Русское масонство в царствование Екатерины II

Сан его и должность истинного человека требовали, чтобы он подал помощь угнетаемому от врагов отечеству, чтобы дарования свои и великость духа употребил он на избавление своих собратий от злосчастия. Восприял он на себя труд сей и пользуясь благоприятством фортуны поразил супостата Греции. Отечество в награду за его подвиги увенчало его славою. Здесь надлежало ему остановить быстрое течение побед своих, не принимать более даров от фортуны и, очистив отечество от внешних врагов, рачить о истреблении внутренних. Но как ослепился блеском славы, прельстился великим именем победителя, возомнил, что приумножит свою славу и следственно благо свое кровопролитием. Напал он на отдаленных народов, ничем его не оскорбивших, и потом силою оружия присвоя себе едва не целый свет, безумно возжелал присвоить почести божеские! Что ж потом? Учинился гнусным рабом страстей своих».

Прямо на Екатерину намекали, конечно, московские масоны и в своих нападках на государей, которые покровительствовали Вольтеру и Гельвецию, доведя дело до французской революции.

На приглашение Р. А. Кошелева приехать в Россию Сен-Мартен ответил, что он не может этого сделать, пока жива императрица, «известная своею безнравственностью».

Обеспокоенные вольнодумством и распущенностью власти при Екатерине, раздраженные ее игрою с огнем социального пожара [278] , консервативные круги общества надеятся найти истинного государя в цесаревиче Павле.

278

В XIX в. укоризненно вспоминал Поздеев, что только после Пугачевского бунта Екатерина «перестала думать о вольности крестьян».

Связь консервативной оппозиции с цесаревичем несомненна. Партия Паниных — партия цесаревича. Начиная с 1769 года между Павлом и Паниными возникает усиленная переписка, в которой обсуждаются основные очертания желательного государства, прежде всего — военного строя.

В своем «Рассуждении о государстве вообще, относительно числа войск, потребных для защиты оного и касательно всех пределов» цесаревич предлагал устроить армию наименее обременительным для страны способом, и, выдвинув четыре корпуса для защиты границ от Швеции, Пруссии и Австрии, Турции и Китая, «остальные полки расположить на постоянных квартирах по империи, наблюдая, чтобы каждая дивизия имела свою губернию, чтобы как можно менее сталкивалась военная часть с цивильною. Когда полки будут поселены, заменять рекрут солдатскими детьми, достигающими совершеннолетия; таким образом, войско комплектовалось бы само собою, а земля служила бы ему только подкреплением».

Свою записку, слегка дополнив ее новыми соображениями, Павел в 1779 году посылал гр. П. И. Панину; посредниками в переписке были кн. Н. В. Репнин и кн. Г. П. Гагарин [279] .

Подобные проекты присылали цесаревичу П. Панин и кн. Репнин. В этих проектах, бесспорно, развивались те же идеи военного социализма, которые намечены были Щербатовым в его «Путешествии».

Раз существовала тесная близость между Павлом и вождями масонства (особенно к концу 1770-х годов — при установлении шведской системы), естественно искать в последнем отражения этой близости. Масонская организация должна была, вероятно, составить как бы священную охрану своего государя-цесаревича, защищая его от всех возможных случайностей придворной интриги.

279

Утверждение, что записка была предоставлена Екатерине, ошибочно.

Одно из «правил» шведских братьев говорило: «Почитай государя твоего, который есть подобие Царя Небес на земле. Воля его да будет священнейший твой долг, благосостояние — величайшее твое желание, а жизнь — величайшее благо, Провидением тебе вверенное. Исторгни из рук в исступлении прящагося кинжал, изощренный на корону, и утуши пламень раздора, неистовством меж сограждан воспаленный. Бог даст силу деснице, подъятой на подкрепление и защиту помазанных».

Правильное понимание этого места зависит от вопроса, кто считался помазанным.

Еще при жизни Екатерины Петр Панин так обратился в письме к цесаревичу в 1784 году: «Державнейший Император Павел Петрович, Самодержец Всероссийский, Государь всемилостивейший!»

А в манифесте, с которым Павел должен был обратиться к народу по вступлении на престол, Панин влагал ему в уста следующие слова: «Призирающее всегда на Отечество Наше, а особливо при опасных случаях, милосердие Всевышнего Творца соизволило Нас, как единый остаток уже крови, предопределенной Святым Промыслом Его к обладанию Всероссийского Престола, возрастить со младенчества безотлучно в недрах нашего Отечества, и, сохранив чудесно от разных бедственных угрожений, угодно стало Святой Его воле возвести Нас на Прародительский престол» (курсив мой. — Г. В.).

Таким образом, указанный Святым Промыслом государь, это — Павел Петрович; спасать его от угроженийдавал обещание масон шведской системы. Десница истинного масона должна была поддерживать не лицо, сидящее на престоле, а наоборот — от этого лица охранять истинного государя, наследника-претендента.

Поддержка претендента — одна сторона политики Паниных и панинцев. Другая ее сторона — поиски дипломатической и международной опоры. Идти каким-либо иным путем, кроме создания претендента и собственной дипломатии, партия не могла, потому что руки ее вождей были связаны боязнью новой Пугачевщины. Оттого эти вожди лишь вполголоса высказывают свое недовольство, пожимают плечами, много врут [280] , но мало действуют.

280

Как известно, слово «врать» в XVIII в. имело, между прочим, смысл «превратно толковать о политике»; первым вралем называла Екатерина именно в этом смысл гр. П. Панина.

Отрицательное отношение значительной части масонов к Екатерине и симпатии их к Павлу Петровичу выясняются вполне определенно в конце 1770-х годов. 3 сентября 1776 года, при соединении Елагина с Рейхелем, великим наместным мастером сделан был гр. Н. И. Панин.

Елагин целый год думал, примкнуть ему к новой системе или нет, составил даже примерный список своих масонов применительно к новой системе, но в конце концов отказался. Тогда шведскую систему окончательно захватили в свои руки приверженцы и друзья цесаревича: кн. Г. П. Гагарин, кн. А. Б. Куракин, кн. Н. В. Репнин, О. А. Поздеев (перед тем служивший при гр. П. И. Панине) сам Н. И. Панин не выступал на первый план [281] .

281

Объяснялось это, вероятно, теми же соображениями придворной политики, которые удержали и Елагина.

Шведское масонство вызвало острые опасения Екатерины. Об этом свидетельствует и комедия императрицы — первая из целой серии, направленной против масонства, — «Тайна противонелепого общества», появившаяся в 1780 году. Одновременно с литературными мерами Екатерина приняла и административные. В Национальной Ложе два раза был петербургский полицеймейстер П. В. Лопухин.

Гагарин должен был прикрыть петербургскую свою ложу и принять службу в Москве. Весной 1781 года удалился отдел и Панин, отъехав на покой в свою деревню.

Осенью 1781 года началось новое оживление в масонских кругах, исходившее на этот раз из Москвы. Московские масоны (частью это были прежние масоны шведской системы) отправили Шварца искать истинной мудрости не в Швецию, к которой Екатерина отнеслась так подозрительно, а в Германию, к герцогу не Зюдерманландскому, а Брауншвейгскому. Осенью же 1781 года отправился в заграничное путешествие и цесаревич Павел Петрович, сопровождаемый А. Б. Куракиным и С. И. Плещеевым.

Тогда же к литературным и административным воздействиям на масонов Екатерина прибавила законодательную меру. 8 апреля 1782 года издан был «Устав благочиния»; в нем § 65 направлен был против обществ и собраний: «Управа благочиния в городе законом неутвержденное общество, товарищество, братство и иное подобное собрание (под каким бы названием ни состояло) не признает за действительное… буде же таковое общество, товарищество, братство, или иное подобное собрание общему добру вред, ущерб или убыток наносит, либо бесполезно, то подлежит уничтожению и запрещению».

На то, что при этом имелись в виду именно масонские ложи, указывает толкование одного из «лояльных» петербургских масонов, П. И. Мелиссино, который, ссылаясь именно на «Устав благочиния», обратился (5 мая 1782 года) с особым посланием к членам своей ложи Скромности, призывая их «покрыть работы».

«Как ни прекрасна была утренняя заря масонства на здешнем небосводе, все же густое облако, себялюбие, недоверие и самочинное мудрствование — затмили дальнейшую ясность солнечного восхода. Эти пороки… заползли в орден и родились у них подобные же дети: вражда и презрение разорвали узы единения, удалили от первоначальных целей ордена, обесценили пользу для одних членов, навлекли на себя презрительные насмешки других».