Русский вор

Шакирыч посмотрел на молчащего Полунина и спросил:

– Так ты все же доволен, что именно так обошелся с ним?

– Да, – ответил тот, – я доволен. Он пройдет тем путем, который прошел я и многие другие. Пусть на своей шкуре почувствует, каково это. Если бы мы его просто грохнули, то это при его нынешней жизни было бы для него даже спасением. Пусть сам решит, жить ему или нет, в зависимости от того, что с ним будет происходить в дальнейшем.

– Может, ты и прав, – задумчиво ответил Шакирыч.

– Кто следующий? – спросил Славка. – Теперь, я так понимаю, мы едем прямиком в Тарасов, нигде не останавливаясь?

Полунин отрицательно покачал головой:

– В Тарасов пока поеду я один, а вы поедете домой. Ваш поезд через полчаса.

– Как это? – удивился Славка. – Ты что, решил обойтись без нас?

– Нет, – ответил Полунин. – Сначала я должен выяснить обстановку и узнать все о тех людях, которые меня интересуют. Как только мне понадобится ваша помощь, я вызову вас.

– Ну и правильно, – одобрил решение Владимира Шакирыч. – Нам надо делом заниматься. Бизнес без нас развалится.

Славка уныло вздохнул, но спорить не стал.

– Домой так домой, – произнес он. – А кто из нас будет руководить фирмой, пока ты будешь отсутствовать?

– Ты, – ответил Полунин и добавил: – Но при помощи Шакирыча.

Славка удивленно посмотрел сначала на Полунина, потом на Шакирыча, которого, впрочем, это решение нисколько не смутило.

– А почему не Шакирыч? – спросил Славка осторожно.

– Потому что в этом случае я первым делом уволю тебя, – ответил, усмехнувшись, Рамазанов.

– А откуда ты знаешь, что я этого не сделаю с тобой? – в тон ему спросил Славка.

– Только попробуй, – погрозил ему кулаком Шакирыч.

Полунин прервал его:

– Ну ладно, надеюсь, что вы договоритесь. Если же нет, значит, я плохо разбираюсь в людях.

Он поднялся из-за стола.

– Деньги у вас есть, билет купите сами. Ну а мне пора ехать.

Славка, наблюдавший из окна за Полуниным, произнес:

– И чего он так гонит? В ночь поехал. Подождал бы уж до утра.

– Очень торопится домой, – ответил Шакирыч, также глядя, как «БМВ» мчится по привокзальной площади.

Славка, услышав его слова о Полунине, хотел было возразить, что Шакирыч ошибся и дом Полунина находится не в Тарасове.

Но в следующую секунду до него дошло, что Шакирыч не ошибся.

* * *

Через месяц после того, как Шевчука задержала милиция, районный суд приговорил его к трем годам лишения свободы. И хотя он до конца утверждал, что невиновен, доказать так ничего и не смог.

Суд счел аргументы и доказательства следствия весомыми и отправил Шевчука в место лишения свободы, где отбывают свои сроки бывшие работники правоохранительных органов.

Шевчука мучило, что он так и не вспомнил человека, которого видел ночью у себя в комнате. Он догадывался, что это какой-то бывший заключенный. Только они могли отомстить ему так жестоко. Но кто именно этот человек, Шевчук так и не мог вспомнить.

Со временем это стало для него навязчивой идеей. Одно время лицо этого мужчины снилось Шевчуку почти каждую ночь, и тогда он просыпался в холодном поту.

Иногда ему казалось, что он отдал бы все что угодно, лишь бы узнать имя этого зэка. От этого наваждения он мучился и потихоньку сходил с ума.

В конце концов психика Григория Шевчука не выдержала всех испытаний, свалившихся на него. Последний год своего срока он досиживал в тюремной психушке.

Глава шестая

Полунин въехал в Тарасов на своей машине под самое утро. Город встретил его мелким моросящим дождем. Было холодно и ветрено. Точно такая же погода была и десять лет назад, в те самые дни, когда он отправился в заключение.

Сходными были и чувства. Тогда Полунин ненавидел всех, кто предал его и поломал ему жизнь. Он был уверен, что из тюрьмы ему живым не выбраться. Однако это все же случилось через три года заключения. Полунина выпустили по амнистии для осужденных по статьям за экономические преступления.

Полунин освободился из зоны в тот же день, что и Изя. Однако вместе они в Тарасов не поехали. Полунину предстояла еще неприятная процедура. Он должен был по-нормальному похоронить свою мать.

Ольга Владимировна умерла за полгода до его освобождения, во время посещения его на зоне. Хотя Владимир и писал ей, чтобы она не приезжала к нему, успокаивая ее в письмах, что у него все хорошо, все же она не послушалась его.

Гораздо позже он понял, что она не могла поступить иначе. Чувствуя ухудшение своего здоровья, мать Полунина очень боялась умереть, не увидев последний раз сына. Владимир был уверен, что этим и объяснялся ее приезд к нему в лагерь.

Однако это послужило для нее тяжелом ударом, окончательно добившим ее. Она увидела своего сына поседевшим, постаревшим и внутренне потухшим, хотя он очень старался это скрыть от нее, держась бодро и весело.

И без того больное сердце Ольги Владимировны не выдержало переживаний, накативших на нее тяжкой волной.

Денег на пересылку тела в Тарасов тогда ни у кого не нашлось, и Ольга Владимировна была похоронена на местном городском кладбище.

Полунин узнал, что мать умерла и похоронена, лишь спустя несколько недель. Уже освободившись, он едва нашел ее могилу, которая была отмечена лишь скромненькой металлической табличкой, которые временно ставят на могилы усопших перед тем, как заменить их на нормальную ограду и памятник.

Этим и предстояло заняться Владимиру, но денег у него было очень мало. Поэтому тогда он лишь привел могилу в более приличный вид, намереваясь вернуться сюда в скором времени и заказать нормальную ограду.

Те пару дней, когда он находился в городе, он жил у своего приятеля по зоне, Павла Курдюмова, освободившегося раньше. Павел был местным, у него был в городе свой дом.

Пашка был профессиональным вором-домушником, в свои тридцать лет он имел уже пару ходок на зону. Жил он один, поэтому с удовольствием приютил у себя Владимира.

– Чем заниматься собираешься? – спросил Курдюмов Полунина в первый же день.

– Пока не знаю. В институте надо восстановиться.

– Так ты там и нужен, – усмехнулся Пашка. – Сейчас ждут они тебя с распростертыми объятиями.