Русский реактор. Новый запуск

Россия неистребима. И поэтому вот эти потоки, в которых мы сейчас находимся и которые сейчас были продемонстрированы– это очень положительное явление, говорящее о том, что русская история движется в этих потоках. У меня есть подозрение, что не Путин строит новую Россию, а Россия строит Путина, что не мы строим наше государство, наши экономические модели, научные представления, а Россия этим занимается, и мы все являемся функцией этой величественной субстанции.

Россия не является в чистом виде территорией, она не является в чистом виде государством, она не является в чистом виде литературой, она не является в чистом виде природой, она не является в чистом виде костями наших предков. Но она чем-то является, – и в России это ее огромное звездное небо пропорционально нашей огромной территории. Поэтому я просто убежден, что русский реактор будет запущен. Я не знаю технологию запуска – об этом знает родина. Родина знает, как запустить тот реактор, чтобы она, родина, выстояла в условиях идущей войны, борьбы. И, конечно, провидцы, визионеры, поэты или прорывные технологи угадают этот момент – они угадают голос родины, подхватят его и переведут на язык экономики, на язык войны, на язык молитвы, на язык художественного стихотворения. Спасибо всем за этот очень интересный дискуссионный день.

Общее дело

Михаил ДЕЛЯГИН

Наше государство уже гибридное, и тактические сдвиги в нём могут вести к стратегическим изменениям

Один из наших коллег верно подметил: с одной стороны, все решения в России принимает один человек, а с другой стороны – этого человека почти никто не слушает.

Мир несовершенен, он часто ужасен, в нём очень многое устроено неправильно, – но другого мира у нас не существует, и нам нужно с имеющимися недостатками что-то пытаться сделать. Я как материалист и экономист постановку задачи запуска русского реактора понимаю следующим образом: нам нужно «формулу Божьей справедливости», о которой здесь говорилось, ввести в общественное сознание таким образом, чтобы оно, оплодотворённое этой формулой, оздоровило существующую политическую систему.

Но давайте посмотрим на наше чиновничество. Когда ему намекаешь, что у государства может быть субъектность, когда спрашиваешь: «А в чём заключается политика государства?» – та часть чиновников, которая понимает, о чём спрашивают, смертельно обижается, потому что у людей, у которых все активы на Западе, субъектности быть не может.

Но, с другой стороны, речь идёт о том самом государстве, которое вернуло Крым. Которое умудрилось войти в холодную войну с собственными хозяевами на Западе и довольно успешно – относительно не экономических ресурсов и возможностей, а относительно глубины своего политического разложения – этим своим хозяевам противостоит.

То есть люди, которые про экономический суверенитет и вообще про суверенитет знают только, что они не хотят про это ничего знать, и которые полностью зависят от Запада, – эти самые люди ради защиты этого самого суверенитета вступили с Западом в жестокую конфронтацию, маленькими шажками, которых никто не хотел и никто не планировал.

Но тактические изменения, тактические действия часто стратегически меняют ситуацию. И наша задача в том, чтобы продумать эти тактические изменения, которые будут следовать локальным, незначительным для государства, но важным для чиновников частным интересам так, что изменят государство к лучшему, преобразят его.

У нас уже сейчас гибридное государство, которое во внешней политике пусть на три с минусом, но пытается обеспечить суверенитет. Да, в экономической политике оно не вышло из состояния начала 90-х годов – но в целом изменения к лучшему, безусловно, есть, и они произошли не потому, что их кто-то спланировал, а потому, что так получилось.

И время для осмысленных изменений сейчас отличное, потому что ресурс прочности заканчивается, и главная проблема – как обеспечивать выборы. У той части бюрократии, которая не ставит на Смуту или на Майдан, ответов нет, потому что старые механизмы мобилизации электората попросту не работают.

Конец ознакомительного фрагмента.