Русский эксперимент
Шрифт:
Поражения начала войны вынудили советское руководство к тому, чтобы использовать преимущества советского строя, позволявшего мобилизовать все силы и все ресурсы страны на оборону и использовать их централизованным образом. При этом не надо думать, что перед войной и в начале войны проявились лишь негативные свойства строя, а потом — лишь позитивные. Во все периоды действовали и те и другие. Просто в различных условиях получали некоторые преимущества те или другие.
В оценке возможностей и способностей коммунистического строя надо быть диалектиком в хорошем смысле этого слова, т.е. проявлять гибкость мышления, избегать односторонности и одеревенелости мысли. Это я заметил уже тогда на массе жизненных примеров. Вот некоторые из них, на которые я обратил внимание еще в годы войны. Перед войной в армии произошла «чистка» — было арестовано огромное число командиров всех рангов, особенно — высших. Это катастрофически сказалось на состоянии высшего командного состава армии и внесло свою долю в поражения начала войны. Но нет худа без добра. Эти репрессии привели к обновлению низшего и среднего командного состава армии. На место малограмотных командиров пришли люди со средним и высшим образованием.
Тысячи летчиков стали готовить с самого начала войны. Готовили медленно, причем — не с сознательным намерением замедлить процесс подготовки, а потому, что не могли делать быстрее в силу общих принципов организации всякого дела. Но опять-таки эта медлительность сыграла и свою положительную роль. К концу войны накопили огромные резервы летчиков. Аналогично произошло с самолетами. К концу войны страна имела мощную авиацию.
Вследствие поражения начала войны пришлось самые важные в военном отношении предприятия эвакуировать в глубокий тыл и создавать новые. Волюнтаристские сталинские методы сыграли при этом свою положительную роль в смысле ускорения темпов создания военной промышленности и рационализации ее работы, в смысле преодоления косности бюрократической системы управления. Одновременно сталинистский волюнтаризм становился препятствием в проявлении положительных качеств государственно-бюрократической системы управления.
Среди важнейших факторов победы в войне 1941–1945 годов следует назвать советскую коммунистическую партию — КПСС. В ее создании и укреплении заключается несомненная заслуга Сталина.
Критики советского общества рассматривают КПСС как обычную политическую партию, возникшую сразу со всеми ее свойствами еще до революции, захватившую власть и пребывавшую в одном и том же качестве вплоть до распада в 1991 году. Это — грубая ошибка или умышленное искажение реальности. На самом деле КПСС возникла лишь после революции, точнее — в сталинские годы. Это — детище Сталина. Ленинская партия была ее предшественницей и одной из ее предпосылок. Сталин понял, что ленинская партия, сыграв свою историческую роль, стала непригодной для управления новым обществом во всех отношениях — численно, организационно, идейно и психологически. В новых условиях была нужна новая организация, подобная по некоторым признакам партии, но являющаяся качественно новым феноменом, а именно — стержнем системы государственности и ядром социальной организации коллективов. И Сталин начал создавать такой институт в структуре коммунистического общества, сохранивший название партии. Создавал он его в жестокой борьбе с представителями ленинской «гвардии» и управленческого аппарата. Этот аспект советской истории совершенно выпал из поля внимания всех, кто писал на эту тему. Все фиксировали факт использования партии Сталиным в своих интересах, но не замечали того, что Сталин создавал этот феномен впервые в истории. После смерти Ленина в партию пришли сотни тысяч (если не миллионы) молодых людей. А во время войны произошло новое колоссальное пополнение и омоложение партии.
Во время войны большое число молодых людей моего поколения вступило в партию совершенно бескорыстно и убежденно. Многие вступали в партию перед боем, чтобы погибнуть коммунистами. И большинство из них погибло. А сколько беспартийных шло в бой со словами: «Если погибну, считайте меня коммунистом!» Бывали случаи, когда целые подразделения, в которых лишь единицы были членами партии, по команде политруков: «Коммунисты, два шага вперед!» — все делали эти два шага и шли добровольцами на верную гибель. И именно такие люди решали судьбу страны, а не трусы, шкурники, карьеристы и предатели.
Раньше приходилось и теперь приходится часто слышать, будто войну выиграл советский народ. Раньше так говорили с целью польстить широким слоям населения, теперь так говорят с целью скрыть реальные условия победы. Слово «народ» — чисто идеологическая пустышка. Что такое народ? Включать в народ дряхлых стариков, больных, детей, жуликов, дезертиров, предателей, спекулянтов и т.п.? А ведь таких в стране немало. Если народ — вообще все население страны, то далеко не все, что можно в нем наблюдать, сыграло позитивную роль в войне, а тем более
– решающую. Так что ссылка на народ ровным счетом ничего не дает.
Я считаю, что в советском населении тех лет следует выделить особую категорию, которая действительно сыграла роль одного из важнейших факторов победы. Это — предвоенное поколение, т.е. поколение, которое выросло, было воспитано, получило образование и было подготовлено к трудовой деятельности в послереволюционные, но предвоенные годы — в двадцатые и тридцатые годы.
Поколение есть явление социальное. Это не есть всего лишь сумма людей, определенных временными рамками. Это нечто целое. В нем можно видеть людей всех сортов. Но как целое оно характеризуется определенными качествами. Эти качества в тех или иных размерах, сочетаниях и пропорциях распределены среди его представителей, как бы растворены в их массе. Не любые, а лишь определенные качества и определенные люди задают тон в этой массе, доминируют, определяют общую идейную, моральную и психологическую атмосферу. Предвоенное поколение было поколением психологических, идеалистических, романтических коммунистов. Оно в максимальной степени испытало на себе влияние революции и коммунистических идеалов. Большинство его представителей были дети рабочих и крестьян. Перед ними открылись неведомые ранее перспективы образования и жизненного успеха. В общем и целом это поколение исповедало систему ценностей идеального человека, которую в течение столетий вырабатывали лучшие представители рода человеческого. В этой системе доминировали высшие моральные и духовные ценности.
Пусть далеко не все были такими, пусть лишь частично отвечали этому идеалу. Но влияние этой системы ценностей было огромно. Мы даже сами не отдавали себе отчета в этом.
Это стало заметно лишь теперь, когда психологические коммунисты исчезли, а их систему ценностей разрушили и отбросили, заменив ее системой, против которой наше общество вело несколько десятков лет безнадежную войну.Сталинское руководство поступило абсолютно правильно с точки зрения исторически-политической стратегии, сделав задачу воспитания такого поколения если не самой главной, то по крайней мере одной из главных. И наше поколение оправдало выпавшую на его долю задачу. Оно почти на две трети погибло в войне. Лишь относительно немногие преуспели после войны. Большинство же из уцелевших спилось, попало в тюрьмы за уголовные преступления, стало жертвами политических репрессий. Так что мы просто были не в силах захватить и удержать за собой инициативу в обществе, уступив ее частично военному, а в основном послевоенному поколению. В этом, можно сказать — внеочередном, поколении тон стали задавать выходцы из благополучных семей, идеологически циничные, склонные к легкому успеху и карьеризму, корыстные, подверженные сильному влиянию западной идеологии и пропаганды. Это стало одним из условий краха коммунизма в Советском Союзе и успеха контрреволюции 1991—1993 годов.
Встреча с Западом.Нет надобности говорить о том, сколько сил и средств в Советском Союзе тратилось на то, чтобы внушить советским людям негативное представление о Западе и выработать у них иммунитет к его «тлетворному влиянию». Сразу же после революции процесс познания Запада советскими людьми был взят под контроль государства. До Второй Мировой войны советские знания о Западе для широких масс населения укладывались в шаблонные идеологические рамки и были довольно примитивными. Число людей бывавших на Западе и знавших его, было сравнительно невелико.
В сталинские годы «железный занавес» прочно охранял советских людей от соблазнов Запада. Информация о Западе сообщалась только негативная. Запад в советской идеологии и пропаганде изображался как средоточие зол и смертельная опасность для Советского Союза. Война с Германией, с одной стороны, укрепила эту веру в то, что Запад есть исторический смертельный враг Советского Союза, а с другой стороны, расшатала представление о западном образе жизни. Миллионы советских людей, переступив границы своей страны в составе армии, воочию убедились в том, что жизненный уровень обычных людей на Западе выше, чем в Советском Союзе. Они не видели того, какой ценой этот уровень людям доставался. Они видели лишь результат — быт людей, причем — в самом его поверхностном проявлении: жилье, вещи, одежда, кафе, рестораны, дома. Они видели то, что бросалось в глаза, но было самым существенным для них самих. Они разнесли свои представления о «загранице» по всей стране, приукрасив их многократно и подкрепив военными трофеями, включавшими вещи, начиная от предметов дамского туалета и кончая драгоценностями. Для огромной массы советского населения, доведенного до ужасающего состояния прошлой нелегкой историей и опустошающей войной, это было потрясение. Хотя в послевоенные годы жизненные условия сильно улучшились, это потрясение не изгладилось. Бывшие советские солдаты, вступившие в свое время в личное соприкосновение с Западом, стали становиться взрослыми, обзавелись семьями, начали делать карьеру. А соблазнительный образ Запада прочно засел в их умы и сердца.
Когда мы, солдаты победоносной советской армии, в мае 1945 года писали свои имена на обломках здания Рейхстага в Берлине, мы были уверены в том, что этой победой мы обеспечили нашей стране почетное место в истории навечно. Мало кто из нас дожил до дней краха этих надежд. Я оказался в их числе. И я сожалею об этом.
Горькая истина
П: Мне в жизни довелось пережить немало страшных мгновений. И пожалуй, одним из самых страшных было то, какое я пережил в 1992 году в Берлине. Неподалеку от здания Рейхстага я увидел длинные ряды лотков, с которых люди из бывшего (!) Советского Союза продавали советские ордена и медали, в основном — периода Великой Отечественной войны 1941–1945 годов против гитлеровской Германии. Это были сравнительно молодые, хорошо одетые, сытые, здоровые люди. Все они, как я узнал из разговоров с ними, имели образование не ниже среднего, некоторые окончили высшие учебные заведения, один даже имел ученую степень. Почти все были в свое время в комсомоле. Многие были членами КПСС. Теперь они хвастались тем, что сожгли партийные билеты. В ответ на мои слова, что продаваемые ими награды принадлежали людям, спасшим страну и человечество от фашизма, они говорили, что было бы лучше, если бы фашисты нас победили, тогда мы давно жили бы в цивилизованном обществе. Мое замечание насчет планов гитлеровцев относительно русских и о зверствах немцев на нашей земле они осмеяли как нелепую коммунистическую пропаганду. А ведь это были люди, которые благодаря советскому строю получили бесплатно прекрасное образование, жилье, медицинское обслуживание и многое другое, что было и осталось несбыточной мечтой для большинства граждан «цивилизованного общества». Эти люди явно лицемерили, подлаживаясь к ситуации. Они не хуже меня знали о том, что я говорил. Они продавали честь и славу нашей страны не по принуждению, не в силу нужды и не как идейные борцы против коммунизма, а как соучастники тотального предательства и тотальной капитуляции нашей страны перед взявшими реванш врагами. Можешь вообразить, какой вой поднялся бы в западных странах, если бы где-то в Берлине, за взятие которого мы поплатились сотнями тысяч жизней наших соотечественников, стали продаваться с лотков награды западных ветеранов войны с Германией! А мы отнеслись к этому позору как к чему-то должному.
Ф: Грустно. У меня отец погиб на оборонных работах под Москвой, брат убит при штурме Берлина. В районе, откуда я родом, почти все мужчины погибли на фронтах. Я на фронте в общей сложности провел два года. Защищал Сталинград. Ранен под Орлом. У меня из головы не выходит начало войны. Ведь подавляющее большинство советских людей, сдававшихся в плен, были молодые люди в возрасте от 18 до 25 лет. Разве их учили этому?! Разве они заранее думали об этом, планировали?! Они же присягу давали! В верности клялись! О подвигах мечтали! И были искренни!