Русский язык на грани нервного срыва. 3D
Шрифт:
Запаздывает язык и в отражении некоторых новых ролей. В России, как и во всем мире, хотя и несколько позднее, распространилась новая форма брака – без регистрации, то есть постоянное совместное проживание, что порой сопровождается рождением и воспитанием детей. Как называть таких “сожителей”? Кавычки здесь поставлены неслучайно, потому что вроде бы подходящее по смыслу слово в этой ситуации не используется, наверное, из-за отчетливой отрицательной оценки, явно неуместной по отношению ко все более входящему в норму явлению. Не подходит здесь и слово любовники, отмечающее лишь наличие физической связи и скорее отрицающее совместное проживание, и уж тем более – платоническое возлюбленные. Русский язык заимствовал английское слово бой-френд (кстати, гёрл-френд почти не употребляется, наверное потому, что женщинам важнее зафиксировать статус мужчины), однако использует его довольно избирательно. Применимо оно только по отношению к молодым людям и не обязательно означает совместное житье-бытье.
Остаются относительно новые и слегка расплывчатые значения слов друг и подруга (более редкое): “Это ее друг”. Насчет совместного проживания в этом случае тоже не вполне ясно, но, по крайней мере, постоянные отношения эти слова подразумевают. И все-таки подумайте
Отсутствие слов для нового и вроде бы важного явления оказывается не менее значимым, чем появление таковых. Оно подчеркивает неустойчивость, незакрепленность в культуре и тем самым неокончательность нынешней ситуации с браком и семьей. Что будет? Как говорится, поживем – увидим.
Шароварщики, уберсексуалы, трендсеттеры и другие породы людей
Новые слова показывают, что важного появилось в мире. И в этом смысле, пожалуй, самое интересное то, как мы называем самих себя, то есть какие новые названия людей появились в последнее время. По этим словам можно судить о том, какие человеческие типы оказываются в фокусе нашего внимания. Они также задают и некий новый взгляд на себя или, точнее, новый ракурс. Вообще названия людей помогают нам составить наш собственный обобщенный портрет, новые же названия добавляют в него новые черты. А ведь самое интересное для нас – это мы сами. Если подумать, как было бы интересно из этого океана новых названий выбрать самое новое, самое модное, ну вообще самое-самое… Попробуем!
Про профессии и так было сказано много, так что просто напомню: хедхантер, фандрайзер, коучер, пруфридер, копирайтер… И ведь это все не какие-то диковинные существа, а мы сами – обычные современные люди. Новые профессии заползают в наш мир в таком количестве, что мы уже радуемся, как старым друзьям, дилеру и брокеру, дизайнеру и креатору (хотя недавно рассказывали про них анекдоты), не говоря уж о главной профессии грядущего века – менеджере. Еще раз вспомню и его самоироничного двойника – манагера. Источник тот же – английский, а оценка – наша русская и только в русском языке существующая. Новые профессии в подавляющем большинстве – из английского, исключения редки и относятся к областям кулинарии, моды, ну и спорта (например, сомелье, кутюрье, сумоист). Даже когда вдруг встречаешь в интернете что-то очень знакомое, например шароварщика, выясняется, что он тоже пришел из английского. К шароварам эта профессия отношения не имеет, а обозначает программиста, создателя особых пробных программ, предлагаемых бесплатно, но, как правило, с ограничением времени действия или каким-то другим “недостатком” (от англ. shareware).
Кроме профессий есть еще много нового и интересного. На звание самого-самого претендуют, на мой взгляд, два очень модных словца – блоггер и трендсеттер. С блоггером (англ. blogger) понятнее – это человек, ведущий блог, то есть дневник в интернете. Мало кто помнит, что сначала-то был web-log, но потом, как говорится, w упало, е пропало, а b накрепко прилипло к log. Результат налицо. Кстати, пример другого игрового слова в интернете —лжеюзер, где лже означает вовсе не ложный, a LJ (LiveJournal), то есть опять же интернет-дневник.
Только входящее в нашу жизнь слово трендсеттер поначалу вводит в заблуждение, однако это не порода собак. Оно – воплощенная мода, модно само и к тому же называет модного человека, точнее, законодателя этой самой моды, стиля жизни и, не побоюсь нового слова, тренда.
В последнее время меня, пожалуй, больше всего поразил приход дауншифтера. Что это, кто это? Ах да, это тот, кто занимается дауншифтингом. Всем понятно? Вопросов нет? Ладно, объясню. Дауншифтер – тот, кто, так сказать, сбрасывает обороты (downshift – при вождении переключиться на более низкую передачу), отказываясь от престижной работы, доходов и бешеного ритма ради душевного комфорта. Вот и наши соотечественники оставляют высокие посты и на заработанные тяжелым трудом деньги живут где-нибудь в Таиланде или на Гоа. Ведь и вправду иначе, чем дауншифтерами, их и не назовешь.
Обзор не будет полон, если мы не обратимся к области взаимоотношений полов. Здесь, как это ни странно, все самое интересное связано с мужчинами. Рядом с недавними властителями дум – метросексуалами – теперь часто упоминаются образованные по аналогии ретросексуалы (обычные мужики, но красиво названные) и техносексуалы (они же, но помешанные на технике). Однако за их спинами уже виден будущий чемпион – уберсексуал, причудливая смесь английского с немецким (вспомните уберменша). Только не надо спрашивать, что это такое, все равно не скажу. Разве что в качестве намека назову пару-тройку этих сверхмужчин: Билл Клинтон, Джордж Клуни, Пирс Броснан (любят политику, вино, сигары)… Замечу лишь, что тенденция удручающая, большинство из этих “неосексуалов” как-то слишком самодостаточны и практически не нуждаются в женском обществе. А жаль.
Наблюдательный читатель уже обратил внимание, что и эти новые слова русским языком заимствованы. Это, пожалуй, самый яркий и, наверное, грустный пример того, что мы сейчас не создаем общественные, профессиональные и культурные отношения, а скорее заимствуем их вместе с соответствующими словами, то есть живем в условиях трансляции чужой культуры.
В основном, как мы видим, эти слова заимствованы из английского языка, что означает, что именно англоязычная культура служит основным источником и именно она может сегодня называться глобальной.
Не знаю, послужит ли читателю утешением, что в языке сохранилась по крайней мере одна патриотическая область. Это зона партстроительства и, соответственно,
названия членов партий. Правда, в последние годы в России все так быстро менялось, что некоторые слова уже никто и не вспомнит. Кто такие родинцы и жизненцы? Или, скажем, свободороссы? Забыли? И, как говорится, слава богу.Выборы без слов
Вот и я не буду напоминать вам о Российской партии Жизни и других безвременно ушедших от нас партиях, но обращусь к тексту, написанному мной в конце 2007 года перед выборами в Думу и опубликованному в журнале “Власть”, а также вспомню историю, с этим текстом связанную.
Вот собственно статья.
Второго декабря 2007 выборы в Государственную Думу, а мы еще не знаем, кого выбираем. Не в том смысле, что не определились с выбором, а в том, что не для всех партий есть подходящее название их членов. А ведь это важно.
Что мы, например, помним, о политической жизни начала XX века вообще и Государственных думах того времени? Именно названия членов партий: кадеты, трудовики, эсеры, октябристы, большевики, меньшевики и прочая. И только историк подскажет нам, как назывались соответствующие партии: Партия конституционных демократов, Союз 17 октября, Трудовая группа и так далее.
Сегодня все наоборот. Названия партий известны и помещены в бюллетень для голосования. А вот с членами у них беда. Из и партий по-настоящему стабильно дело обстоит только у самой старой и устойчивой партии: коммунисты всегда остаются коммунистами, хотя официальное название их партии время от времени меняется. Конечно, коммунисты есть и в других странах, но именно говоря про наших, можно легко опустить название страны: просто коммунисты – это наши коммунисты. Заметьте, с другими партиями этот фокус уже не проходит: так, членов партии ЛДПР в народе очень редко называют либерал-демократами, а, как правило, ЛДПРовцами (или элдэпээровцами).
И это не случайно. Либерал-демократы для нас – это скорее все же британцы, носители соответствующей идеологии, а наши – это просто сотоварищи Жириновского, члены ЛДПР и, соответственно, элдэпээровцы. Поэтому, кстати, не менее популярно и название жириновцы, что вполне отражает иерархическую структуру партии.
Это касается и партии, не вошедшей в выборный список. Запрет названия НБП не сильно ударил по ее членам – они ведь прежде всего были лимоновцы.
Ситуация с членами СПС иная. Их порой называют – в соответствии с идеологией – просто правыми. Однако не менее часто это слово используется более широко, по отношению к любым представителям правой идеологии в нашей стране. Это может приводить к путанице, что не очень хорошо.
Возможно, поэтому в речи и неофициальных текстах бытуют и СПСовцы (эспээсовцы), и даже СПСники (эспээсники).
Примерно так же обстоит дело с Аграрной партией. Ее членов обычно называют аграриями, хотя это слово прежде всего означает нечто другое – аграриями называют и крупных землевладельцев-помещиков, и просто специалистов по сельскому хозяйству и земледелию. Такая многозначность слова едва ли приятна партийцам: все-таки слово, обозначающее крупных землевладельцев, не слишком подходит для членов партии, защищающей интересы крестьянства. Однако никаких иных, в том числе разговорных, вариантов для членов Аграрной партии не существует.
Наоборот, для членов партии “Яблоко” имеется как раз только разговорный вариант —яблочники.
Но здесь другого и быть не может: само название партии никакой отсылки к идеологии не содержит, а построено по игровой модели (ЯБЛ – первые буквы основателей партии).
От этих партий сильно отличаются два относительно новых политических проекта: “Единая Россия” и “Справедливая Россия”. Если судить только по названиям, мы имеем дело с почти близнецами. Названия эти построены по одной модели: в них полностью отсутствует отсылка к идеологии, а слово “Россия” дополняется важной и позитивной идеей: единства и справедливости, соответственно. Для обозначения их членов были придуманы новые слова, и снова использовалась одна и та же модель: единоросс (с вариантом единорос) и справедливоросс (с вариантом справедливорос). Правда, в последнем случае длинное прилагательное спровоцировало возникновение еще одного – непредусмотренного – варианта: справоросс, а также аббревиатуры эсер, которая неожиданно вызывает перекличку с социалистами-революционерами начала го века. Еще одно отличие состоит в том, что для самой влиятельной на сегодня политической силы страны оппоненты придумали ироническую аббревиатуру с негативным оттенком – ЕдРо. Соответственно, и членов партии называют просто едровцами (или ЕдРовцами).
В выборном списке есть еще 4 партии. Но здесь остается только развести руками – слов-то нет. Действительно, не называть же членов Демократической партии России демократами, а “Патриотов России” – патриотами. Поскольку уж они-то точно не являются главными представителями соответствующих идеологий даже в нашей стране. Слишком большие обязательства налагают на людей эти слова, слишком разными и сложными смыслами стали отягощены они за последние десятилетия. Вплоть до использования их в качестве ругательных. Конечно, для членов партии можно использовать название, образованное от аббревиатуры, то есть, говоря метафорически, пойти путем ЛДПР. И действительно, в интернете можно найти небольшое количество упоминаний ДПРовцев (или дэпээровцев) и совсем уж немного ПРовцев (или пээровцев). Крайне незначительное количество таких названий объясняется даже не тем, что про эти партии мало говорят (хотя и это, по-видимому, верно), а тем, что такое имя, образованное от аббревиатуры, почти никому не понятно (в отличие от тех же ЛДПРовцев). Ведь и сама аббревиатура в текстах весьма редка (гораздо чаще используется полное название или более понятное неполное сокращение, например, Демпартия) именно в силу малоизвестности и, тем самым, непонятности.
Еще удивительнее, чем использовать по отношению к членам этих партий слова демократы и патриоты, было бы называть представителей “Гражданской силы” просто гражданами. Правда, их так никто и не называет. Аббревиатуру, впрочем, тоже не используют. А создатели партии “Социальной справедливости”, по-видимому, и не имели в виду, что их как-то будут называть. Все возможные варианты – и разные аббревиатуры типа пээсэсы или партсосы, и наименование социальные справедливцы – звучат одинаково нелепо.
Итак, некоторые партийцы остались без названия.
В лингвистике есть закон: слова в языке появляются только для важных вещей и понятий. Нет слова – значит, нет необходимости в нем. Ну и ничего страшного. Выбираем-то молча.
На этом статья во “Власти” закончилась, и началась другая история. В интернете появилось что-то вроде открытого письма члена партии “Социальной справедливости”, обиженного моей статьей (причем не простого члена партии, а секретаря по информационной политике и связям с общественностью). Называлось оно “Партия социальной справедливости: Мы – справедлисты!”. Процитирую некоторые фрагменты:
… уважаемый ученый сильно обидел мою Партию социальной справедливости. Рассуждая в статье о том, как называть членов той или иной партии, исходя из её названия, он никак не может подобрать название для членов нашей партии. Предлагаемые им названия – просто издевательство над русским языком.
Между тем директору Института лингвистики достаточно было попросить свою секретаршу позвонить в Партию социальной справедливости и задать этот вопрос. Ей бы с гордостью сообщили, что члены нашей партии называют себя просто – СПРАВЕДЛИСТЫ.
… Слово “справедлист” пока ещё отсутствует в словарях русского языка. Партия социальной справедливости дарит доктору филологических наук Максиму Кронгаузу возможность исправить эту несправедливость.