Русское тайнобрачие

– Что она незаконная, против этого я спорить не стану, а рискованного в ней нимало нет, да и венчал ее основательный священник, которого я как сам себя знаю. Он никогда и ни за какие благополучия рискованного дела делать не станет.

– Но вам, я думаю, надо бы подробнее знать эту пару, о которой мы говорим.

– Нечего мне о ней узнавать, когда я о ней все существенное знаю.

– Когда же вы это узнавали?

– Тогда, когда того надобность требовала. Не хотите ли поэкзаменовать: я все отлично помню, со всеми, можно сказать, деталями. Тут еще было нагажено тем, что разные большие лица были впутаны. Не правда ли?

– Да.

– И к тому же они владыку просили?

– Да, да, да.

– Помню. Брат у невесты был длинный-предлинный офицер с ученым значком.

– Был.

– Имени не помню, а по батюшке, кажется, Данилыч.

– Вы отлично помните.

– Вот он и приходил. Чудесный парень, все рассказал, по-военному: благородно и откровенно, и о своих неудачах у владыки открыл.

– И это не испугало священника?

– Нимало. Штраф, разумеется, на них маленький накинул в цене, чтобы старших не беспокоили, и все тут.

– Однако я помню, - говорю, - что этот Данилыч не сразу как-то сговорился со священником, а было два-три дня томительных.

– Неправда, всего на все один день только их просили подождать, и то это совсем не для притеснения, а уже это всегда так, нарочно, "заминка" делается.

– Для чего?

– Чтобы давальцев не отпугнуть, а в то же время справки навести.

– Какие же справки?

– Есть или нет у брачущихся недвижимое имущество или значительное наследство.

– Но зачем это священнику?

– А это в тайных браках есть самое нужнейшее. Родство или что другое, идущее только против церковных уставов, - это пустяки, а вот имущество, из-за чего все люди ссорятся, - тут надо строго.

– Будто это так важно?

– Это только и важно. Если есть родовое имение, которое могут наследовать родственники, или если дети могут быть претендентами на какое-либо родовое наследство, тогда, будьте уверены, никакой порядочный священник такого брака венчать не станет.

– А как можно это узнать?

– В тонкости узнают.

– И скоро?

– Да смотря по людям и по делу: иногда сразу же, а иногда подольше.

– С недельку или с месяц?

– О, что вы! Нет - сутки, много двое.

– Каким же образом можно собрать так скоро такие щекотливые справки, о которых люди могут все утаить и налгать?

– Надо иметь способного справщика и содержать его, иногда даже и терпеть от него кое-что, как вот, например, некоему ближнему доводилось терпеть от этого молодца, который о дядюшке Никсе обыск делал.

– Что же, он плохой человек?

– Ужасный негодяй, но талантлив, шельма, к этим делам бесконечно. Он сюда нарочно из Киева вывезен. Там подобных артистов рассадник. Практика их вырабатывает над богомольцами. И этот все у деревянненькой церкви на Старом городе сидел для перехвата, чтобы богомольцев из Печерска на Подол не перепускать. Должность в том, что как увидит кучку "богомулов" - сейчас к себе подманит и уговорит, чтобы на Подол не ходили, а у них молились. Отличный практик. Ну вот, одному батюшке с разным наследством от брата пришлось и его сюда взять.

– Какой же у этого дельца церковный чин?

– Чин у него - церковный сторож, а ходит он за причетника.
– И по особым поручениям?

– Да, преимущественно-то по особым поручениям. По получении заказа сделаешь маленькую заминку, а он тем временем все и обследует.

– Но каким образом?

– А уж это по его усмотрению.

– А он не врет?

– Нет, для чего же? Да он всегда ведь и весь процесс и источники укажет, так что можете обсудить основательность и достоверность и того, и другого, и третьего.

– Ну, так вот, позвольте же, - говорю, - вас разочаровать.

– Сделайте милость, если удастся.

– При венчании дяди Никса решительно ни от кого ни из их родных, ни из знакомых никто таких справок не забирал.

– Верно. Наш дока свое имя недаром носит: он не так глуп, чтобы с родными жениха стал разговаривать. Он понимает, что это дело сердечное, и действует тонко - собирает источники чистые и достоверные. Ему было сказано, что вот так-то и так-то - вот этакий крупный человек желает жениться на сестре своей покойной жены, я на день заминку сделаю, а ты поди и удостоверь дело как нужно. А он отвечает: "Это можно кратко доследить, потому что у них старший дворник, Терешка, мой приятель". Если вы все ведаете, то вы должны знать: был у них дворник Терешка или нет?

– Знаю: действительно был дворник Терешка.

– Ну вот видите. Справщик взял на три бутылки пива, посидел с этим Терешкой в "изке и вернулся, говорит: "Терешка сказал: можно венчать".

– Но вероятно же при этом и какие-нибудь подробности дознания были представлены?

– Как же, разумеется, были: подробности необходимы, потому что по ним видишь и судишь: верно ли и благонадежно ли все дело?

– Ну а в отношении дяди Никса, например, в чем же заключались эти подробности?

– Помнится, он рассказал так: пришел, говорит, к воротам, Терешку вызвал, пошли в низок, две пары пива выпили, а Терешка сказывает: "Ничего дело плевое - венчать можно, господа согласные. Она, говорит, барыня к нему ласковая и теперь от любви тяжела сделалась, а все ейные братья и сестры очень желают, чтобы она с ним подзаконилась. А насчет состояния не сумлевайтесь: имениев у них нет, и что им по зиме мороженых индюшек присылали, так это от знакомых из чужой деревни. Скажи батюшке, что советую, чтобы крутил с богом".

– И это все?

– А вам что же еще надо?

– И вот это-то, вот эту болтовню с дворником вы называете справкою или сведением!

– А как же это, по-вашему, надо назвать?

– Да так и назвать, пустяками, вздором. Да вы, извините меня, я думаю, что вы шутите.

– Нет, не шучу.

– Не могу верить!

– Почему же?

– Да потому, что вы не можете не знать, что на слова таких людей, как мужик дворник, твердо полагаться нельзя.

– Нет, я этого не знаю и совсем другое думаю,