Русско-японская война, 1904-1905
Шрифт:
Из этих данных видно, что борьба за выходы к морям Балтийскому и Черному стоила России несравненно больших усилий и жертв, чем присоединение Белоруссии, Малороссии и Польши. [22]
Во время войн XVIII столетия за выходы к морям Балтийскому и Черному главная тяжесть легла на сухопутные войска; в борьбе со шведами наш флот, руководимый создателем его Петром Великим, принимал деятельное и самоотверженное участие.
В XIX в. Россия вступила сравнительно с XVIII столетием сильной державой. Территория государства дошла до 331 000 кв. миль, увеличившись за XVIII столетие на 65 000 кв. миль. Население России составило 37 млн человек, увеличившись за XVIII столетие на 25 млн человек. Годовой бюджет с 12 млн поднялся до 55 млн руб., но финансы были расшатаны непрерывными войнами. На военные потребности уделялось 22 млн руб.{3}
Но все же эта граница, легко уязвимая с внешней стороны, требовала особого внимания к вопросам военно-политическим по отношению к Швеции, Пруссии, Австрии, Кавказу и Средней Азии.
Мероприятия по развитию вооруженных сил во вторую половину XVIII в. сопровождались
Мероприятия императора Павла I по устранению упомянутых недостатков не достигли цели; общая численность войск в это время была понижена с 500 000 до 400 000 человек боевого состава.
Армия по предложению должна была размещаться в 12 инспекциях, или военных округах. В действительности с присоединением к России западных областей и со вступлением нашего отечества в тесное соприкосновение с задачами общеевропейской политики большую часть сил приходилось держать западнее линии р. Днепра. В 1799 г. около 100 000 находилось за границей{4}, около 130 000 составляли две армии в севере- и юго-западном краях{5} и около 50 000 человек находилось в окрестностях столицы; прочие войска были разбросаны по всей стране, выделив сибирской и кавказской границам около 25 000 человек.
Военные задачи, которые предстояло решить в XIX в., были продолжением исполненного в предшествующее время, но при значительно осложненной обстановке.
На северо-западе России в XIX столетии предстояло закончить задачу по выходу к Балтийскому морю, овладению берегами: северным — Финского и восточным — Ботнического заливов.
На западе, с исчезновением Польского королевства предстояло удерживать в повиновении поляков, охранять наши западные пределы со стороны Пруссии и Австрии для удержания достигнутого Россией положения и быть готовыми дать отпор миллионной армии Наполеона.
На юге предстояло продолжить задачу XVIII столетия с целью прочно утвердиться на берегах Черного моря и сделать эти берега безопасными от нападения с моря. [24]
Наконец, задачи на Кавказе, в Средней Азии и на Дальнем Востоке были переданы XIX в. полностью. Для упрочения нашего положения на Кавказе и в Азии, с целью прежде всего обезопасить русское население южных окраин, надлежало перейти в энергичное наступление.
Итоги участия армии по достижению в XIX в. перечисленных задач заключались в следующем. Начало XIX столетия ознаменовалось для русской военной силы колоссальной борьбой с Францией, предводимой Наполеоном. Поход Суворова в 1799 г. был началом этой борьбы. Мы выступили против Наполеона союзниками громимых Наполеоном Австрии, Германии. Войны наши с Наполеоном в коалиции с другими государствами окончились тяжелым поражением для нашей армии: в 1805 г. под Аустерлицем и в 1806—1807 гг. под Фридландом. Отечественная война 1812—1814гг. была продолжением первых двух наполеоновских войн. Несмотря на вторжение в пределы России огромной армии, оттеснения наших войск за Москву, французская армия в результате трехлетней борьбы была побеждена, Европа освобождена от гнета Наполеона, а Польша присоединена к России. В высокой степени поучительно упорство, с каким Петр Великий и Александр I вели борьбу с такими противниками, как Карл XII и Наполеон. Мы начинали борьбу в этих двух событиях недостаточными силами, терпели тяжелые поражения под Нарвой, Аустерлицем, Фридландом, но, все увеличивая энергию, упорно продолжали борьбу как с Карлом, так и с Наполеоном. Но эти годы усиливали, закаляли наши войска, создавали вождей во время самой войны, увеличивали армии с целью получить большее превосходство в силах над противником, и окончили эти войны победоносно Полтавой и вступлением в Париж. В результате войн с Наполеоном мы вошли в Польше в настоящие границы. Эти границы существуют уже скоро сто лет. Изменение их, как то будет изложено ниже, невыгодно для России и может быть произведено только как результат европейских войн. Жертвы предвидятся при этом столь тяжкие, что изменение [25] границ не выгодно не только нам, но и Германии с Австрией. Поэтому в числе задач на XX столетие не могут быть поставлены задачи по изменению границ бывших польских владений. Тем не менее польский народ, разделенный между тремя сильными державами, не может до сих пор примириться с постигшей его исторической судьбой. Поэтому XX в. даст много забот России по внутреннему успокоению и устройству польского народа.
В XVIII столетии наиболее трудной оказалась задача по выходу к Балтийскому морю. В XIX столетии окончание ее не встретило серьезного сопротивления со стороны Швеции и Норвегии. Война со Швецией в 1808 — 1809 гг. потребовала год и три месяца времени и окончилась присоединением к России Финляндии. В эту войну наша армия не достигала численности свыше 44 000 человек. Общее число бойцов доходило до 65 000 человек. Мы потеряли убитыми, ранеными и без вести пропавшими около 7000 человек и больными до 9000 человек, всего до 16 000 человек. Интересно отметить, что в течение этой войны мы имели, при большом превосходстве в силах, 43 боевых столкновения в поле, и из них 29 окончились победой и 14 неудачей.
В XIX столетии наша задача по выходу к Балтийскому морю была выполнена.
Получив после победной войны Финляндию в державное обладание, мы в течение XIX столетия слишком мало обращали внимания на внутренние дела этой русской провинции и в результате получили под столицей враждебно настроенную
к нам, полную сепаратных стремлений местность, населенную хотя и немногочисленной, но упорной народностью. На XX в. перешли и задачи по приобщению Финляндии к русской государственности.Задача XVIII столетия по упрочению нашему на берегах Черного моря продолжалась с упорством и в XIX столетии, но закончена не была.
Мы вели в XIX столетии три войны с Турцией: в 1806—1812,1828—1829 и 1877—1878гг. Первая из них [26] окончилась присоединением к нам части Бессарабии. По второй из этих войн мы приобрели устья Дуная и Черноморское побережье в 550 верст. Вмешательство европейских держав в наши дела на ближайшем востоке в целях ослабления России привело к Восточной войне в 1853—1856 гг. Эта несчастная для нас война окончилась потерей для нас Черноморского флота и устьев Дуная.
Наша армия ко времени Восточной войны 1853 — 1856 гг. была весьма многочисленна и, как в отношении корпуса офицеров, так и нижних чинов, представляла отличный материал. Значительная часть офицерского состава происходила из дворян, нижние чины служили 25 лет, унтер-офицеры и фельдфебели были опытные и авторитетные служаки. Но после успешных войн XIX столетия армия наша в отношении к выучке и вооружению пошла не вперед, а назад. Аракчеевский взгляд на службу глубоко проник во все слои армии. Особенно был слаб старший начальствующий персонал. О том, что армия назначается для войны, было забыто. Показная сторона взяла верх над сущностью. Ружейные приемы и церемониальный марш поставлены выше всего. Наилучшим показателем взглядов той эпохи на нашу боевую силу служат несомненные факты подскобки и подпиливания с разрешения начальства разных частей ружья (гаек и шомполов), чтобы при ружейных приемах получался особый дружный звон тысячи ружей, приятно ласкающий ухо начальников того времени. Успех службы офицеров зависел от протекции. Без протекции пробирались вперед наиболее послушные воле начальства, в каких бы диких формах эта воля не проявлялась. Начавшееся в России по почину Александра 1 после наполеоновских войн освободительное движение, проникшее и в ряды армии, сменилось административным гнетом, тяжело отразившимся на всех видах деятельности в России, на всех сословиях, в том числе и на военном.
Вся Россия облеклась как бы в мундир, застегнутый на все пуговицы, и вытянулась в струнку. Россия и с нею [27] армия могли говорить только: «слушаю», «так точно» и «все благополучно». С нижними чинами обращались жестоко. Кормили их плохо. Хищения всякого рода были обычным в армии явлением. Доходы начальствующих лиц за счет отпускавшихся сумм на довольствие лошадей признавались нормальным явлением. Как то было и ранее, полки давали промотавшимся дворянам, чтобы поправить их дела. Гвардия своими преимуществами по службе угнетала армию. Всякое проявление в армии инициативы не по команде было караемо. Печать робко молчала. Обсуждение в военном органе даже вопросов о форме одежды признавалось иногда вредным вольнодумством. В результате армия в духовном отношении, несмотря на ее многочисленность, не подвинулась вперед. Но и в материальном отношении мы отстали от европейских армий. Очевидно, что при взгляде на ружье как на средство производить шумные ружейные приемы мы не спешили с перевооружением армии и предстали на боевое испытание в 1853—1856 гг. с гладкоствольными ружьями против нарезного оружия наших противников.
Наш Черноморский флот, еще полный воспоминаний о победе над Синопом, с такими начальниками, как Лазарев, Нахимов, Корнилов, Истомин, в духовном отношении стоял очень высоко и был многочислен. Но отсталость нашего флота от европейских была еще большая, чем в сухопутной армии; против нашего парусного флота союзники привели в Черное море паровой флот.
Численность постоянного состава русской армии в мирное время в 1850—1860 гг. превышала 1 100 000 человек, но большая часть этих сил находилась на западных окраинах, на Кавказе и в столицах.
Союзники в эту эпоху располагали силами по мирному составу: Франция — 400 000 человек, Англия — 140 000 человек и Турция — 450 000 человек. Только часть этих сил приняла участие в войне 1853—1856 гг., и Россия была побеждена.
Относительно приготовлений к войне и первой ее части (Дунайская кампания) один из участников в своих [28] воспоминаниях, недавно изданных, пишет так{6}: «Столкновение с Западом, разразившееся Восточной войной 1853—1856 гг., казалось бы, не должно было застигнуть Россию врасплох. Летом 1852 г. война уже висела в воздухе; на вероятность ее указывала особенная заботливость того времени о приведении в исправность военного обоза и материальной части армии, а о близости ее покойный император Николай Павлович лично предупредил войска на осеннем смотру, происходившем при городе Елисаветграде... Наконец, в июне 1853 г. войска наши перешли р. Прут и заняли Дунайские княжества, а в октябре Турция объявила нам войну. Блистательный Синопский разгром турецкого флота, поднявший народное чувство в России, послужил предлогом к объявлению нам войны со стороны Англии и Франции. Начался длинный ряд тяжких и оскорбительных наших неудач... Дунайская кампания 1853—1854 гг. не могла быть успешна по одной той причине, что велась без определенной цели. Или не прозревая истинных намерений Австрии, или в уверенности на сохранение нейтралитета с ее стороны, мы старались не противоречить ее требованиям и связали себе руки. Оборона левого берега Дуная не сопровождалась ни единым удачным делом, наступательные действия скоро оставлены под давлением Австрии. Кампания эта не принесла нам ни чести, ни пользы и, подтвердив старую доблесть русского солдата, обнаружила только поголовную неспособность военачальников, да массу вкравшихся в армию злоупотреблений. В июле 1854 г. русские войска со стыдом и озлоблением вернулись в свои пределы от стен непокорной Силистрии, а союзники обратили взоры на Крым».