Русский Феникс. Между советским прошлым и евразийским будущим
Шрифт:
Сердечная благодарность и команде молодых и талантливых русистов, с которыми мы создали Евразийский центр VIA EVRASIA с одноименным альманахом к нему, а также и за поддержку утвердившихся ученых – его неизменной части, одного из лучших русистов в Болгарии – Нины Дюлгеровой, за дружбу и поддержку, особенно Александру Сивилову за дружескую коллегиальность и чувство командной работы – с ним мы задумали создание центра как академической площадки для различных точек зрения, выражаемых со знанием, уважением к инакомыслящему и без политкорректной стерилизации.
На написание этой книги меня больше всех вдохновил проф. Андрей Пантев, историческим пером которого, гражданской смелостью и преподавательской добротой, способной раскрыть способности любого студента, я восхищаюсь.
И, наконец, благодарю, хотя уже и поздно, но больше всего мою мать, Венедикту Григорову, которой посвящаю эту книгу. (Благодарю – вовремя, и моего отца, Григора Григорова,
Благодарю наших российских друзей, унаследованных, благодаря пребыванию моей матери в Московсом университете, в первую очередь – опять-таки поздно, Маргариту Ивановну (Риту), самого русского человека, без которого Москва не смогла бы стать моим домом, и я не заговорила бы по-русски, хотя и с неизбежными для нас ошибками в окончаниях, с исключительно сильным чувством социальной справедливости (когда Путин во время своего первого мандата назначил символическую прибавку пенсионерам, она отправила ему телеграмму с текстом: «Ни в чем себе не отказывайте!»), в сочетании с эстетским представлением о жизни, с абсолютным презрением к материальному, и с острым глазом художника-плакатиста.
Советская публицистика – опять-таки благодаря моей матери, когда во время перестройки в Болгарии журналы и газеты стоили копейки, а мы жаждали новую информацию. В известном смысле я человек XX века, нежели XXI, принадлежу поколению, выросшему с перестроечными изданиями: «Новый мир», «Нева», «Дружба народов», «Иностранная литература», «Юность», «Огонек» прошлого времени, и многими другими – эта удивительная русская культура «толстых журналов» еще с XIX в., возродившаяся в диссидентские времена СССР, также является частью российской идентичности. Впрочем, и сейчас, в постсоветской России, эта традиция продолжается: лучшим является «Новое литературное обозрение» (НЛО), снова «Новый мир», хотя и не с той же силой, и др.
Я позволила себе это отклонение, поскольку оно иллюстрирует историю моего интереса к России и мои связи с ее современными реалиями, без чего я бы не написала эту книгу, ставшую фактом и благодаря стипендии Университетского комплекса по гуманитаристике «АЛЬМА МАТЕР» при Софийском университете им Св. Климента Охридского – искренне благодарю коллег за доверие и поддержку.
Глава первая
«Честная история»
1.1. «Честная история» – история и власть в постсоветской России
«Честная история – ключ к формированию доверительных отношений между народами» [58] …
К «честной истории» призывает правая рука президента России, наиболее осведомленный о будущих шагах Дмитрия Медведева, руководитель Администрации президента РФ Сергей Нарышкин.
Когда власть начинает применять морализаторские критерии к истории и к любой науке, будь то гуманитарная или нет, это симптом бессилия, напоминающего туфлю по столу Никиты Сергеевича. Если власть хочет влиять на общественную мысль, ее методы не должны быть назидательнобюрократическими.
58
Нарышкин, С. Е. Честная история – ключ к формированию доверительных отношений между народами, с. 1.viperson.ru/data/200908/naryshkin.pdf (19.09.09).
15 мая 2009 г. указом № 549 Президент России создал «Комиссию при Президенте Российской
Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» [59] , руководителем которой стал С. Е. Нарышкин. Сама формулировка комиссии сразу же стала объектом общественной иронии – а что произойдет с фальсификациями, которые могут нанести вред России?
Власть в России не впервые пыталась создать политкорректную историю, самым показательным примером имперской России XIX в. является казенный патриотизм Николая I, а в советском прошлом – краткий курс истории ВКП (б) Сталина [60] . В своем докладе на VII конгрессе Коминтерна (2 августа 1935 г.) Георгий Димитров также протестовал против «добровольного предоставления» «фашистским фальсификаторам всего, что есть
ценного в историческом прошлом нации, для одурачивания народных масс. Нет! Товарищи! Нас касается всякий важный вопрос не только настоящего и будущего, но и прошлого нашего собственного народа» [61] . Хрущев и Брежнев контролировали историческую память посредством специальных идеологических комиссий (1958–1966).59
Указ Президента Российской Федерации от 15 мая 2009 г. № 549 «О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». – Федеральное архивное агентство.ru/documents/decree/ukaz549.shtml; Положение о Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. Утв. Указом Президента РФ от 15 мая 2009 г. № 549.documents/decree/ukaz549_polojenie.shtml
60
Сталин, И. В. Историческая идеология в СССР в 1920-1950-е годы: Переписка с историками, статьи и заметки по истории, стенограммы выступлений. Сборник документов и материалов. Ч. 1. 1920-1930-е годы. Сост. М.В. Зеленов, СПб., 2006; Юрганов, А.Л. Русское национальное государство. Жизненный мир историков эпохи сталинизма. М., 2011.
61
Димитров, Г. Об идеологической борьбе против фашизма. Наступление фашизма и задачи Коммунистического интернационала в борьбе за единство рабочего класса, против фашизма.
Доклад на VII всемирном конгрессе Коммунистического интернационала 2 августа 1935 г.//VII конгресс Коммунистического интернационала и борьба против фашизма и войны. Сборник документов, М., 1975. С. 179.
Причины
Причины подобных инициатив всегда идеологические, а российская власть не проводит различия между историей и идеологией. В постсоветской России новая идеология, которой следуют последние два президента, это идеология государственного патриотизма, который наиболее успешно может заменить идеологический вакуум после 1991 г. Сакрализация государства в России не достаточна, необходима и идеологическая матрица.
Создание этой комиссии, однако, явилось, скорее, советским рефлексом бюрократии – риторика, преобладание чиновников над числом ученых в ее составе, ее цензурные функции.
Каждое государство хранит свою память, или свою идентичность – методы различны. Россия могла бы организовать экспертное мнение ученых, а не чиновников, и не упаковывать его в очередную комиссию с громким названием – академическое сообщество не нуждается в менторах в лице власти. Пропаганда является чувствительным инструментом, который для того, чтобы иметь долгосрочное действие, должен проявляться завуалированно, а не императивно.
Не случайно против комиссии выступили общественники, исповедующие различные политические взгляды – от апологета Кремля Михаила Леонтьева до крайнего либерала Леонида Радзиховского. М. В. Леонтьев согласен с понятием «фальсификация истории», но определяет комиссию как «вопиющее противоречие с концепцией развития образования» [62] .
Л. А. Радзиховский видит в борьбе за «историческую безопасность» результат «оборонного сознания» российского общества, травмированного после 1991 г., которое «не может приспособиться к современному миру – и инстинктивно прячется в раковину прошлого» [63] .
62
Леонтьев, М. В. Нельзя демонтировать историю России, http:// www.sorokinfond.ru/index.php?id=835 (18.09.09)video/leontevhistory/
63
Радзиховский, Л. А. Оруэлл отдыхает. // Взгляд. 25 мая 2009 г.(29.08.09). Онже. Исторические битвы. – Российская газета, № 4922 (98), 02.06.2009. http://rg.ru/2009/06/02/radzihovskij.html
История – не политический заказ – подобные писания живут меньше бабочки-однодневки. История, безусловно, связана с идеологией государства, с коллективной памятью, с национальными символами, но они проектируются в массовом сознании в школе. Каждое государство имеет свои мифологемы, создающие незримое чувство общности. Университеты, однако, разрушают эти мифы – таково призвание науки. Эта комиссия затрагивает все уровни образования – от школьного до университетского, вводя регламентированную цензуру с весьма растяжимым для исторического повествования понятием «фальсификация».