживается в списке издания «Маарив» среди самых богатых граждан страны. На первом месте Лев Леваев – его состояние оценивается в 24 млрд шекелей ($6,67 млрд). Леваев известен как один из крупнейших диамантеров, торговцев бриллиантами. Впрочем, его бизнес действует во множестве различных сфер и в десятках стран мира, есть и проекты в России, самые известные – строительство «Москва-Сити» и ТЦ «Тверская Застава». Аркадий Гайдамак с состоянием в 14 млрд шекелей ($3,89 млрд) – на шестом месте. Его бизнес-проекты тоже выходят за пределы Восточного Средиземноморья. В Израиле Гайдамак знаменит общественной деятельностью и, похоже, имеет реальные шансы занять пост мэра Иерусалима. Однако нас в данном случае интересуют те, кто начинал в Израиле, что называется, с чистого листа.

Пионеры

Предприятий среднего и малого бизнеса в Израиле насчитывается более 375 тыс., это 93,7 % общего количества (около 400 тыс.) предприятий. Первым предпринимателям из-за «железного занавеса» пришлось начинать свою деятельность с нуля при практически полном отсутствии государственной поддержки, что можно видеть на примере Hlavin Cosmetics.

Зиска Хлавин прибыл в Израиль из Риги в 1973 году в возрасте 59 лет, имея лишь рецептуру нового дезодоранта. Биохимик Зиска увлекался созданием полезных в парфюмерии составов, правда, в СССР они так и не были востребованы. Пытаясь наладить производство, Хлавин пробовал получить помощь от государства. Все, что ему удалось, – арендовать старый армейский склад, нуждавшийся в капитальном ремонте, который пришлось делать самостоятельно.

В 1974 году Хлавин начал выпускать свое первое изделие – «Хлавилин». Он создал действительно качественный дезодорант и решил проблему сбыта, выиграв тендер на его поставку в армию. При этом армейские представители созвали международную пресс-конференцию, где обнародовали результаты тестов, которые прошел продукт. «Хлавилин» быстро стал известным и вышел на европейские рынки. Сегодня десятки наименований продукции Hlavin Cosmetics представлены в Израиле и еще в 29 странах мира.

Дело своего отца продолжает Филипп Хлавин, нынешний президент компании Hlavin Cosmetics. Ее стратегию он обозначает так: «Мы не воюем на рынке с такими гигантами, как Johnson Johnson, Procter Gamble. Здесь все просто: я не собираюсь играть на их поле, им же невыгодно играть на моем, потому что мы занимаемся нишами. Мы – нишевая компания. В этих нишах мы либо самые лучшие, либо среди лидеров».

Русский бизнес Израиля как явление стал заметен в период большой волны иммиграции начала 90-х, когда в страну приехали миллион репатриантов из Советского Союза. Тогда он имел самые простые формы, которые можно было рассматривать как своеобразную самозанятость. Цви Тореф, директор компании Vaikra и консультант госпрограмм развития частного предпринимательства, рассказывает: «В самом начале типичными бизнесами были русские продовольственные магазинчики, перевозки, домашние детские сады, ремонты квартир. Скажем так, ремесленные бизнесы. Человек зарабатывал своим ремеслом».

Цви репатриировался из Ленинграда в 1990 году, где занимал должность заместителя гендиректора крупного автотранспортного объединения. Вместе с Анатолием Чубайсом был сопредседателем клуба «Арендатор», откуда вышли члены знаменитой команды демократов-реформаторов. Приехав в Израиль, Цви Тореф начал работать во внешнеторговой компании, занимался поставками сырья из СССР для компании Coca-Cola. В 1993 году Цви, открыв собственную фирму, переключился на поставки стройматериалов на российский и украинский рынки. Бизнес неплохо развивался до кризиса 1998 года. «Тогда партнеры не смогли со мной работать из-за дороговизны. Была идея перевести производство в Россию, но для этого нужно было обзаводиться там масштабной базой. Можно было, скажем, выкупить Ленинградский завод алюминиевых конструкций за $1 млн. Варианты были, но на тот момент никто с инвестициями в Россию не спешил. Сейчас, я думаю, желающие нашлись бы, но картина уже совсем другая», – говорит Цви Тореф.

После дефолта 1998 года Цви пришлось расстаться со своим бизнесом, но теперь он не жалеет – работа консультанта при МАТИ (система региональных центров поддержки деловой инициативы при министерстве промышленности) неплохо оплачивается. Цви консультирует и начинающих, и опытных бизнесменов, когда те обращаются в МАТИ за поддержкой.

Алекс Лерман как раз представляет классический «ремесленный» бизнес, о котором рассказал Цви Тореф. Алекс прибыл в Израиль в 1991 году из Тольятти и, прежде чем сесть за баранку такси, перепробовал множество вариантов: рабочий на пластиковом заводе, охранник, сварщик, кладовщик... Своим теперешним занятием был бы доволен вполне, если бы не развитый общественный транспорт и налоги. Различные выплаты – в районе 40 % дохода. По его словам, на руки выходит от 6 до 10 тыс. шекелей в месяц ($1667–2778). Это без учета амортизации.

Алекс прикидывает: «Годовой пробег, грубо, – 100 тыс. км. Значит, когда закончится гарантия продавца, будет уже 200. На машине с таким пробегом и без гарантии много не заработаешь, нужно покупать новую. Беру 60 % наличными, остаток – на платежи под беспроцентную ссуду продавца на два года. Старую машину продам, она к тому времени потеряет в цене 30–35 %. Значит, чтобы оплатить основной взнос за новую машину и погасить предыдущую ссуду, мне нужно ежемесячно откладывать по 1600 шекелей ($444)».

Господдержка

Иммиграция 90-х вынудила израильское руководство принимать экстренные меры по обеспечению занятости прибывающих. Частично эта задача была решена с помощью упомянутой системы региональных центров МАТИ.

Говорит Цви Тореф: «Это действительно помогает человеку с момента зарождения идеи получить поддержку, причем поддержку на родном языке. И вас ведут до конца. То есть начиная с первой встречи и дальше – курсы, просчет идей, возможность получения льготных кредитов. Имея такое сопровождение, человек даже чувствует себя совершенно по-другому».

Арнольд Гоноровский, совладелец магазинов сети «Нева», воспользовался услугами МАТИ дважды: «Мы получили с их помощью первый кредит на 35 тыс. шекелей в самом начале, в 2001 году. Сами мы с напарником вложили в первый магазин 120 тыс. шекелей. Второй раз брали кредит уже на 400 тыс. шекелей ($111,1 тыс.), при этом наличными получили 250 тыс., а оставшиеся 150 тыс. вложили в банк как гарантию под залог наших долговых обязательств. В конечном итоге мы вышли на бизнес с ежемесячным оборотом свыше $1 млн».

МАТИ предлагает несколько схем с размером кредита от 20 до 600 тыс. шекелей и ставкой от 3 до 7,25 % годовых. Ставка в коммерческих банках несколько выше, но и она выглядит вполне приемлемой, однако Гоноровский не считает Израиль кредитным раем: «Местные банки выплачивают около 3 % по вкладам, кредитуя предпринимателей под 9 % при 3–4% инфляции. Украинские и российские банки берут 13–14 %, но инфляция на той же Украине – 9 %».

Кроме прямой поддержки предпринимательства государственные средства идут в научные разработки. Есть даже эффективная, многократно опробованная схема реализации так называемых проектов start-up. В стандартном варианте это выглядит так: подробное описание технологически новой идеи направляется в венчурный фонд (зачастую государственный). Изобретатель подписывает с фондом договор о взаимном участии в проекте, получает финансирование. Когда конечный продукт выходит на рынок и показывает там свою эффективность, его продают вместе с зарегистрированной фирмой-правообладателем и делят вырученные при продаже средства между инвестором и разработчиком.