Ряд случайных чисел [СИ]

— Ну и что ты сделаешь? — он сделал судорожный рывок, пытаясь увернуться от летящего в лицо обручального браслета, и, не удержав равновесия, вместе со стулом грохнулся на пол. Еще лежа на полу, почувствовал запах озона и услышал слабый хлопок — она ушла порталом. Опять мамочке жаловаться побежала! Завтра еще с любимой тещей объясняться! Опять скандал! Примчится ни свет ни заря, орать будет! Достали эти бабы! Он женился? Женился. С ребенком согласен? Согласен. И чего еще им от него надо? Спать надо лечь, вот что.

К его удивлению, его никто не разбудил, и теща не прибежала с воплем «доколе?». Он прекрасно выспался, позавтракал и решил сменить гнев на милость — позвонить и извиниться. Если честно, он, конечно, был не совсем прав. Через час, пообщавшись со всеми знакомыми и подругами жены, и даже с тещей, он забеспокоился. Ее нигде не было. А еще через час впал в ступор. Произведенный домашними средствами поиск по крови показал, что ее нет на планете. Нет совсем, ни живой, ни мертвой. Она дура, да? Пространственный портал — это же прорва энергии! О ребенке бы подумала — ей же рожать вот-вот! И она… теперь… где-то… одна… Ему стало нехорошо. Ну, когда вернется, он ей…! А если не вернется? А если она… не может? А если… а-а-а!!! Он в панике побегал по дому, потом заставил себя собраться, установил вектор портала и затребовал в астрономической справочной таблицы эфемерид. Он примерно помнил время ее ухода, но только примерно, поэтому вектор уже превратился в веер. Плюс смещение по орбите, плюс вращение планеты, плюс гравитационный колодец каждой звездной системы, мимо которой проходит вектор, искривляющий его в зависимости от общей массы системы и расстояния прохождения…! Через пару часов до него дошло, что на слабеньком домашнем терминале он не в состоянии даже приблизительно определить зону поиска.

— Пап? Здравствуй! Твоя мечта сбылась — я чувствую себя полным дерьмом и стопроцентным мерзавцем.

Ой, какой же был скандал! Сначала его чуть не убили, потом стали игнорировать. Все, и ее и его родственники, оказались удивительно единодушны в определении, кто он есть и куда он может засунуть свое запоздалое раскаянье и страх. Но он выклянчил, выбегал, наконец, вышантажировал себе участие в поисках. Не ее — ребенка. Надежды было мало. Взрослого дракона очень трудно убить. Если бы она могла, она бы уже вернулась. Значит, не могла. Но, может быть, уцелел ребенок? Его ребенок! Он это точно знал — иначе не женился бы. Ищите дураков! Да, первые пять-семь дней младенец абсолютно беспомощен, но потом включается память рода. После этого дитя адаптируется мгновенно. Если только… Если у него есть эти пять дней. Или если мать при родах не ушла в бесформенность. В противном случае произойдут не роды, а псевдомитоз, после которого останутся две бодрые, здоровые и абсолютно безмозглые псевдоамебы весьма солидного размера. И тогда, если рядом окажется опытный маг-повитуха, у матери будет возможность вернуть свою форму, а вот у ребенка… В те невообразимо далекие времена, когда подобное безобразие еще иногда происходило, такое «дитя» просто уничтожали — другого выхода не существовало. Псевдоамебы размножались быстро, очень быстро, благодаря способности напрямую ассимилировать даже неорганику, и представляли собой вполне реальную угрозу. Но нет, она этого не сделает! Ведь не сделает же? Родственники собрали все имевшиеся средства, нажали на все имевшиеся рычаги, задействовали все полезные знакомства. В результате зону поиска просчитали в обсерватории, к поиску подключилось федеральное бюро расследований и, как ни странно, столичный зоопарк при институте ксенологии и космозоологии. Эти согласились покупать животных, желательно в комплексе с пищевой цепочкой, из неизученных миров. Несмотря на это, обеим семьям реально грозило впасть в энергетическую нищету, если поиски затянутся больше, чем на год. Время шло, зоопарк пополнился четырьмя комплектами форм жизни, надежды и средства таяли. Время шло. О времени Пэр думал с ужасом. Уже соотношение 1 к 4 даже в верхних слоях атмосферы создавало ощущение погружения в горячий плотный вихрь, за счет ускоренного движения молекул воздуха, а живность, доставленная оттуда прямым порталом, за считанные минуты, на глазах изумленных «времялазов», превратилась в кучки праха, покрытые коркой льда. Так далеко исследователи космоса не заходили еще никогда. Поиск пропавшей женщины превращался в научное исследование. Кто-то из обслуги проболтался репортерам, а может просто продал информацию. Неожиданно оказалось, что тема интересна всем, посыпались запросы от совершенно посторонних лиц, пара из которых спрашивала, например, на какой счет перевести средства для продолжения поисков. Через пару месяцев вся планета в положенное время собиралась у визоров, чтобы узнать последние новости о поисках и посмотреть панорамы других миров. Программа набрала невиданную популярность, рейтинги сериалов неудержимо падали. Неожиданно, вместо разорения, даже при том, что пришлось делать дорогостоящие последовательности промежуточных порталов 1:2, поиски начали приносить доход, и не маленький. Пэра не вышвырнули по одной-единственной причине: только он один, как отец, смог бы сразу почувствовать присутствие в мире своего ребенка. Ребенка? Если малыш выжил, сколько лет ему окажется, с учетом ускорения? Не оказался бы ребеночек старше папы лет этак на тысячу…

Поиски велись уже почти два года, когда, пройдя 8 промежуточных порталов и ощутив пронизывающий холод, Пэр вдруг почувствовал — здесь! Осознание присутствия было настолько сильным и непривычным, что он заорал и растерялся, полностью захваченный этим ощущением. У него никогда еще не было детей, и он не верил всем этим россказням про родительскую эмпатию. Как он сейчас ощутил на собственной шкуре — зря. Ему сразу стала близка и понятна его невыносимая теща, всегда раздражающе трясшаяся над своей драгоценной доченькой. Он в первый раз почувствовал отцовство дракона — и это его потрясло. Да, теперь он поверил рассказам о том, как родители насмерть бились с врагами за своих детей. Раньше, еще в школе, когда их заставляли читать старинные сказания, он только плечами пожимал — бились, ну и дураки! В результате и ребенка не спасли, и сами погибли! Остались бы живы — новых бы нарожали! И до самого последнего времени он продолжал придерживаться того же мнения. Но вот теперь, вот сейчас… Нет! Не-е-ет! Сейчас он и сам готов был всему миру глотку перегрызть за свое дитя! Но где же его искать? Этот мир огромен!

Оцепенев от внезапно вспыхнувших чувств, ошеломленный и морально дезориентированный, он пролетел по классически баллистической траектории и вмазался в скалу. Тут бы и настал ему полный… э-э-э… окончание поисков, но в последний миг он чисто инстинктивно успел принять бесформенность и размазался, стекая, а не разбился, сломав структуру. Судорожно, рывками, собрав себя и приняв гуманоидную форму, огляделся вокруг. Холодно! Как же здесь холодно! Видимо, они перестарались с порталами, и, по отношению к этому миру, он слегка ускорен. А приборы… в пыль. Порталы? Целы. Хорошо. А это что у нас здесь? Очнувшись от столбняка, коченеющими от холода руками, он долго, остервенело и упрямо, лупил обломком штатива по скале, отколупал кусок и активировал цепь обратных порталов.

Спешно произведенный анализ показал, что последнее магическое воздействие на обломок произошло больше 6000 лет назад. Как раз на той стороне скалы, о которую Пэр затормозил, через весь «фасад» шла кривовато проплавленная магией надпись на языке драконов. Очень короткая надпись. «МАМА».

Легенда.

— Слушай, Дон! Раз ты такой древний, может, ты знаешь, кто такая Мать Перелеска?

— А оно тебе надо? Откуда вдруг такой странный интерес?

— Ну, интересно же — кого поминают! И причем тут «чтоб мне девкой стать!»? Да подожди ты обниматься, миску опрокинешь — ягоды передавим! Я даже в библиотеке Универа ничего не нашла. И в марше вашем вот это «на троне Корона и Перелеска-мать!» Должно же это что-то значить?

— А ты Трон когда-нибудь видела? — Дон уселся напротив, подпер голову рукой, растекся боком по столу.

— Только на картинке, — пожала плечами Лиса. — У нас в библиотеке здоро-овый такой альбомище был с миниатюрами «Убранство Дворца и Парка».

— Ага. А спинку Трона рассматривала?

— А чего спинка? Резная, сквозная, дракон, вроде, вырезан, наверху корона выточена. Если честно, особого впечатления не произвел, могли бы и поинтереснее придумать! Так — креслице. Здоровенное, конечно, но — креслице.

— Ага. Так вот. Во-первых, Трон не вырезан, а выращен. А во-вторых, этот дракон и есть Святая мать Пэр Ри ле Скайн.

— Опаньки! Это как? Дракон — мать? А эльфы тут с какого бока?

— Ты зря искала в Университете. Эта легенда — практически история сотворения мира. В храмах еще может быть и осталось что-нибудь, в дворцовой библиотеке… Я-то в Донн Дроу читал, меня за то и выперли, я ж говорил.

— А расскажи? Ну расскажи-и-и!

— Да я читал давно очень, плохо помню!

— Ну До-он!

— Ну, разве что в общих чертах? — Лиса обрадовано закивала — перебирать ягоды было дико скучно. — Ну, хорошо, тогда слушай. Когда-то в Мире жили только эльфы и драконы. Сколько было драконов, никто не знает, а эльфов было 365 штук.

— Подожди! 368 дней в году — 365 эльфов?

— Я тебе говорю — легенда о сотворении Мира! Жнец сеял по одному зерну каждый день первого года — и выросло 365 эльфов. Ясно? Тебя, между прочим, в храм хотя бы в университете гонять должны были — неужели вам об этом не рассказывали?

— Не-а! Про 365 — ничего. Просто — создал, и все! А почему так мало? Сеял-сеял, и вдруг перестал! Надоело, что ли? А еще троих?

— Блин! Вот сходи к нему и спроси! Не буду рассказывать, ты перебиваешь все время!

— Все-все-все! Заткнулась уже! Давай дальше!

— Эльфы жили в южных лесах поодиночке. У каждого был свой лес, каждый украшал и уговаривал его на свой лад. Среди них были и мужчины и женщины, но они не испытывали друг к другу никакого интереса и даже не вели счет времени. Они были прекрасны, бессмертны и абсолютно равнодушны. Их больше интересовали растения, чем сородичи. Они не общались.

— И в гости не ходили?

— Нет!!!

— Все-все-все! Извини!

— Не сбивай, я сам собьюсь! И так фигово помню! Так вот. Они были бесстрастны и не знали любви. Их леса и их магия давали им все необходимое, и они не испытывали нужды друг в друге. А драконы жили на севере и были смертны, хоть и жили долго. Однажды у них что-то случилось — я не помню уже, мор, что ли? Или что-то в этом роде — неважно — в общем, остался последний. Этот самый Пэр Ри ле Скайн. Он облетел весь мир и не нашел никого из сородичей. Зато он нашел эльфов. Он довольно долго наблюдал за ними, перелетая от леса к лесу. Ему было очень одиноко и скучно, и он решил это изменить. Он скопировал облик эльфийки из соседнего леса и соблазнил первого эльфа. Там довольно длинно и подробно рассказывается, как он это делал — можно, я не буду это пересказывать? Это сейчас я понимаю, насколько бездарно там все изложено, а на воображение юного дроу это произвело совершенно шокирующее впечатление — вспомнить страшно!