Русский диверсант абвера. Суперагент Скорцени против СМЕРШа
Шрифт:
— Что у нас по радиопередающей аппаратуре для агента в Москве? Она ему доставлена?
— Так точно, господин генерал! — на этот вопрос отвечал Шелленберг. — Специальный курьер доставил «радиомаяк» три недели назад — подтверждение от Константина нами получено. Закладку в грунт он произведет уже в ближайшие дни.
— Ясно. Вам, Скорцени, все внимание сосредоточить на подготовительных мероприятиях в тылу русских: захвату аэродрома «подскока» и установке «маяка». Я просматривал досье Федотова и убедился в патологической жадности данного субъекта — сыграйте на этом! Я разрешаю повысить обещанное ему вознаграждение до сорока тысяч английских фунтов — как он просит. Тем более наша спецлаборатория способна изготовить неограниченное количество этой валюты!
Последнюю
Наконец все основные моменты, связанные с капитаном Федотовым, были решены, и Кальтенбруннер поднялся с кресла, давая понять, что разговор окончен. Следом встали Шелленберг и Скорцени: пожав протянутую обергруппенфюрером руку, они отдали у дверей нацистское приветствие и покинули «высокий» кабинет. Шелленберг, мельком глянув на наручные часы, предложил своему подчиненному вместе отобедать, Скорцени с удовольствием это предложение принял — тем более время приближалось к двум. На автомобиле Шелленберга они проехали в расположенный неподалеку берлинский район Грюневальд, где на Беркаерштрассе, 32, располагалось здание 6-го управления.
В своем кабинете хозяин предложил гостю рюмочку великолепного французского коньяка, пока в соседней комнате для отдыха — небольшой, но уютной, — им сервировали стол. Обедали вдвоем, а обслуживал их пожилой молчаливый официант с безукоризненными манерами, одетый в белоснежную куртку и при «бабочке», раньше Скорцени никогда его здесь не встречал. Мимоходом он поинтересовался у Шелленберга — где его прежний официант и слуга Ганс, прослуживший здесь не один год.
— Представьте, Отто, недавно погиб при бомбежке, — сообщил Шелленберг. — Старика вместе с женой нашли мертвыми под обломками их собственного дома.
По иронии судьбы, не успел бригадефюрер произнести последнюю фразу, как за окном противно завыла сирена воздушной тревоги — почти одновременно со звонками оповещения внутри здания. Как раз в этот момент на десерт был подан настоящий бразильский кофе — Шелленберг любил комфорт и, главное, умел его создать даже в условиях почти осажденного Берлина. Не сговариваясь, офицеры не стали портить себе трапезу и спускаться в подвал, в убежище.
— Чему быть, того не миновать, — пошутил Шелленберг, — от судьбы не уйдешь: лучше умереть с рюмкой коньяка в руках, чем быть заживо погребенным в темном подвале!
— За успех нашей операции! — добавил Скорцени.
Они выпили по рюмке того же, что и до обеда, прекрасного французского коньяка. Потом «для полного удовольствия» — как выразился бригадефюрер, выкурили по сигарете «Кэмэл». Обед удался на славу, несмотря на объявленную воздушную тревогу — впрочем, самолеты «союзников» прошли где-то в стороне, откуда доносились отдаленные звуки разрывов мощных авиабомб. Скорцени наслаждался этой уютной обстановкой: походная военная жизнь, полная риска и смертельной опасности, научила его ценить даже короткие мгновения комфорта и покоя. В продолжение обеда и после него разговор шел главным образом вокруг операции «Прыжок тигра» — в конце концов, именно Шелленберг и Скорцени являлись ее главными непосредственными руководителями. Штурмбаннфюрер высказал сомнения, которые начали одолевать его в последнее время:
— Еще пару месяцев назад я был полон оптимизма, но сейчас, несмотря на все наши титанические усилия, военно-стратегическая обстановка ухудшается катастрофически, день ото дня — и на Востоке, и на Западе! Вы уверены, Вальтер, что в этих условиях мы получим от ликвидации Сталина, если она состоится, именно тот эффект, на который рассчитываем? Что, если место большевистского диктатора попросту займет один из его «соратников» — и не более?
— Ваши сомнения, Скорцени, вполне оправданны и понятны — но взгляните на проблему шире! — Шелленберг поднялся с удобного кресла с сигаретой в руках
и, прохаживаясь по кабинету, куда они перешли после обеда, разразился весьма эмоциональным монологом: — Само по себе убийство Сталина, конечно, не панацея — хотя, безусловно, оно окажет на Советы ошеломляющее деморализующее воздействие! Кроме того, приведет, по нашей оценке, к расколу союзнической коалиции «Сталин — Черчилль — Рузвельт»: противоестественного союза коммунистов с их злейшими врагами — «акулами империализма», по выражению того же Сталина. Сейчас этот союз держится во многом на личных отношениях лидеров «большой тройки», как ее называют во вражеской прессе.— Но не факт, что такой раскол непременно произойдет после смерти Сталина! — вставил реплику Скорцени.
— Мы поможем! Вы ведь знаете о подготовке к операции «Стража на Рейне» — крупнейшего наступления наших войск на Западе, в Арденнах. Когда англо-американцы «получат по зубам» и перед нами замаячит призрак второго Дюнкерка, они станут куда более сговорчивыми! Тем более имеется еще ряд обстоятельств, о которых говорить пока преждевременно, — поверьте, Скорцени, не все так безнадежно!
Под «рядом обстоятельств» Шелленберг подразумевал сепаратные переговоры с представителями западных «союзников», которые втайне от Гитлера и в строжайшем секрете Гиммлер поручил активно готовить ему и генералу СС Карлу Вольфу — начальнику Личного штаба рейхсфюрера…
— В конце концов цивилизованная Европа и Америка должны понять, что Германия является тем единственным заслоном, который сдерживает орды азиатов-большевиков. Если вал этих варваров прорвется, то захлестнет не только нашу страну, но и весь остальной цивилизованный мир — до Ла-Манша и далее! — с пафосом, отчасти «подогретым» французским коньяком, Шелленберг закончил речь и взглянул на часы, висевшие на стене кабинета. — Ого! Извините, Отто, — дела! Приятно было с вами пообщаться!
Шелленберг, прежде чем пожать на прощание руку подчиненному, задал вопрос, напрямую не связанный с темой их предыдущей беседы:
— Как идет подготовка к «Мортире»?
Скорцени докладывал шефу о ходе подготовки этой секретнейшей операции не реже двух раз в неделю, поэтому вопрос не застал его врасплох, и штурмбаннфюрер уверенно отрапортовал:
— Согласно утвержденному графику, господин бригадефюрер!
Дружеское общение за обедом закончилось, но Шелленберг не спешил переходить на казенный уставной язык. Придержав Скорцени за локоть, он негромко произнес:
— В самое ближайшее время возможны горячие деньки в Будапеште — надеюсь, Отто, вы меня хорошо поняли?
…Дальнейшие события дня пронеслись с калейдоскопической быстротой: в семнадцать тридцать Скорцени принял Освальд Поль, обергруппенфюрер СС и начальник Главного административно-хозяйственного управления СС. Потом стремительный переезд в аэропорт Темпельхоф и перелет сюда — на испытательный ракетный полигон в Пенемюнде…
Уже окончательно засыпая, Скорцени подумал: «Не забыть об истребителях сопровождения…» Потом он словно в темный омут провалился — заснул мгновенно и спал без снов…
ГЛАВА 7
Решающие испытания
7 октября 1944 г. Остров Узедом.
На следующее утро ровно в шесть Скорцени разбудил громкий и настойчивый телефонный звонок. Майор умылся и побрился тут же, в подземном бункере — в специальной туалетной комнате. Кстати, соседние отсеки-пеналы оказались пусты: похоже, в этом бункере он ночевал в гордом одиночестве. В шесть тридцать за ним прибыл специалист-техник ракетного центра, которому было поручено сопровождать важного гостя. Молодой человек, который попросил называть его по имени — Вернер, проводил Скорцени в столовую для комсостава полигона, где они с аппетитом позавтракали. Затем на присланном за ними легковом «Фольксвагене», выкрашенном в защитный цвет и с потушенными фарами, хотя еще было довольно темно, они прибыли на один из испытательных аэродромов острова — здесь Скорцени уже ждали.