Ружье
Шрифт:
– Надо подумать. А пока давайте поговорим о Розе Лейден.
– Запросто, – согласилась Анна. – Что вас интересует?
– Когда вы ей звонили?
– В пятницу, в самом конце дня.
– А точнее?
– Примерно без десяти пять.
– Вы хорошо помните разговор?
– Да, я сказала: «Могу ли я поговорить с миссис Лейден?» Она ответила: «Миссис Лейден слушает». Я передала ей все, что было в телеграмме, – насчет книжки. Она сказала, что уже знает, но все равно спасибо.
– О чем она уже знала?
– О чековой книжке.
– Откуда ей стало известно?
– Она сказала, что муж звонил из Калифорнии
– Во сколько он ей звонил?
– Она не сказала.
– Но, если он уже звонил ей, зачем ему было посылать телеграмму в фирму?
– Не знаю. Наверно, для страховки.
– Интересно, звонил он ей потом, говорил, что изменил планы и летит домой?
– Она не говорила о втором звонке.
– Вы звонили ей около пяти?
– Да, в самом конце дня.
– Он всегда был такой дотошный?
– В каком смысле?
– Всегда ли он звонил, а потом посылал телеграмму с той же просьбой?
– Он мог сначала послать телеграмму, а потом позвонить.
– Все равно.
– А почему бы не позвонить и не послать телеграмму? Все равно компания оплатит. Вы об этом не подумали?
– Нет.
– Подумайте. Очень вас прошу.
– Почему?
– Потому что вы неотразимы.
– Будет вам!
– Вы уж мне поверьте. Меня удивить непросто, но кажется, я в вас влюбилась!
– Это невозможно!
– Вы так думаете?
– Конечно. Разве можно влюбиться в человека, толком его не зная? Так бывает в кино.
– Я знаю про вас все, что надо, – отрезала Анна. – Давайте выпьем еще по одной.
– Хорошо, – сказал Клинг и сделал знак официанту. – Еще по одной, – распорядился он, когда тот подошел к их столику.
Анна смотрела на него широко раскрытыми глазами. И вдруг его осенило: да она же и впрямь влюбилась! Придя к такому выводу, вслух он сказал:
– Как вы верно заметили, у нас деловая встреча, и значит...
– Это не просто деловая встреча, – возразила Анна, – и вы прекрасно это понимаете. Вы знали это уже в тот момент, когда согласились прийти. Я хочу спать с вами. Поехали ко мне!
– Погодите, – сказал Клинг, оттягивая время. Про себя он думал: «Ты что, совсем рехнулся? Говори „да“, плати по счету и тащи ее туда, куда она скажет, пока не передумала». – Вы меня совсем не знаете, – наконец вымолвил он. – Мы даже толком не поговорили.
– О чем тут говорить? Вы красивы и храбры, потому что в вашей работе требуется храбрость. И еще вы романтик, иначе с чего бы вам бороться с преступностью. Кроме того, вы умны, и мне нравится, как вы смутились, когда я заговорила про постель. Больше мне о вас знать ничего не надо. Например, есть ли у вас родинка на бедре или что-то в этом роде.
– Родинки нет, – улыбнулся Клинг.
– Ну так что?
– Я... Я сейчас не могу.
– Почему? – Анна придвинулась к нему ближе и накрыла его руку своей ладошкой. – Берт, – прошептала она. – Я люблю тебя, я хочу тебя...
– Послушайте, – сказал он. – Мне надо немножко подумать... В конце концов...
– Ты меня не хочешь?
– Отчего же?
– Уже хорошо, – улыбнулась она. – Один – ноль в мою пользу. Что же тебе мешает?
– Я помолвлен. Я уже говорил.
– И что с того?
– Вы,
наверно, не хотите, чтобы я...– Хочу! Страстно!
– Не могу. Сейчас не могу. А может, и вообще...
– Мой телефон: Вашингтон 6-3841. Когда уйдете от своей подруги, позвоните мне.
– Я сегодня к ней не иду.
– Отчего так? – удивилась Анна.
– По средам вечером у нее занятия.
– Тогда тем более поедем. Платите по счету!
– Заплачу, конечно, – согласился Клинг, – но это не меняет дела.
– Мы едем ко мне, – сказала Анна. – Мы будем любить друг друга шесть раз, потом я приготовлю обед, и снова шесть серий любви. Когда вам завтра на работу?
– Нет, – отрезал Клинг.
– Как знаете. Запишите хотя бы мой телефон.
– Я и так его помню.
– Великий сыщик! Повторите номер.
– Вашингтон 6-3841.
– Вы мне позвоните еще сегодня, – сказала она. – Когда представите себе, как я лежу в постели одна и умираю от любви.
– Не уверен.
– Пусть не сегодня, – уступила она. – Но в скором времени.
– Не могу обещать.
– Неважно, – сказала она. – Если не позвоните вы, то я сама вам позвоню. Берт, у меня нет предрассудков. Я хочу вас, и я получу вас. Считайте это предупреждением.
– Вы меня пугаете, – сказал он совершенно искренне.
– Это хорошо. Может, я вас к тому же немного возбуждаю?
– Да, – признался он. – Самую малость.
– Два – ноль, – сказала Анна и стиснула ему руку.
Глава 7
В четверг был Хэллоуин, канун Дня Всех Святых, и поэтому расследование не продвинулось ни на шаг. И это неудивительно: в этот день колобродят ведьмы, вампиры, домовые и прочая нечисть, изо всех сил мешая хорошим людям совершать добрые дела. Доброе дело, которое пытались совершить детективы 87-го участка, состояло в попытке разгадать убийства, но 31 октября сделать это было невозможно. Расследование топталось на месте. Впрочем, 31 октября у полиции и без того хлопот хватает.
Что может быть благопристойней Дня Всех Святых? Но его канун Хэллоуин превратился в Америке в нечто совершенно непристойное. В детстве Кареллы 31 октября было принято куролесить, но по сравнению с тем, что творилось сейчас, это были невинные забавы. В те далекие дни Карелла рыскал по улицам осеннего города, нацепив шлем авиатора с очками-консервами, вооружившись мелком, палкой, выломанной из ящика, или мешочком муки. Надо было найти жертву, лучше девчонку, погнаться за ней и либо чиркнуть мелом ей по спине, либо стукнуть палкой, либо огреть мешком – так, чтобы остался след. После этого полагалось завопить «Хэллоуин!» и с хохотом бежать прочь. Жертва тоже обычно смеялась. Смеялись все. Это было невинное озорство, по крайней мере, таким оно запомнилось Карелле. Вечером детвора сооружала посреди улицы огромный костер, и швыряла туда все, что удалось добыть на местной свалке и на пустырях, а в придачу старую мебель и поломанные ящики, которые выпрашивала в соседних домах. Пламя взмывало вверх, во все стороны летели искры и пепел, а мальчики носились вокруг, как чертенята, и подбрасывали в костер топливо. Потом оно кончалось, костер начинал гаснуть, девочки отправлялись по домам, а мальчишки собирались кружком вокруг догоравшего костра и заливали огонь известным способом.