Рутина

– Уже лучше, – сказал Лем. – Если на прошлом альбоме я думал, что где-то Стасик недотягивает до Жени, здесь же – оба молодцы, и где-то мне нравится больше один, а где-то другой.

– Великий будет альбом, – сказал Михаил Енотов.

Мы вышли покурить с Лемом.

– Вот Альбина расстраивается, – пожаловался Лем. – Она тут с ним бегает уже три дня, пытается заботиться о нем, чуть ли не горшок носит. А ты приехал, стихи прочитал, и у него сразу настроение поднялось, оклемался. Она ревнует.

Поздним вечером Михаилу Енотову стало хуже, температура еще подскочила, и ему вызвали скорую. Оказалось, что у него какая-то инфекция в горле, и надо было оперировать. Его увезли в инфекционную больницу, а у меня случилась самая дурная и глупая ссора с Сигитой. Мы уже оба были пьяные, хотя она почти не пила – наверное, мое опьянение передалось ей. Не знаю, как все началось. Наверное, я просто устал и начал капризничать, а ей не удалось сменить вектор. Я обвинял ее в том, что она больше не испытывает ко мне страсти, в том, что она ничего не хочет делать, чтобы быть со мной, в том, что она ни разу не приехала в Петербург, хотя собиралась. Ох, я даже мелочно вспомнил ей один сценарный этюд, который она у меня забрала – идею, которую она выдала в учебе за свою. Даже ведь не спросила разрешения! Понесла показать мой этюд в таком виде, недоработанный, недозревший, показала учителям, тем самым загубив.

– Да я уверен, что как только появится мужик получше, мужик поудобнее, мужик, с которым тебе комфортнее, ты даже глазом не моргнешь, как изменишь мне! Вот и вся твоя любовь.

Она заплакала и убежала в комнату к Лему. Потом вернулась в еще большей истерике, потому что Лем с Альбиной сказали ей разбираться самой.

– Они там, видите ли, ужинают!

Она все грозилась уехать к маме, но не уезжала. Потом помню, как лежал с ножом возле входа в комнату – Сигита закрылась там и не пускала меня. Я грозился прирезать ее, а потом себя. Потом ей надоело там сидеть одной, она впустила меня, мы занялись любовью, и она уснула. Обнимая Сигиту, я подумал о том, как мне повезло: у меня есть любовь, есть книга, которую я скоро напишу, есть друзья, и завтра я буду записывать голос (на этот раз не на микрофон-палочку, а на нормальный микрофон у приятеля студента-звукорежиссера), и что, если прямо сейчас на землю упадет огромный метеорит, ничего страшного. Я счастлив, я готов к смерти, так я думал. Потом вспомнил и поправился: нет, я же все еще мясоед – значит, еще не готов.

На следующие выходные Сигита приехала в Петербург. Она заработала денег на диалогах к какому-то сериалу и вышла из дорогого и быстрого сидячего поезда в новой одежде. До последнего мне не верилось, что это случится, я думал, что она не приедет. Но это была она, с небольшой сумкой, немного припухшая от сна и растерянная от обилия незнакомых людей и предвкушения прогулки по малознакомому городу. Я поцеловал ее, потом немного отошел – разглядывал ее пестрые камуфляжные штаны с накладными карманами.

Конец ознакомительного фрагмента.