Русский сыщик И. Д. Путилин т. 2

«И что же, матушка, высосали?»

«Кровь-то? Высосали, окаянные, почитай, штофа два из меня крови высосали».

«А ты как же кровь-то двумя штофами вымерила? Ась?» — смеялись иные скептики.

В великосветских гостиных таких разговоров, конечно, не было, но зато там шло великолепное и тонко-язвительное шушуканье о приключениях с двумя их сиятельствами. Однако вскоре, дня через два, и эти злословия прекратились, ибо... ибо за этот срок мой друг уже насчитал шесть новых жертв неведомых чудовищ, в число которых попали и некоторые из шушукающихся великосветских львиц.

Тогда паника приняла огромные размеры.

Немногочисленные газеты того времени захлебывались в истерично-выгодном (для розницы) негодовании.

«Еще новая жертва неслыханных таинственных существ.

Вчера на груди (левой) графини уже совершенно ясно были видны укусы-проколы. Из графини выпущена вся кровь... Вампиры летают и пьют кровь массы жертв. Где же прославленный гений 252 нашего начальника сыскной полиции г. Путилина?! Наши жены и дочери в смертельной опасности, а наши Лекоки спят...»

— Ну не дураки ли, доктор? — со смехом обращался ко мне Путилин, читая эти газетные «ламентации». — Во-первых, никто из репортеров никогда и не видел «левой груди» графини, княгини, баронессы, а во-вторых... Как может обыкновенный смертный поймать «таинственных» «летающих» вампиров? Экие болваны, помилуй Бог!

— Ты напал на какой-нибудь след?

— Я начинаю выводить мою «кривую»... Вчера я беседовал с некоторыми пострадавшими, но... откровенно говорю тебе, доктор: это — одно из наиболее темных дел, какие только мне приходилось раскрывать.

— Старая песня, Иван Дмитриевич! — улыбнулся я. — С этого ты всегда начинаешь, выводя свою «кривую».

Двойное превращение Путилина

Часов около девяти вечера я услышал знакомый звонок.

Я отстранил лакея и сам открыл дверь.

Открыл — и все-таки спросил, не доверяя своим глазам:

— Неужели это ты?

— Я... — прозвучал в передней голос Путилина.

Лакей, стоявший близ меня и отлично знавший моего гениального друга, сотворил крестное знамение, в ужасе шарахнувшись в сторону.

Перед нами стояла страшная фигура какого-то легендарного чудовища: черная мантия и — великий Боже! — какое страшное лицо... Это было именно то знаменитое лицо вампира, которым бредил до смерти напуганный Петербург.

В моей полутемной передней сверкала пара круглых огненных глаз.

— Ты, верно, не ожидал посещения вампира, доктор? — тихо рассмеялся Путилин.

— Ваше превосходительство, да неужто это вы на самом деле? — почтительно-робко спросил его мой верный лакей, которого очень любил Иван Дмитриевич.

— Я, я, Игнат! Однако, доктор, нам надо торопиться. Идем в твой кабинет, мне надо побеседовать с тобой кое о чем.

И когда мы вошли в кабинет, он обратился ко мне:

— Смотри, доктор, как у тебя чадит лампа. Подверни огонь.

Покуда я нагнулся над лампой и убедился, что она вовсе не коптит, прошло не более нескольких секунд.

— Откуда ты это взял? — обернулся я к моему другу.

Обернулся и попятился от удивления: передо мной уже не было страшного вампира, а стоял совершенно мне незнакомый денди, в безукоризненном фраке, в высоких воротниках, туго стянутых черным галстуком.

Я глупо уставил глаза на это чудесное превращение.

— Что это... как же так.

Признаюсь откровенно, у меня забегали мурашки по спине. Мелькнула мысль: да на самом деле, кому я открыл дверь — Путилину или настоящему вампиру?

— Как же так? Очень просто. Смотри.

Великий сыщик указал на скинутую мантию и страшную маску.

— Но, ради Бога, что это за маскарад?..

— А вот садись и слушай.

Я сел. На меня глядело совсем иное лицо: за исключением глаз — ничего похожего на Путилина!

— Случай, как тебе известно, играет большую роль в удачных разрешениях самых мудрых проблем. Так вот, случай дал мне в руки маленькую путеводную нить, с помощью которой, быть может, мне удастся размотать запутанный клубок дела о вампирах.

— Какая же это нить? — страшно заинтересованный, спросил я.

— Эта вот штучка. — И Путилин показал мне золотой брелок-жетон. — Что там написано, я пока тебе не объясню, ибо... ибо могу ошибаться. Скажу тебе только, что все эти дни я с мучительной страстностью отыскивал одно помещение и, кажется, его нашел. Я еду сейчас туда.

— А я? — живо вырвалось у меня.

— Увы, доктор, я не могу тебя взять туда. Кстати, ты видишь перед собой барона...

И он назвал очень громкую фамилию.

— Видишь ли, в чем дело: так как я не могу тебя взять с собой, а между тем мало ли что может случиться со мною, ты должен занять известный наблюдательный пост. В случае, если я не выйду оттуда, из этого помещения, до двух-трех часов ночи, дай знать властям. Вот тебе моя карточка с моим предписанием.

— Стало быть, тебе грозит серьезная опасность? — тревожно осведомился я.

— Опасность — всегда серьезна... — отшутился Путилин.

— Но куда же ты это денешь? — спросил я, указывая на проклятую мантию и страшную личину вампира.

— Я все это оставлю в шубе... — невозмутимо ответил он.

Минут через пять мы уже ехали в карете.

Не скажу, чтобы я был покоен. Тревога за моего друга, с которым мы были неразлучны во многих делах, копошилась в моей душе.

«Один... едет неизвестно куда... Почему-то меня не берет с собою... А если он попадется в какую-нибудь дьявольскую ловушку?»

Я не удержался, чтобы не высказать своих опасений.

— Брось, доктор!.. Брось хныкать! Все обойдется, Бог даст, благополучно.

Мы проехали несколько улиц, и наконец карета замедлила ход.

— Слушай: кучер — кстати, мой агент — подвезет меня к подъезду этого вот дома. Лишь только я скроюсь в подъезде, он 254 поедет дальше, и вы остановитесь на том вот углу. Там — ваш наблюдательный пост. Понял?

Я утвердительно кивнул головой.

Карета подъехала к красивому темному особняку.