Русско-японская война, 1904-1905

Необходимо, однако, добавить, что отпуск наших товаров искусственно увеличивается весьма серьезными льготами по вывозу сахара и хлопчатобумажных изделий, а ввоз уменьшается высоким обложением чая (привозимого через Персию из Индии и Китая) и почти запретительным обложением иностранной мануфактуры.

Выгоды географического положения на берегу Индийского океана и на кратчайшие пути из Европы в Индию в связи с культурной отсталостью Персии и военной слабостью делают ее естественной ареной борьбы за преобладание между несколькими державами. До сих пор в этой борьбе принимали главное участие Россия и Англия, ныне же к ним, по-видимому, готова присоединиться Германия, делающая серьезные попытки утверждения своего присутствия по соседству с Персией в Малой Азии.

Непосредственное соприкосновение наше на протяжении почти 2000 верст, продолжительность мирных сношений (граница в Закавказье остается без перемены в течение 70 лет), выгоды, даваемые нам Гюллистанским договором (статья 4), которым мы приобрели право вмешиваться во внутренние дела Персии, приобретенное тем же трактатом право исключительного господства на Каспийском море, омывающем беззащитные северные персидские берега, наконец, совершенное наше превосходство в военном отношении дают в настоящее время России политическое преобладание в Персии. Что же касается экономического преобладания, то мы господствуем только в трех северных провинциях Персии, на всей же остальной ее площади экономическое господство принадлежит не нам, и, собственно, в южных провинциях оно принадлежит Англии. Идя по пути постепенного расширения сношений с Персией, Англия, по-видимому, стремится захватом побережья Индийского океана, проложением железнодорожной сети и развитием торговых сношений не только вполне обеспечить свое господство на юге Персидского государства, но постепенно занять экономически средние провинции и даже [64] бороться с нами в северных. Серьезным противником нашим в будущем должна вскоре явиться Германия, имеющая уже ныне в своих руках важный караванный путь Трапезон — Тавриз.

Относительно Персидской границы в докладе моем 1900 г. сделано следующее заключение:

«Граница наша с Персией установлена весьма прочно, и мы ни в политическом, ни в военном отношениях отнюдь не нуждаемся в изменениях нашей пограничной черты и в каких-либо приобретениях от Персии. Напротив, приобретение новых земель, населенных иноплеменниками, необходимость чрезвычайных и постоянных расходов на устройство сих земель может скорее ослабить, чем усилить нас на Персидской границе; ослабится уже тем, что подорвет ту приязнь, с которой персидское население к нам относится как к добрым соседям.

Нет необходимости в изменении лограничной черты собственно и в военном отношении. Только на небольшом протяжении в Ленкоранском уезде и вдоль р. Атрека она разделяет родственные племена персов и туркмен. На остальном протяжении, идя по естественным линиям, она служит и этнографической чертой: в Закавказье — между армянами и турками, в Азербайджане — между персами, турко-татарами и курдами, в Средней Азии — между туркменами и русскими Закаспийской области, курдами и персами Хорасана.

Таким образом, ни политические, ни военные условия не вызывают необходимости каких-либо изменений на обширной границе нашей с Персией.

За последние 50 лет наша торговля с Персией по ввозу и вывозу возросла с 4 до 35 млн руб. в год. Мы обязаны охранять достигнутые результаты и развивать их, принимая все меры, дабы, прежде всего, рынки северной части Персии — Азербайджан, Тегеранский и Тавризский с каждым годом все надежнее упрочивались за нами.

Дальнейшее возрастание нашей торговли с Персией возможно прежде всего лишь в том случае, если населению Персии будет обеспечено внутреннее спокойствие. [65]

Покорением туркмен 20 лет тому назад мы обеспечили Персии спокойное развитие населения Хорасанской провинции. Ныне мы пожинаем плоды победы над Геок-Тепе, ибо наш торговый оборот только по Хорасану уже составляет 10 млн руб. в год. Несомненно поэтому, что и в будущем на нашей обязанности лежит оказать в случае надобности содействие персидскому правительству к водворению спокойствия в соседних с ним местностях Персии.

Таким образом, нашими наиболее настоятельными задачами в Персии в настоящее время являются поддержание спокойствия в пограничных с нами местностях и занятие господствующего положения на северных рынках Персии».

7) Продолжением персидской границы на востоке в Средней Азии служит граница наша с Афганистаном, продолженная в новейшие времена. Граница эта протяжением 1888 верст следует на запад до р. Амударьи вдоль пустыни, а далее вдоль серьезной преграды — р. Амударьи. Поэтому граница эта является весьма надежной и хорошо обеспеченной.

Простираясь на запад до границы Персии и на юг и восток до Белуджистана и английских владений в Индии, Афганистан занимает горный массив Гиндукуша и его многочисленных разветвлений и охватывает площадь 490 кв. верст с населением 5—6 млн жителей, которые по племенному составу могут быть разделены на афганские (56 %) и неафганские племена (44 %).

Находясь между нашими владениями в Средней Азии и индийскими владениями Англии, Афганистан давно уже стал предметом исканий последней с целью утверждения в нем своего исключительного господства. Боясь наших попыток проникновения в Индию, Англия зорко следила за нашим движением в Средней Азии и уже в 1873 г. добилась соглашения с нами, по которому, отказавшись от вмешательства в дела Бухары, выговорила с нашей стороны отказ от вмешательства в дела Афганистана. С тех пор англичане значительно расширили свои владения на границах Афганистана, а отчасти и в его пределах. Но по мере [66] удаления от р. Инд, вместо большого спокойствия на границе они встречают все большие затруднения, и ныне положение их на границе является тревожным и ненадежным. Собственно же Афганистан не только не стал их достоянием, но под 20-летним энергичным управлением Абдурахмана окреп, усилился и ныне представляет самостоятельное государство с сильной военной организацией, однако враждебной как к нам, так и англичанам.

За этот же период с 1873 г. мы значительно расширили свои владения в Средней Азии, завоевали ханство Кокандское и Туркмению, покорили хивинцев и обратили Хиву во внутренний рынок, и хотя не присоединили владения Бухары, но, прорезав ее железной дорогой и включив ее в свою таможенную линию, достигли полного в ней господства. Продвинув таким образом свои пределы до Персии и Афганистана и установив пограничную черту по указанным естественным линиям, мы имеем в них ныне хорошее обеспечение и пользуемся на границах как Персии, так и Афганистана полным спокойствием.

«Сравнивая успехи, достигнутые с 1873 г. нами и англичанами в Средней Азии, мы с основанием можем считать свое положение более спокойным, прочным и определенным. Поэтому менять это положение на худшее и неопределенное не в наших интересах. Между тем если бы мы, не довольствуясь настоящими границами, тем или другим способом присоединили к себе часть владений Афганистана, наше положение изменилось бы к худшему. Ввиду тяготения к нам неафганского населения, естественным представлялось бы присоединить к нам Чар-Вилает и Гератскую провинцию. Мы получили бы свыше 2 млн новых подданных, в большинстве трудолюбивых и искусных земледельцев, провели бы границу по Гиндукушу, что составляло предмет мечтаний многих русских людей, и присоединили бы к своим владениям знаменитый Герат, пункт, несомненно, имеющий большое стратегическое значение. Выгоды на первый взгляд кажутся несомненными, но при ближайшем изучении сего вопроса осуществление такой задачи сопряжено [67] с большими трудностями в настоящем и может создать нам угрозу в будущем. Прежде всего, рубежи географические не совпадают в Афганистане с границами этнографическими. Поэтому нам пришлось бы, проводя границу по хребтовой линии Гиндукуша (местами трудноопределяемой), захватить в свои пределы часть племен афганского происхождения и в то же время оставить за чертой вне наших пределов племена, родственные перешедшим к нам племенам неафганским. Это создает ряд затруднений. В то время как жители долин, земледельцы, узбеки и таджики, вероятно, покорятся нам без сопротивления, жители гор, даже неафганского происхождения, будут бороться за свою свободу с ожесточением. Даже после покорения их мы, как ныне англичане, не были бы покойны. На новой нашей границе постоянно происходило бы волнение, горцы с афганской стороны начали бы нападать на нашу границу, как нападают на английскую. Потребовались бы новые экспедиции. В конце концов, подобно англичанам, у нас явилась бы необходимость исправления границ и в новых захватах, пока мы не сошлись бы своими границами с английскими. Прибавим сюда огромные расходы, которые потребуются на устройство края, администрацию, проведение дорог, устройство укреплений, многочисленные войска, расходы на экспедиции и пр. Наконец, надо принять в расчет, что население афганского Туркестана и Гератской провинции, видящее в нас ныне средство освободиться из-под ига афганцев, может переменить свое настроение к нам, если мы захватим это население в свои руки. В результате может оказаться, что вместо соседей, расположенных к нам дружественным образом и готовых в минуту необходимости быть нашими союзниками, мы получим не вполне надежных подданных, требующих военной охраны».

Еще в 1878 г., т. е. 27 лет тому назад, занимая должность офицера Азиатской части Главного штаба, я был убежденным приверженцем идеи о необходимости мирной, совместной с Англией работы России в Азии и противником всяких наступательных планов к стороне Индии. [68]

В 1885 г., когда после столкновения с афганцами на Кушке наши отношения с Англией стали весьма натянутыми и мог произойти разрыв с нею, мы готовились собрать в Средней Азии армию на случай, если бы Англия объявила нам войну. Я был предназначен для занятия должности начальника штаба этой армии, но тогда же на совещаниях под председательством генерала Ванновского открыто высказал мнение о необходимости мирного соглашения с Англией. При этом я заявил, что интересы России и Англии на Азиатском материке тождественны, ибо как нам, так и англичанам приходится считаться со стремлением побежденных нами народностей свергнуть иго победителей. Что поэтому было бы гораздо естественнее нашему войску в Средней Азии подать помощь Англии в борьбе с местным населением, чем двигаться к Индии с целью поднять это население против Англии.

Занимая с 1890 по 1898 г. пост начальника Закаспийского края, я принимал все меры к поддержанию спокойствия на афганской границе и, добившись проведения железнодорожной ветви до Кушки, доказывал необходимость соглашения с Англией, дабы соединением железных дорог Индии с Туркестаном положить конец соперничеству Англии и России на афганской границе.

Заняв пост военного министра, я продолжал проводить идеи мирного соглашения с Англией, и поэтому изложение во всеподданнейшем докладе военного министра взгляда на афганскую границу закончил в 1900 г. следующими строками: