Русский ураган. Гибель маркёра Кутузова

— Не надо, — зарделась Нина, но стала партнерствовать ему в танце, поначалу как бы нехотя, но постепенно все больше входя во вкус.

— Когда муж излишне ревнивый, жена страстно мечтает ему изменить, — произнес Выкрутасов дерзко и крепче прижал к себе верную жену. Нина этого не стерпела, обиженно отпихнула его от себя, подошла к окну вся красная и сказала:

— Меж нами ничего не может быть. Мы слишком давно целовались.

— О как бы я хотел, чтоб хотя бы один тот поцелуй, словно перелетная птица, прилетел сюда из глубин времени! — воскликнул Дмитрий Емельянович, потрясенный такой непреклонностью. Зачем же она тогда пришла к нему? Не просто же так.

— Это все красивые слова, — вздохнула Нина.

— Они выражают красивую сущность моего чувства к тебе, — продолжал шпарить Выкрутасов. — Неужто ты ни разу не изменяла мужу?

— Представь себе, не изменяла. Откуда такие странные понятия о женщинах? Только потому, что я в гостиничном бизнесе?

— Прости меня, глупого! — Он приблизился и взял ее руку. — Я так летел к тебе. Надеялся, что ты все еще свободна и ждешь меня. Глупец! Разве такая красавица может оставаться долго незамужней?

Перелетная птица поцелуя приземлилась на ее ладонь. Но Нина стряхнула птицу с ветвей.

— Дмитрий, я пришла вас просить, чтобы вы уехали из Ярославля. В Нижний Новгород отплывает наш фирменный теплоход «Добрый молодец». Я забронировала для вас отдельную каюту номер пятнадцать. Завтра в десять утра теплоход отправится. Вы подойдете, спросите Игоря Эммануиловича и скажете ему, что вы Дмитрий от Нины Леонидовны, и он вас устроит. Вот, собственно, и все. А теперь мы должны попрощаться. Я не хочу, чтобы моя жизнь обрушилась из-за залеточки из Москвы.

— Постой! Ты ведь даже не знаешь, кто я такой, — попытался он хотя бы как-то удержать ее.

— Мне и не нужно знать это, — оставалась она непобедимой. — Пусть ты будешь навеки Дмитрием, с которым я однажды так сладко целовалась в Ротонде.

Глава девятая

«ДОБРЫЙ МОЛОДЕЦ»

Я забил бразильцам глупый гол? Пусть и впредь «скуадра адзура» забивает такие глупые голы, да побольше! Паоло Росси

Дмитрий Емельянович был взбешен. Ярославль давал ему отпор во всех отношениях. Мало того, что Нина строила из себя обцелованную недотрогу, но и футбольная общественность города встретила его холодом непонимания. В «Шиннике» с Выкрутасовым просто не захотели общаться. На заводе синтетического каучука руководство команды «Синкауч» согласилось выслушать манифест тычизма, но когда Дмитрий Емельянович вдохновенно прочел текст исторического воззвания, его напрямик спросили:

— Кого лучше вызывать — «скорую» или милицию?

Вечером он вернулся в гостиницу, бормоча:

— Ярославль — не единственный город в стране. Найдем более надежный оплот, найдем!

Чемпионат мира по футболу несколько утешил его. Марокканцы обыграли Шотландию с перевесом в три мяча, а бразильцы продули норвегам. Это свидетельствовало о том, что мировая система футболизма дает трещину и недалек тот час, когда и мы будем драконить бразильяшек.

Утром следующего дня, покидая гостиницу и направляясь на пристань, Выкрутасов мысленно прощался с Ниной, которая так и осталась неразгаданной тайной.

— Есть же такие женщины в русских селеньях! — одновременно и возмущался и восхищался он, чувствуя себя каким-нибудь тургеневским персонажем.

Но хотя с Ниной и не вышло, а свидание с Волгой продолжалось. Ступив на борт теплохода «Добрый молодец», Выкрутасов познакомился с Игорем Эммануиловичем и был с уважением вселен в пятнадцатую каюту. И никто не спросил его, вызывать «скорую» или милицию, а напротив того, пожелали приятного плавания. В Нижний Новгород теплоход приплывал завтра утром, поскольку в Плесе был запланирован какой-то «пикник бизнес-класса», на который приглашались все пассажиры теплохода, и Игорь Эммануилович с улыбкой посоветовал Дмитрию Емельяновичу до Плеса немного попоститься. Заодно он спросил:

— Можно узнать, вы в Москве где работаете?

— Фирма «Русский ураган», — ответил главный тычист России. — Слышали о такой?

— Слышали, — кивнул Игорь Эммануилович. — Сверхновые виды топлива. Очень приятно.

Каюта Выкрутасову досталась небольшая, но, как он с удовлетворением отметил:

— Весьма каютная. Умывальничек, толчочек, прелестно!

Расположившись в ней, он поспешил на палубу смотреть, как теплоход отчалит от ярославской пристани. Было пасмурно, но с появлением делегации милиционеров почему-то брызнуло солнце. Милиционеры были при автоматах и бронежилетах.

— Без этих, как без презерватива, — заметил вышедший тоже на палубу солидный гражданин весьма буржуйской наружности. Окружающая его свита разулыбалась, а Дмитрий Емельянович пошутил:

— ОМОН — ошмон.

— Точно, что ошмон, — отозвался на эту шутку буржуин. — Пока не обшмонают, не отплывем. Ардалион Иванович, — протянул он руку Выкрутасову. Тот назвал свое имя, и в следующий миг его охватил страх. «Береттка»-то нецелованная законно ли при нем едет? Как-то раньше и не приходило в голову.

Он мигом отправился в свою каюту, извлек из чемодана пистолет Тамары Ромодановской, а заодно и телефон Людвига, вышел снова на палубу, дошел до кормы, где никого не было, и поспешил отдать оружие волнам. Посверкав своими нецелованными боками, «береттка» легла на дно так, что и не видно. У Выкрутасова появилось чувство, будто он утопил невесту накануне свадьбы.

— Ну и ты — туда же, квакалка! — сказал он мобильному телефону и расстался с ним тем же способом. Смешно было представить себе, как он тирликает себе там, на дне речном, и какой-нибудь рак берет на себя переговоры с противным Людвигом.

Теперь Дмитрий Емельянович был свободен от лишних подарков. Он вернулся туда, где стоял буржуин Ардалион Иванович, и увидел с разочарованием, что ментура покидает корабль.

— Что это они? Не будут шмонать? — спросил Выкрутасов.

— С какой стати, — зевнул тот. — Мы их мзданули, и они ограничились пожеланием хорошей прогулки. Что-то мне, Мильяныч, лицо твое знакомо. Пошли коньяку хряпнем?

— Отчего бы и не хряпнуть, — весело откликнулся Выкрутасов. Они отправились на верхнюю палубу, где находился теплоходный ресторанчик. Часть столиков — под открытым небом. Там и разместились. На столе появились разнообразные закуски и коньяк в хрустальной бутыли, армянский.