Рябиновый костёр

— Кого из нейрохирургов? Фамилию знаешь? — общение на «ты» пришло само собой.

— Федь, я не смогу без неё… — Юрий был абсолютно потерян и, как показалось Фёдору, даже соображал с трудом.

— Это я понял, но давай менять вводные. Твой настрой не придаёт ей сил, а она мать, она всё чувствует. Ты должен заставить её бороться. Так как фамилия нейрохирурга?

— Шведов или Шелестов, пожилой мужик. Говорят, крутой, по крайней мере, в этом городе лучший.

— Шевелёв?

— Да, точно. Ты его знаешь?

— Знаю, это мой тесть. Сейчас позвоню.

— Федь, мы ужинали с мамой, когда всё произошло. Она сама приготовила впервые за то время, как я вернулся, она только после предыдущего инсульта восстанавливаться начала. Говорили спокойно, ровно так, убеждала меня, что жениться пора, как вдруг побледнела, потом лицо стало синюшным и она рухнула без сознания, я даже подхватить не успел. Подумал грешным делом, что подавилась, а она дышала шумно так. — Он потёр виски и покачал головой. — Это потом, когда скорая приехала, я понял, что симптоматика классическая, как в учебнике описывается: и зрачки разные, и на свет не реагируют… А врачи, — Юрий кивком головы указал на двери реанимации, — говорят, что состояние тяжёлое, чтоб готовился и чтоб её смерть для меня неожиданностью не стала, представляешь? А у меня же нет больше никого…

По его щекам бежали слёзы, но Юрий не обращал на это внимания, совершенно не думая о том, как он сейчас выглядит.

Фёдор ещё раз набрал номер тестя, но безрезультатно. Остановил проходившую мимо сестру, попросил вызвать заведующего, но к ним никто не вышел, а в реанимацию посторонних не пускали.

— Погоди, сейчас пойдём другим путём, — сказал Коробову и позвонил отцу. — Пап, — произнёс Рябина, как только услышал обеспокоенный голос отца, — ты не волнуйся, со мной и Алисой всё в порядке, я с просьбой звоню.

— Говори, — услышал в ответ.

— У нашего заведующего мама попала в реанимацию, по симптоматике — геморрагический инсульт, узнать состояние мы не можем, знаю, что пригласили моего тестя, но он не отвечает на вызов.

— У Юриной мамы повторный инсульт? Дела… Сейчас матери скажу, она всё равно проснулась.

Дальше говорила уже мама.

— Федя, я сейчас сама Толику наберу, мне он точно ответит, а потом с тобой свяжемся. Ты другу своему что-то успокоительное дай. Хотя что у тебя есть в чужой епархии! Сейчас я сама всё организую.

Она отключилась.

— Это твоя мама, да, Федя? Ты же говорил, что она невролог, она поможет, да? Я не очень местным доверяю… Господи, как страшно вот так стоять под дверью и ощущать свою беспомощность! Счастливый ты, Федя, у тебя оба родителя живы, и дай Бог тебе не знать, что я сейчас чувствую.

— Пойдём сядем. — Фёдор подвёл Юрия к ряду стульев для посетителей, усадил и сел рядом, достал из кармана разовые платочки и протянул Коробову. — Мне десять было, когда погиб отец, мы вместе в машине ехали, он за рулём, а я рядом.

Юрий закрыл глаза, затылком прислонился к стенке и тихо плакал. А Фёдор сжимал его плечо, пытаясь поддержать единственным способом, который был ему сейчас доступен.

***

За окном занимался рассвет, когда Фёдору позвонила мама.

— Федь, скажи своему другу, что операция прошла успешно, состояние стабильно тяжёлое. Оперировал Толик, он неплохой нейрохирург, Серёжа его хвалил. Антонина Михайловна пока будет в реанимации, я держу руку на пульсе. Твоя задача сейчас позаботиться о её сыне. — Фёдор чувствовал, что мать улыбается.

— Хорошо, мам. Спасибо тебе.

— Спасибо мне скажет Антонина Михайловна. Пока, сын.

Она отключилась, а Фёдор всё никак не мог понять, что за шум слышался фоном при их разговоре. Но сейчас было не до этого, он пересказал всё услышанное Юрию.

— Ну что ж, думаю, делать нам с тобой тут нечего. К маме тебя не пустят, а потому поехали, отвезу тебя домой, — предложил он Коробову.

— Нет, только не домой, — во взгляде Юрия сквозил страх, — давай на работу, хотя врач из меня сегодня никакой.

— Зато на людях. Юр, у нас хороший коллектив, просто будь собой, и тебя поддержат. Поехали.

Уже из отделения, уложив заведующего спать на диване в ординаторской и предварительно вколов ему успокоительное, Фёдор позвонил Даше.

— Прости грешного, но приехать не получилось.

— У нас всё в полном порядке, Фёдор Сергеевич, — её голос звенел колокольчиком, — мы с Лисёнком умылись, позавтракали, идём в школу. У вас чудесная дочь.

— Спасибо, — только и успел сказать Фёдор, и тут в трубке раздался голосок Алиски.

— Папа, папочка, я хорошая, я Дашу слушаюсь. Сегодня можешь не торопиться, она сама заберёт меня со школы, и у нас планы. Мы тебе такой ужин приготовим, закачаешься. Всё, пока-пока, мне некогда.

Сказала и отключилась. Фёдор только плечами пожал, хотел перезвонить Даше, но его вызвали к роженице и начался обычный рабочий день.

Зав отделением проснулся только к обеду.

Когда Фёдор вошёл в ординаторскую, тот уже сидел за своим столом в белом халате и ел суп, принесённый ему старшей сестрой. Фёдор подумал, что тоже голоден и, по-хорошему, надо бы сходить в буфет, пока есть свободная минута.

— Юрий Алексеевич, я в буфет отлучусь, вам что-нибудь взять?

Коробов глянул на него с прищуром.

— А что так официально, Фёдор Сергеевич? Вводные с ночи не изменились. Да, и прости меня за всё.

Фёдор выдохнул.

— Спать хочу. Куплю энергетик да выпечку какую-нибудь. На тебя брать? Последний раз спрашиваю.

— Да, и энергетик, и кофе тоже.

Сегодня работать приходилось за двоих, Юрий ни о чём, кроме состояния матери, думать не мог. А Фёдору даже в голову не пришло его за это осуждать.

Пока спускался по лестнице, ответил на звонок тестя. Тот, даже не поздоровавшись, перешёл к делу.

— Твоя подопечная жива, в сознание пока не приходила. Это по твоему вчерашнему вопросу. А вообще, я на тебя зол, ты не представляешь, как зол. Что ты за мужик такой говённый? Не ожидал я от тебя! Чем тебе Лара не угодила? Как стирать и убирать за тобой все эти годы, так всё тебя устраивало, а теперь что? Стара стала? На молоденьких потянуло? А она тебя ещё защищает. Говорит «не лезь, папа, мы сами всё решили». Как ты мог?!