Рябиновая невеста
Шрифт:
— Ты сделаешь это, Риган? — повторил свой вопрос Игвар, видя, что она всё ещё пытается что-то разглядеть в его лице.
–Да, – ответила она твёрдо и отбросила хольмгрег, – одной фрэйей меньше, одной больше… ну… какая разница! Я её не трону. Но ты откажешься от неё навсегда. Мы поклянёмся кровью, и наш договор будет нерушим. Ты согласен?
Игвар лишь мимолётно подумал, что жаль нельзя всё вернуть на несколько дней назад! Всё могло бы быть по–другому. Но теперь, ему осталось только ответить…
–Нет! — раздался сзади звонкий голос Олинн. — Нет! Ни за что!
Тишина разорвалась с треском, и звуки обрушились яростью
–Что ты делаешь, пичужка?! — воскликнул он. — Остановись! Ты должна жить!
–Нет, Игвар! Нет! — крикнула Олинн. — Не делай этого! Ей уже недолго осталось…
Огонь добрался уже до вершины холма, и вспыхнул за спинами гончих.
Послышалось яростное шипение. Лицо Риган изменилось, и сквозь него местами проступила чёрная кожа, покрытая чешуйками. Не в силах справиться со своей яростью, и смотреть на то, как вожделенная добыча ускользает из её рук, она воскликнула:
–Ну так умри у него на глазах! Ты сгоришь прямо здесь! — она подхватила брошенный хольмгрег и махнула рукой.
Раздался звук свистка и гончие рванулись к Олинн. Но Игвар преградил им путь, и они набросились на него со всей силой своей ярости.
А Олинн шагнула вперёд и схватила Риган за руку, держащую хольмгрег. Она крепко сжала её пальцы и тот самый перстень с красным камнем и закрыла глаза.
Ослепительно яркая молния рассекла воздух и ударила в один из менгиров расколов его пополам. Раздался грохот такой силы, что казалось, где–то в небе сошлись в битве две армии. Ветер сорвался, закрутив огонь, рванув его сначала вверх, а потом прибив к земле. И следом ещё одна молния ударила рядом, и ещё одна…
Но Олинн не слышала этого грохота. Она взглянула в голубые глаза Риган, но не увидела её. Увидела только ненасытную чёрную тварь, пробравшуюся в тело женщины с алыми волосами, тварь, полностью подчинившую себе её разум и волю. Сроднившуюся с её желаниями и выпившую её душу до дна. От настоящей Риган осталась лишь аловласая оболочка, которая приводила в мир свою хозяйку тварей. И камень в перстне — это ключ, который открывал им дверь. Каждый камень — новая дверь. И так много уже этих дверей, что скоро прежний мир погибнет, если их не остановить.
Звезда в ладони Олинн ожила, налилась силой и стала расти, шириться, становиться всё ярче и ярче. Она жгла руку Риган, испепеляя её ослепительно-белым светом. Низар начал корчиться в муках, твари взвыли, взвились на дыбы, отпустив свою добычу, и клочья чёрной кожи стали сползать с их рёбер. Всё вокруг смешалось: вой гончих, ярость корчившихся в Риган и Низаре тварей, ветер, гром и молнии, звуки пожара и стон умирающего леса.
А звезда всё росла и росла, дотянулась до менгиров, занимая всю поляну, наливаясь бело-голубым сиянием, таким ярким, что невозможно было смотреть. Она вспыхнула и во все стороны покатились волны голубого света, куда-то далеко, до самого горизонта, укрытого дымом и тучами. Вспыхнула и погасла. И в тот же миг небо обрушилось на землю небывалым ливнем.
Олинн стояла и смотрела, как затухает вокруг
пламя, как тварь, сидящая в Риган, растворяется и стекает вниз чёрной водой, и там, где стояли воины и Низар, не остаётся ничего, кроме чёрных пятен на земле. Она разжала пальцы и увидела, что красный камень на руке Риган превратился в пепел и рассыпался, и ожерелье на её груди почернело, и стало просто россыпью углей. Риган упала на землю, словно подкошенная. Гончие лопнули, распались на комья грязи, а дальше Олинн уже не видела ничего. Она бросилась туда, где на земле лежал Игвар и опустилась рядом с ним на колени.–Нет! Нет! Нет! Ты не можешь! — прошептала она, прикладывая ухо к его окровавленной груди.
Твари его не пощадили. И даже в прошлый раз, когда она нашла его на болотах, он не выглядел так ужасно, как сейчас. Она пыталась услышать стук его сердца, но оно не билось.
Глава 38
–Как он? — спросил Гленн, войдя в избушку и посмотрев на Олинн, сидящую возле лежанки Игвара.
–Всё так же, – ответила она тихо.
–Ты бы поспала… Хочешь, я посижу?
–Нет, – Олинн упрямо покачала головой. — Я сама.
Она встала и принялась суетиться, опять что–то готовить, греметь котелками, сосредоточенно растирать травы в ступке, снова и снова меняла повязки, варила отвар, хотя его и так было полно в каждой кружке, и молчала.
Гленн только вздохнул, поставил на стол туесок с голубикой и вышел. Знал, что бесполезно это – уговаривать племянницу. Сколько дней уже она вот так сидит у его постели? Мечется от окна к лежанке, и лечит, лечит, лечит…
Да только ему ведь не лучше.
В тот день, когда они с Олинн потеряли друг друга в овраге, испугавшись огня и дыма, Гленна понесла лошадь. Бежала, не разбирая дороги, и попала ногой в яму. Как он выжил? Наверное, на то была воля Богов. Когда очнулся, то не мог понять, где он. Болела сломанная рука и от дыма, казалось, лёгкие разорвутся, но он увидел свет, который лился откуда–то сверху и пополз к нему. А когда добрался до вершины холма, небо уже разверзлось дождём.
Стихия разметала святилище. Повсюду лежали куски расколотых камней, оплавленные молниями менгиры покосились, а какие–то и вовсе упали. И этим они, наверное, ещё долго будут напоминать балеритам о том, что здесь случилось. Он пытался оттащить Олинн от Игвара, но она будто срослась с ним. Сидела, держа его голову на коленях, словно в каком–то оцепенении и потоки дождя смывали кровь с её рук. А Гленн был уверен, что Игвар мёртв. Да и кто выживет после такого? Он не дышал, и его сердце не билось, но Олинн всё равно не выпускала его руки из своих.
А потом из пелены дождя появился старец — Хранитель святилища. Подошёл к ним, опираясь на палку, с трудом опустился на колени рядом с Олинн и дотронулся до Игвара. Что–то бормотал беззвучно и, наконец, посмотрев на Гленна, произнёс задумчиво:
–Тёмная дева ещё не забрала его. И, может быть, Боги смилостивятся…
Он коснулся плеча Олинн, что–то шепнул, и её глаза снова ожили.
Они кое–как дотащили Игвара по раскисшей земле до избушки Хранителя и с того момента Олинн была с ним неотступно. Старец сказал, что он видит, как Игвар бродит по границе миров и не может найти дорогу обратно. Да и трудно это, вернуться с той стороны. Хранитель хоть и рад был бы помочь, да не знал, как указать Игвару обратный путь.