Русское государство в немецком тылу

Что касается военных комендатур, большинство современных исследователей утверждают, что после предоставления территории округа автономии немецкие комендатуры были выведены за его пределы. Однако из обнаруженных недавно документов следует, что немецкие комендатуры в некоторых районах округа все-таки действовали. Так, в пояснительной записке бургомистрам о порядке предоставления бойцам отпусков обер-бургомистр Каминский разъясняет: «Старшина обязан сообщить местной комендатуре в том случае, если отпускник без разрешения немецкой коменд. отлучился из данного поселка /селения/ сроком более чем на 24-е часа»1. Представляет интерес в этом отношении протокол допроса командира отделения 8-го батальона 5-го полка РОНА В.Т. Васюнина, допрошенного в Локте 10 августа 1943 года:

«С февраля 1942 г. я добровольно служу в 8-м б-не 5-го полка РОНА. В мае месяце я был по моей просьбе отпущен командованием, нач. штаба Романовым в отпуск домой в Дмитровский р-н, т.к. получил сведения что мои родители при приходе красных были убиты. В Дмитровске я побыл положенное время и когда хотел вернуться в свою часть, мне Дмитровская комендатура не дала пропуска т. к. заявила что Дмитровск не имеет отношения к Локтю. И так меня из Дмитровска не выпустили. Я был вынужден устроиться там на работу. Приехавший 3-го августа в Дмитровск майор Турлаков увидел меня и арестовал как дезертира. С 4-го августа я нахожусь в Окр. тюрьме».

Не отрицает существования на территории округа немецких комендатур И.В. Грибков, согласно которому проворовавшихся немецких военнослужащих раздевали догола, обмазывали дегтем и, обваляв в пуху, в таком виде доставляли в немецкую комендатуру.

Из вышесказанного можно сделать однозначный вывод: немецкие комендатуры на территории Локотского автономного округа были. Однако их функциональные обязанности пока неясны. Пока можно определенно утверждать лишь об отсутствии немецкой комендатуры в Локотском уезде, но не в других районах округа.

Рассматривая Каминского и локотян как полноправных союзников, германское командование было вполне удовлетворено их деятельностью. Ведь именно благодаря им немецкие войска могли не беспокоиться за свой тыл. 20 ноября 1942 года командующий 2-й танковой армией генерал-полковник Р. Шмидт принял в своем штабе обер-бургомистра и выразил ему благодарность за достижения в борьбе против «банд» и участие «в остальной созидательной работе».

Подчиненность Каминского немецкому командованию в лице генерала Шмидта была чисто номинальной. Причину последнего следует усматривать в том, что не Каминский был зависим от Шмидта, а скорее наоборот, Шмидт был зависим от Каминского, поскольку в сложившейся обстановке его бригада стала единственной силой, способной обеспечить тыловые коммуникации германской армии на данном участке. Чтобы оценить значение этого, достаточно вспомнить, что в тех местах, где не было достаточного количества антипартизанских формирований из советских граждан, партизанам удавалось фактически парализовать тыловые коммуникации довольно сильных германских частей и даже соединений [127] .

127

Так, к осени 1943 года, накануне переброски бригады Каминского в Витебскую область, белорусские партизаны фактически перекрыли тылы 3-й танковой армии. Лишь благодаря тому, что в бой с партизанами были введены части РОНА, германским войскам на этом участке фронта удалось избежать катастрофы. См.: Ермолов И.Г., Дробязко С.И. Указ. соч. С. 94.

Между тем факт существования Локотского автономного округа из 8 районов с более чем полумиллионным населением, вооруженными силами численностью в 12 тысяч солдат и офицеров скрыть от вышестоящих инстанций было уже невозможно. Другие ведомства Германии проявили интерес к этому феномену, а руководство СС откомандировало в Локоть, в группу связи при окружном самоуправлении, двух офицеров СД. Отзыв инспекции удовлетворил рейхсфюрера СС Г. Гиммлера, и расследование было прекращено. По мнению С.И. Дробязко, в отчете ситуация была нарисована в смягченных тонах, в связи с чем нацистское руководство сочло сложившуюся ситуацию вполне приемлемой.

Кроме того, к этому времени часть представителей нацистского руководства, включая Геббельса и Розенберга, под влиянием военных поражений пересмотрела свои взгляды на «восточную» политику и стала рекомендовать более широкое привлечение советского населения к сотрудничеству, в том числе к вооруженной борьбе. Так, А. Розенберг, министр по делам оккупированных восточных территорий, 8 января 1943 года писал Гитлеру по поводу Каминского: «Я не вижу опасности в подобного рода экспериментах в более крупных масштабах, ибо руководство все равно будет находиться в наших руках»3. Примечательно, что лишь несколько месяцев спустя, весной 1943 года, по линии Восточного министерства для ознакомления с системой самоуправления Локоть посетил Р.Н. Редлих. Судя по его воспоминаниям, все ознакомление ограничилось личной беседой с Каминским за бутылкой самогона, в ходе которой обер-бургомистр посетовал на нехватку в аппарате самоуправления «интеллигентных кадров». 26 июля на совещании в ставке фюрера генерал-фельдмаршал В. Кейтель напомнил Гитлеру о самоуправляющемся округе Каминского в брянских лесах, однако никакой реакции на это сообщение не последовало.

Что же касается покровителя Каминского — генерал-полковника Рудольфа Шмидта, — то он не мог быть недоволен своим экспериментом, который вначале выглядел сомнительно с политической точки зрения, однако, в конце концов, получил одобрение у высшего руководства. Командующий 2-й танковой армией даже думал, что сможет сделать дальнейшие шаги по улучшению восточной политики рейха, что поможет в итоге коренным образом изменить ход войны. Генерал неоднократно приглашал Каминского к себе, выражал ему свою признательность и однажды поинтересовался, как он относится к тому, чтобы в будущем по образцу Локотского округа восстановить и реорганизовать всю Россию. Каминский ответил, что он всего лишь скромный инженер и подобная задача ему не по силам. Шмидт ссылался на пример фюрера, который прежде был лишь скромным художником, а стал вождем германской нации. Кроме того, он обещал добиться официального разрешения на легализацию Народной социалистической партии России, чего сделать, однако, так и не удалось.

Характер взаимоотношений германского командующего с Каминским можно расценивать и как попытку дипломатического заигрывания в связи с возможностью выхода из-под контроля немцев вооруженных формирований Локотского округа. Дело в том, что отношения между населением округа и проходившими через его территорию оккупационными частями (немецкими и венгерскими) со временем становились все напряженнее. Поведение оккупантов вызывало резкое недовольство локотян, успевших привыкнуть к тому, что именно они — хозяева своей земли. Приказ Шмидта о предоставлении округу самостоятельности мало что изменил — бесчинства, творимые «гостями», наблюдались как до, так и после его издания, о чем свидетельствуют многочисленные докладные записки районных бургомистров Каминскому и другим должностным лицам округа. Так, 20 мая 1943 года брасовский бургомистр М.И. Морозов жаловался в окружной земельный отдел на немцев, взявших во временное пользование с 4 по 24 марта 1943 года 1890 лошадей со сбруей и упряжью. Оставленные командованием германского корпуса семь расписок не имели никакого значения — взятые «напрокат» лошади так и не были возвращены. Спустя два месяца, 27 мая, тот же Морозов доложил обер-бургомистру Каминскому, что немцы пытались продавать локотским крестьянам повозки, всего 1500 штук. Как выяснилось, незадолго до этого немцы изъяли эти повозки у крестьян бесплатно, пообещав вернуть, однако решили провернуть нечистоплотную аферу. А в начале июня 1943 года к Морозову обратились старшина Хотеевской волости Воронин и старшина Брасовской волости Горбачев с жалобой на немецких солдат, допустивших потраву посевов.

Не лучше вели себя во время пребывания в округе и венгерские военнослужащие. Первый тревожный сигнал относится к 31 декабря 1942 года, когда венгерские солдаты, как видно разгоряченные празднованием Нового года, ограбили нескольких жителей Брасова и даже попытались изнасиловать двух женщин, о чем бургомистр Морозов направил Каминскому жалобу с приложением списка пострадавших. Через месяц, в конце января, те же венгры сломали несколько строений, как видно, с целью использования материала как топлива. Последний инцидент состоял в том, что они без санкции локотских властей стали проводить самовольные обыски у всех подозрительных лиц, в том числе обыскали дом заместителя обер-бургомистра С.В. Мосина. Доложив об этом Каминскому, бургомистр Морозов предложил вывести эту венгерскую часть за пределы округа под тем предлогом, что их лошади больны и существует угроза распространения по Локотскому округу эпизоотии.

Однако сомнительно, что многочисленные жалобы на бесчинства немцев и венгров возымели какое-то действие. По крайней мере, каких-либо ответов на эти жалобы, а также данных о принятых к виновным мерах в документах Локотского округа обнаружить не удалось. Можно предположить, что Каминский был вынужден относиться к немцам как к неизбежному злу, которое нужно перетерпеть. Лишь иногда бойцы РОНА и служащие полиции арестовывали немецких и венгерских военнослужащих с последующей передачей их полевой жандармерии. Для того чтобы арестовать немца или венгра, было достаточно распоряжения районного бургомистра. Каких-либо иных санкций, как то согласований с германским командованием, не требовалось.

Антинемецкие настроения между тем проявлялись даже на уровне командиров подразделений бригады. Так, командир 1-й роты старший лейтенант Фокин открыто высказывал недовольство немцами, не раз вступал с ними в драки, а однажды сорвал в одном из штабов немецкие агитационные плакаты и велел их выбросить. Фокин отличался беспощадностью к партизанам: пленных не брал, расстреливая захваченных в бою на месте. В то же время этот командир вытащил из локотской тюрьмы десятки человек, взяв их на поруки. Не менее натянутые отношения с немцами были у командира 2-й роты 6-го батальона Остроглядова, рота которого считалась одним из лучших подразделений бригады. Однако, находясь в гарнизоне села Зерново, рота Остроглядова не раз имела стычки с немцами. Когда те приезжали реквизировать продукты у крестьян, каминцы по приказу Остроглядова просто выгоняли непрошеных гостей. Правда, однажды бойцы Остроглядова разоружили даже курсантов школы РОА, вменив им завышенную гордость2.