Русский хан. Дилогия
Шрифт:
«Да бросай ты его!»
Наконец-то бросил. Копье, как беременная черепаха, плыло в воздухе мне навстречу. Пора. Метнул свое копье, целя противнику в грудь, прикрытую щитом. Копье пробило щит вместе с ногайцем и улетело в поле, упав метрах в десяти. Через некоторое время ко мне подплыло копье противника, которое я перехватил и воткнул в землю. Ногаец еще сидел в седле, не понял, бедняга, что его уже убили. Когда батыра снесло с коня, понял. Начался обычный ход времени. Я повернулся к нашим, помахал рукой – войско ответило оглушительным ревом радости. Позднее все докапывались ко мне: как я это сделал? Один только тесть довольно лыбился – он-то знал правду.
А вот сама битва… Хотя какая это битва? Было избиение, в общем, мяч в одни ворота. Крупнокалиберный пулемет Владимирова – КПВ – пробивает полуметровую кирпичную стену как картон, а также легкобронированную технику. Калибр 14.5 мм – не шутка. Наши пулеметы сделали по одной очереди. Ну, и минометы стрельнули разок. Всё. Дальше пошла такая резня, что нам с тестем пришлось вмешаться. Противник за каких-то пару часов потерял половину войска. Ногайский хан Касим погиб в числе первых, вместе с охраной. Чужих раненых добивать не стали, вместе со своими отправили в обоз. Погибших сожгли на поминальном костре. Воины собрали трофеи –
Отдельно – десятая часть хану, то есть нам. Главный трофей – казна ногайская – достался троим: тестю, мне и младшему сыну Толгат-хана – Ильясу. Пленных было чуть больше двух туменов, теперь они подданные Толгат-хана, пусть повоюют в наших рядах. В этом сражении мои гвардейцы впервые применили буденновский метод боя. Каждого рубаку прикрывал напарник с карабином. Преимущество такого метода очевидно. После атаки моего тумена в порядках ногайцев сразу образовалась широкая просека – жуткое зрелище. Копыта наших коней были в крови врага. Встав кочевьем на берегу Сакмары, Толгат-хан закатил победный пир. Отдохнув неделю, войско двинулось на северо-запад, к Каме. Через месяц переправились через Каму, здесь решили встать на отдых. Ногайское ханство было покорено полностью и – главное – малой кровью. За весь поход мы потеряли всего две тысячи воинов.
Наконец появилась возможность плотно пообщаться с семьей. Сынишка выглядел здоровым – поход на нем не сказался. Я спросил у Марьяши:
– Почто Ванюшка постоянно спит, может, приболел?
Жена рассмеялась:
– Он же маленький, ему нужно много спать. Быстрей вырастет.
Марьяша моя ненаглядная из меня все соки выжала за время стоянки. Темперамента столько, что меня едва хватало.
Во время отдыха провернул одно весьма полезное дело, не все ведь любовными утехами заниматься. С сотней телохранителей осмотрел окрестности. В километре от излучины Камы, строго на юг, наткнулись на три древних кургана. У подножья одного из них я решил устроить тайник – спрятать лишнее золото. Три кожаных мешка с золотыми монетами и два с золотыми украшениями и драгоценными камнями уложил на повозку. С собой взял только Сынка. По моему приказу четыре тысячи гвардейцев патрулировали по периметру кочевья, никого не выпуская за его пределы. Зачем мне лишние свидетели? Добравшись до курганов, привязал лошадку к одинокой березе. От серединного холма отсчитал триста шагов на север и воткнул саблю. На повозке вернулся к намеченному месту. Выгрузил мешки и лопату. Приказав Сынку стеречь лошадку, занялся тайником. Уложил мешки в выкопанную яму, засыпал землей и застелил аккуратно срезанным дерном. Вроде замаскировал нормально. Сынок все норовил облизать мне физиономию, здоровенный балбес: в холке с меня ростом, а ведет себя как маленький котенок. Кстати, на моем личном флаге вышита мордаха Сынка. Получается, он тотем моего родового клана. Пока ехал домой, пытался прикинуть, сколько стоит моя заначка в моем времени. Ничего не вышло, не нумизмат я.
Настала пора идти покорять Булгарию. Обозы с семьями решили не брать, оставили для охраны полтумена. Переправились через Каму. Путь наш лежал на юго-запад. Обозы нас не сдерживали, и через двадцать дней были у столицы ханства – города Болгара. Во время движения передовые сотни изредка натыкались на мелкие отряды булгар. Уничтожали не всех, пусть булгарский эмир собирает войско для битвы. Не будем же мы гоняться за ним по всему ханству. Булгары нас ждали на обширной равнине. Эмир Махмуд собрал под свои знамена семидесятитысячное войско. У нас чуть меньше – шесть туменов, два из них – ногайцы. В ногайских туменах мы сразу заменили всех военачальников, вплоть до сотников. Наш «генералитет» заранее составил план сражения и расположения наших туменов. Булгарское войско мы окружили полукольцом и, не дожидаясь атаки противника, открыли огонь из всех стволов. Главная наша задача – нанести ощутимый урон живой силе противника и внести панику в его ряды – была выполнена. Булгары держались неплохо и первую сумятицу ликвидировали. Пытались атаковать, но последствия для них оказались весьма плачевными. Наши минометы и повозки с пулеметами располагались по всему периметру. Молотить они начали одновременно. Сигнал – стрела с горящей паклей. Первые булгарские тумены полегли в первый час битвы, затем пошла в атаку наша конница. Перед ее началом нукерам пришлось изрядно попотеть: очищали от трупов проходы. Ужасы войны я не воспринимал, как реальность – инерционное мышление, видимо. Не вовремя отвлекся – пошел ногайский тумен, следом мои гвардейцы. Я решил поучаствовать и занял место в середине первого полка. Вместо карабина взял второй «Стечкин» и вперед. «За Родину», «За Сталина» орать не хотелось, да и не поняли бы меня. Пострелял от души, извел пять магазинов, а затем поймал стрелу в плечо. Все, хватит дурью маяться. Охранная сотня сомкнулась в круг и утащила меня в глубокий тыл. Гвардия продолжала укладывать булгар носом в землю. Кстати о гвардии: как и спецназ, я лично каждого принимал на службу. Каждый давал клятву отдать за меня жизнь, не раздумывая. Пять тысяч гвардейцев прошли обучение по укороченной программе спецназа. Много времени уделялось огневой подготовке. Гвардию создал личным указом. У них особая форма – синие кафтаны с золотыми шнурами, и лошади одной масти. После боя гвардеец, кроме трофеев, получает четверть гривны серебра. Савелий Хват – в три раза больше.
Опять отвлекся. Лекарь стрелу выдернул, рану присыпал серым порошком. Во булгары дают, стрелой двойную кольчугу пробили! Плечо мне забинтовали холстиной, а то я устал отпихивать тигра – он все норовил зализать мою рану. Между тем, преследование противника продолжалось около трех часов. Согласно приказу, пленных не трогали, им предстоит сражаться в наших рядах. Эмир Махмуд с парой тысяч воинов сорвался с крючка – ушел в Болгар. Будем брать столицу. Окружили город по всем правилам – дали отдохнуть войску. Рана моя чесалась, снял повязку посмотреть, в чем дело. Раны нет, один след – розовое пятно. Ничего себе струя, выше подоконника. Такой быстрой регенерации не ожидал. Можно становиться в строй. Осада велась весьма лениво – минометы сделали по выстрелу, и все. Город разрушать не было смысла, самим пригодится. Штурмовать пока тоже не стоило, воинов беречь нужно. Стали думать с тестем, как взять Болгар с минимальными потерями. Приемлемого варианта с ходу найти не удалось. Долго не мог заснуть в своем шатре, крутил проблему с разных сторон, заснул под утро. Проснулся поздно: я «сова» по натуре. Сынок посапывал рядом. Вышел наружу – слуга уже ждал с ковшом воды для умывания. Во время утреннего
туалета пришло озарение. Так все просто. За свою тупость хотелось самому себе дать в морду. Поскакал к тестю, тот на радостях приказал подать айран, но я отказался. Сначала дело нужно сделать – обмыть всегда успеем. Вечером привезли из обоза два ящика пехотных мин и с десяток гранат РГД. В сумерках четверо гвардейцев приперли ящики с гранатами к передовой линии. Главное, лопаты не забыли. Все действия я согласовал с темниками днем. В два часа ночи наша пятерка по-пластунски двинулась к главным воротам. В целях маскировки оделись во все темное. Ориентир приметил заранее: убитая лошадь лежала метрах в двухстах от нашей цели. Доползли удачно, стража на стенах нас не заметила. В нескольких словах объяснил гвардейцам, какое укрытие нужно выкопать. Только тихо. За час окоп был готов. Осмотрел связку гранат, к кольцу одной из них привязал тонкий ремень. Несколько длинных ремней заранее связал вместе до нужной длины. Аккуратно сложил гранаты в заплечный мешок. На поясе – «Стечкин» в кобуре и мой надежный нож. Взял в руки по ящику с минами, приготовился и прыгнул из окопа. Давненько я так не бегал. Ворота передо мной – мины к створкам, из мешка достал связку гранат и закрепил их между ящиками. Обратный путь – ползком, иначе никак. Бегом можно подорваться раньше времени. А оно мне надо? Вот и мои орлы.– Хан, все в порядке?
– Нормально, скоро начнем. Стало светлее, утро постепенно вступало в свои права.
– Пора, – и рванул ремень.
Труп лошади на бруствере принял на себя осколки и камни. Хорошо рвануло, сквозь рассеивающийся дым увидел – ворота исчезли. В момент взрыва мы притаились на дне окопа, никого не зацепило.
– Сигнал! – я толкнул гвардейца с луком.
Дымя паклей, стрела по крутой траектории полетела к стенам город. Дрогнула земля – пошли наши тумены. К нам прискакала моя охранная сотня. Сев на коней, отправились в тыл – мы свое дело сделали. Между тем, наши воины рубились уже на улице Болгара. Тумены, один за другим исчезали в главных воротах. Участь столицы Булгарского ханства была решена.
При штурме наши потери составили более пяти тысяч воинов. Булгары бились до последнего, за что и поплатились. Эмира Махмуда вместе с охраной изрубили на куски. Невзирая на приказ уничтожать только вооруженного противника, озверевшие от сопротивления воины стали стрелять и рубить всех подряд. В город срочно ввели мою гвардию с пулеметами – остудить горячие головы.
К вечеру сопротивление булгар прекратилось, город пал.
Позже, проезжая по улицам города и любуясь красивыми зданиями, высокими минаретами, я удивлялся, как можно руками рабов построить такую красоту. Особых разрушений и пожаров не было. Мы заставили местных жителей вывезти за стены все трупы и сжечь. Освободили около тридцати тысяч рабов. Рабства больше двух-трех лет никто не выдерживал. С рабами здесь обращались жестоко, били постоянно. Оставшемуся в живых населению был зачитан глашатаем указ: если булгары сделают хоть один набег за территорию ханства, то их вычеркнут из списков живых. Кирдык тогда всем участникам. В этом же указе я отменил рабство по всему ханству. За неповиновение – высшая мера. Пусть учатся сами работать, а то привыкли разбоем жить. На тему рабства имел с тестем очень серьезный разговор. Все-таки выбил из него уговор – русичей в рабство не брать. Вот ведь феодал недобитый. Ладно, начало положено. Кстати, когда тесть прочитал мой указ, долго кривился, потом выдал:
– Не хотел бы я быть твоим врагом. Не перегибаешь палку?
– Нормально, в самый раз.
Его, видимо, зацепила концовка указа. Она гласила: оружие может иметь только стража и охранники важных лиц, количество оных будет оговорено в специальном уложении. Наказание за нарушение указа одно – смерть.
Тесть долго не мог въехать в смысл сего выражения. А когда понял шутку – хохотал до икоты и дрыгал ногами, валяясь по ковру. Свою главную ставку мы устроили на берегу речки Бездны – подальше от стен.
Толгат-хан по случаю победы устроил пиршество. Достали они меня своими банкетами. Нет, повод действительно был, но не мог я уже смотреть на хмельные молочные напитки. Скулы сводило – их пить только с похмелья.
Чувство юмора у моего тестя иногда зашкаливает. Он ведь что отмочил – отдал мне во владение Булгарское ханство. Поначалу я отказывался: на хрена мне такой геморрой. Позже, подумав хорошо – согласился. Найду толкового наместника, пусть заправляет делами. А пока придется самому разгребать. Один полк гвардейцев и спецназ сейчас шуруют по всему ханству. У них две задачи: подавление всех очагов сопротивления и освобождения пленных. Попутно: оглашение моих первых указов. Для начала решил вдвое снизить налоги. Спецназ по списку ликвидировал ханов и прочую знать, всех, кто засветился в набегах на Русь. К моему удивлению, в Болгаре жило некоторое количество русичей – купцы, ремесленники. И, чего я не ожидал, имелась православная церковь. В вопросы веры я не лез: у каждого свой бог. Охрану к русской слободе на всякий случай поставил.
Ну, хан подсуропил – столько всего навалилось, кручусь как белка в колесе.
А он щерится да подкалывает, зараза. Все, ставлю наместника – из меня администратор никакой. На эту должность своим указом назначил своего темника Тахира, из башкир. Мужик справедливый, но суровый. Он их научит свободу любить и с какой стороны репку есть. Такие указания ему и дал, главное – геноцид не устраивать. Он должен создать три тумена из пленных булгар. Особое внимание обратил на развитие торговли и ремесел. Таможенную пошлину уменьшил вдвое. Пока на год, а там посмотрим. Под его началом оставил один тумен ногайцев. За три недели, что стояли у Болгара, мои орлы прошли ханство вдоль и поперек. От булгарской знати осталась меньше трети. Двадцать тысяч бывших рабов привели мои воины, а сколько погибло и продано на крымских базарах да на базарах Кафы!.. По всем кочевьям и стойбищам шла конфискация оружия, в основном плохого качества. Металлолома приперли много, больше трех десятков возов. Оружие получше лежало отдельно. Мне гвардейцы презентовали пару сабель из дамасской стали и золоченую кольчугу с зеркалами на груди. Также из степи пригнали четыре воза с золотом и украшениями. С тестем и его сыном все поделили по-честному, не забыли и нукеров. У меня многовато золотишка образовалось, но я знал: впереди большие траты. С моими «наполеоновскими» планами и этого может не хватить. Небольшую часть оставил Тахиру в казну, на первое время. Наконец отбыли в кочевье, стоявшее на берегу Камы. Я ехал в конфискованной карете – ее нашли в главном эмирском дворце. Откуда ее булгары сперли, ума не приложу. В ногах, свернувшись в клубок, спал Сынок. И неудобно ему и тесно, но нет, нужно быть рядом со мной. Сильно привязались мы друг к другу.