Рядом с тобой

–– Мишенька! Любимый!

Она кричала так громко, что её услышали две чеченки, находящиеся недалеко от гарнизона.

–– Никак голос Айнур! – заметила одна. – Что за Миша, которого она зовёт?

–– Понятия не имею. – ответила ей другая. – Совсем стыд потеряла девка. На всю округу кричит о своей любви.

–– Голос-то из гарнизона слышен был. С русским спуталась!

Новость эта быстро облетела аул. Не прошло и 10-ти минут, как возле КПП собрались местные жители.

–– Что вы хотите? – спросили их солдаты.

–– отдайте нам Айнур, а не то мы всё тут разнесём.

–– Зачем?

–– Судить её будем.

–– За что?

–– За нарушение традиций. За презрение к религии.

–– Товарищ полковник! – один из рядовых побежал докладывать Ремизову.

–– Что там за толпа?

–– Они требуют выдать им Айнур. Говорят, судить её будут.

–– Они всё знают! – воскликнула она. – Но мне теперь всё равно. Но как они могли узнать?

–– Деточка, ты так сильно кричала, что было слышно на всю округу.

–– Быстро же они собрались!

–– Махмуд, твоя дочь совсем стыд потеряла. – заметили её отцу. – Как ты с ней поступишь?

–– Сами решаете. Она презрела наши законы…

Аминат стояла в стороне и плакала. В другое время она бы встала на защиту дочери, но обстоятельства были сильнее её.

–– Айнур, ты должна подойти к КПП, – сказал ей Ремизов, – и сама с ними поговорить.

–– Они не будут меня слушать. Я нарушила законы ислама, и теперь я для них преступница.

–– Всё равно подойди. Я сам с ними поговорю.

–– Ну и как нам отсюда выехать? – спросил водитель санитарной машины.

–– Подождите. Чего вы хотите? – крикнул полковник толпе чеченцев, подойдя к КПП.

–– Отдайте нам Айнур. Мы будем её судить.

–– Она не совершила ничего противозаконного.

–– У тебя, полковник, свои законы, у нас – свои.

–– Вы находитесь на территории Российской Федерации! – крикнул Ремизов. – А значит, закон один для всех!

–– Хватит болтать! Отдай нас девку!

–– Что вы намерены делать с ней?

–– Судить.

–– Это я уже слышал. Что это за суд такой и чем он может закончиться для неё?

–– Смертью… или изгнанием. Что скажешь, Махмуд? Чего заслуживает твоя дочь?

–– Она нас всех опозорила. – ответил несчастный отец. – И заслуживает самого сурового наказания.

–– Махмуд, – прошептала, плача, Аминат, – не делай ты её ребёнка сиротой. Майор ёё не сегодня-завтра умрёт, и у малыша не останется никого.

–– Айнур, дочь моя, – с трудом выговаривая каждое слово, начал отец, – я должен был бы отдать тебя им. Но послушайте! Идёт война, нас всё меньше и меньше. Не могу я в таких условиях выносить смертный приговор. Она будет изгнана.

–– Ты слишком мягок, Махмуд.

–– Она моя дочь! Как я могу убить собственное дитя!

–– Ну хорошо. Отныне ты, Айнур Зулаева, приговариваешься к изгнанию из нашего общества. Нет у тебя здесь жилья и некому тебя защитить.

–– Есть кому. – ответил им Ремизов, прижимая Айнур к своей груди. – Садись в санитарную машину к Мише и уезжай. – тихо сказал он ей. – Здесь тебе делать нечего. Ваши житья тебе не дадут.

–– Я не могу.

–– Они убьют тебя!

–– Николай Степанович, но у меня ребёнок, и он далеко.

–– Где?

–– В доме бабушки Байсари.

–– Я дам тебе двух солдат для охраны. Пойди и забери малыша. И возвращайся как можно скорее, я не могу долго держать санитарную машину. Поспеши, каждая минута промедления может стоить Мише жизни.

Айнур под охраной вышла за территорию гарнизона.

–– Сморите-ка, убивать её пошли. – так оценили эти действия чеченцы. – И правильно сделают.

До дома Байсари Айнур бежала бегом.

–– Бабушка! Бабушка! – ворвалась она в хижину.

–– Ой, как запыхалась! – улыбнулась «старушка». – А как ты встала, Айнур? Тебе же ещё нельзя.

–– Сейчас не время. Мама вам всё расскажет. Я забираю Сашу.

–– Не опасно? Если наши узнают о твоём поведении…

–– Вы действительно не колдунья! Они уже всё знают! И вынесли мне приговор.

–– Изгнание?

–– Да, изгнание.

–– Куда ты пойдёшь? Одна, с ребёнком.

–– Я уезжаю на машине, которая пришла за Мишей. Я чеченка, но чеченцы отвернулись от меня, а русские на моей стороне. Я готова всю жизнь прожить рядом с Мишей.

–– Но религия…

–– Да причем здесь религия? Я готова хоть завтра принять православие.

–– Ну тогда поезжай. И будьте счастливы. Будешь обо мне вспоминать?

–– Конечно, буду. Прощай, бабушка Байсари. Больше я сюда не вернусь.

Взяв ребёнка, Айнур также бегом вернулась в гарнизон. Слава Богу, местные жители не видели её возвращения.

Айнур уехала на санитарной машине. Неделю спустя, так и не найдя преступника, Ремизов подал в отставку

–– Николай Степанович! Ну как же так?

–– Всё, ребята, отвоевался я. Как я могу посылать вас на смерть, если сына единственного не уберёг?

–– Как же мы без вас?

–– Вам пришлют нового командира.

–– А вы?

–– А моё место возле Миши.

Мишу прооперировали.

–– Не могу сказать ничего утешительного. – ответил врач на немой вопрос отца и Айнур. – У Михаила поражена центральная нервная система. Сейчас он в коме, но если очнётся, то не сможет ни ходить, ни говорить.

–– Неужели никакой надежды? – спросила Айнур.

–– К сожалению, нет.

–– Айнур, зачем тебе такая жизнь? – спросил Николай Степанович. – Ты ведь ему даже не невеста.

–– Для меня начинается новая жизнь. И в этой новой жизни у меня скоро будет новое имя – Анна, Аня.

Через несколько дней её окрестили, но Николай Степанович продолжал называть её старым именем.

Миша вышел из комы только через полгода. Открыв глаза, он увидел белые стены, такой же белый потолок, и долго не мог понять, где находиться. Наконец в голову пришла мысль, что он, возможно, умер.