РЯВанш! (СИ, с иллюстрациями)

На "Александре III" так и не сумели исправить механизмы пораженной ранее 4-ю башни. Ее орудия, заряжаемые вручную, смогли сделать лишь считанные выстрелы до нового попадания. Снаряд ударил в стык броневых плит крыши башни. Во внутрибашенный отсек прошла часть осколков, разбив затвор среднего орудия и положив на месте почти весь расчет. Окончательно вышли из строя системы горизонтальной наводки. К тому же, в момент попадания, когда башня наполнилась дымом, из подбашенного отделения потребовали срочного затопления погребов, что было мгновенно исполнено, хотя прямой угрозы детонации боекомплекта не было. 4-я башня линкора стала окончательно небоеспособна, а вскоре "Александр" лишился и 3-й башни. Японцы попали ей прямо в основание, между центральным и левым орудием. Взрыв сбил их оба с лафетов и заклинил саму башню. Прицельная стрельба из оставшейся правой 12-дюймовки была невозможна. Еще один 356-мм снаряд поразил "Александра" в кормовую часть у ватерлинии. Пробив 4-дюймовую броню, он разорвался в погребе офицерской провизии. Вспыхнувший там пожар скоро прекратился из-за затопления водой через пробоину. Однако пламя успело распространиться на расположенное выше отделение кормовой шпилевой машины. Поступающая же вода, проникая через расшатанные взрывом переборки, создавала угрозу соседнему румпельному отделению. Аварийным партиям приходилось одновременно бороться и с огнем, и с водой, чтобы не допустить потери кораблем управления. Одно или два попадания в левый борт за 3-й башней вызвали масштабные разрушения и пожары в каземате 130-мм орудия и помещении радиостанции. Выгорела офицерская кают-компания, дым от пожара через поврежденную вентиляцию поступал в машинное отделение. Вышли из строя оба дальномерных поста; наводчики 1-й и 2-й башен перешли на собственное управление стрельбой.

В наибольшей степени пострадала шедшая замыкающей в строю дредноутов-черноморцев "Императрица Екатерина Великая". Линкор всё более отставал от передних мателотов из-за выведенной из строя в начале сражения левой холодильной машины, а также получаемых под обстрелом в большом количестве новых повреждений. Огонь по "Екатерине" вели сразу пять больших вражеских кораблей - два больших двухтрубных линкора слева по борту и три линейных трехтрубных крейсера - по правому. Командир "Екатерины" капитан 1-го ранга Василий Михайлович Терентьев дал указание старшему артиллерийскому офицеру сосредоточить огонь на третьем японском линкоре, повернув все башни налево. На правый борт стреляли лишь казематные орудия, расчеты которых надеялись, что их 130-мм снаряды всё же долетят до врага, хотя вряд ли причинят серьезный ущерб громадным крейсерам-дредноутам.

Впрочем, идущие вдалеке линейные крейсера японцев, возможно, больше помогали "Екатерине", порой сбивая неровными падениями своих залпов наводку у гораздо более близких и опасных японских линкоров. Тем не менее именно прилетевший от "Кирисимы" 14-дюймовый снаряд в дальнейшем стал роковым для русского линкора. Он попал в корму с правой стороны, проникнув в тоннель правого гребного вала "Екатерины" и погнув его. Правые турбины пришлось срочно останавливать. Корабль продолжал идти на трех винтах, компенсируя рулем недействующий винт. Основные попадания "Екатерина" получала в левый борт от двух концевых вражеских линкоров ("Фусо"и "Ямасиро"). Позднее, когда противник переместился на корму, продольный огонь по "Императрице" вели уже все четыре японских супердредноута. К тому времени положение русского линкора стало совсем безнадежным. Взрыв в шкиперской 14-дюймового снаряда вырвал огромный кусок в носовой части "Екатерины". Через пробоину в корабль врывалась вода; поврежденные внутренние переборки не могли выдержать ее напора, и носовые отсеки стали затопляться один за другим. Вода дошла до погребов передней башни, затопив их. Дредноут получил сильный дифферент на нос, заливаясь встречным волнами до самого мостика. Один из снарядов, попавших в среднюю часть корпуса пробил броневой пояс и взорвался в коффердаме. Броневая перегородка удержала большую часть осколков, но была силой взрыва вдавлена внутрь. Тот же снаряд порвал важную паровую магистраль. 2-е котельное отделение наполнилось паром и угольной пылью. Часть ям была затоплена, и кочегарам приходилось доставлять уголь к топкам из других бункеров. У "Екатерины" была окончательно сбита задняя дымовая труба, а соседние с ней воздуходувные шахты искорежены. Через вентиляционных магистралей удушливый дым стал заполнять задние котельные отделения, где было много угоревших. Помимо обслуживания судовых механизмов, трюмным командам приходилось бороться и с затоплениями из-за многочисленных попаданий, хотя и не пробивавших, как правило, броневой пояс, но вдавливавших плиты в деревянную подкладку, что вызывало расхождение швов обшивки.

Попадания (в большинстве - средним калибром) были зафиксированы во все четыре башни "Екатерины", которые не прекращали вести огонь, несмотря на всё более растущий бортовой крен. Взрывы фугасных снарядов разбили все надстройки, разломали палубный настил, уничтожили шлюпки; чудом держалась изрешеченные осколками фок-мачта, передняя дымовая труба казалась ажурной от множества пробоин. При следующем накрытии в корабль попало сразу два 14-дюймовых снаряда. Один взорвался под боевой рубкой, фактически уничтожив управление линкором. Второй, пробив барбет, проник в погрузочное отделение 1-й башни, где воспламенил остававшиеся там боеприпасы. Из башни вырвался огонь и поднялся закрывший рубку столб дыма. Японцы, не зная, что погреба уже затоплены, ждали мгновенной гибели корабля, но "Екатерина" продолжала бой. Правда, три оставшиеся ее башни теперь выпускали лишь одиночные выстрелы - электрооборудование вышло из строя, а тяжелая артиллерия при ручном заряжении и наведении стала малобоеспособна. Продолжали бегло стрелять лишь 130-мм орудия кормовых плутонгов, снаряды к которым подносились вручную почти также быстро, как доставлялись электрическими элеваторами

С японских дредноутов тоже гремела частая канонада 5,5-дюймовых и 6-дюймовых батарей. Но главную роль в драме "Императрицы Екатерины" должны были сыграть 356-мм орудия главного калибра, для которых нынешняя дистанция была практически стрельбой в упор. Очередной залп лег под самой кормой русского линкора, полностью скрыв его из вида за поднятой снарядами стеной фонтанов. Когда вода обрушилась обратно, стало видно, что "Екатерина" сваливается в циркуляцию вправо. Мощным ударом ей сорвало рули, и при неработающем правом винте корабль стал уходить с курса. Прежде чем русские справились с этой проблемой, отключив и левую турбину, "Екатерина" оказалась обращена к проходившему мимо врагу правым бортом, тогда как орудийные стволы смотрели в другую сторону и вновь развернуть их вручную было уже невозможно. Командир "Екатерины" капитан 1-го ранга Василий Михайлович Терентьев дал приказ команде подготовиться оставить корабль. Капитан прошел по полуразрушенному дредноуту. Увиденное напомнило ему последние минуты на крейсере "Рюрик". На нем он, 25-летним лейтенантом, принял последний бой в прошлой японской войне. Надо же, все последующие годы нес службу на подлодках, а окончить ее суждено в эскадренном бою, в тех же местах, что и шестнадцать лет назад. Терентьев спустился в ближайший каземат. Артиллеристы так и не оставили своих орудий. Капитан отправил молоденького мичмана с поста плутонгового командира эвакуировать раненых на верхнюю палубу. Сел сам, просунув голову в броневой колпак, рассматривая в прорезь близкие силуэты японских дредноутов. Они были такими большими, что казались ближе, чем на самом деле. Наверное поэтому батареи 130-мм орудий выпускали сейчас так много снарядов с недолетами... Но к "Рюрику" японцы подошли под конец еще ближе. Но тогда у нас не оставалось уже ни одной пушки. А сейчас еще можно стрелять! Два 130-мм орудия по указаниям Терентьева послали снаряды в переднюю надстройку подвернувшегося под залп "Фусо".

Японский 1-й флот обрушивал на обреченный русский линкор залп за залпом. Первые легли перелетом. Следующие дали накрытие, но несколько снарядов, по иронии, попали в наиболее защищенные у русского дредноута места - 300-мм толщины броневые плиты противовесов на задней стороне орудийных башен, развернутых на другой борт. Хоть в этом они еще послужили русским. Снаряды разорвались на толстой броне без особого вреда, лишь сметая всё вокруг с палубы ураганом огня и осколков. Потом японские артиллеристы пристрелялись и стали всаживать 14-дюймовые снаряды в корпус русского линкора, который, казалось, вздрагивал, как огромный загнанный зверь, от каждого удара. Он еще огрызался выстрелами вспомогательной артиллерии, но вскоре и она почти замолкла. Окутанный дымом дредноут потерял ход, покачиваясь на волнах, как мертвая стальная скала, глубоко уйдя в воду.

Адмирал Ямай приказал поберечь боекомплект и задробить стрельбу главным калибром, а добивать русский линкор торпедами. "Исэ" первый выпустил сразу три 21-дюймовые торпеды из аппаратов левого борта. Затем разрядил свои аппараты "Хьюга". Тяжелые британские торпеды должны были быстро покончить даже с большим вражеским кораблем, тем более, как докладывала японская разведка, противоминная защита у русских была на низком уровне. Однако все торпеды прошли мимо. Очевидно, что суперлинкоры были плохо приспособлены для торпедных стрельб. Даже великому адмиралу Того не удалось добить торпедами своего "Микаса" горевший русский флагман "Суворов" в славной Цусимской битве. Сейчас бы Ямаю очень пригодились эсминцы его 3-й минной флотилии. Но они подверглись бы слишком большой опасности при сближении с русскими линкорами. Но что это за стремительные корабли справа по борту. Атакуют русские легкие силы? Ямай приготовился дать приказ о перенесении всего огня на противоположный борт, но с головного эсминца уже передали кодовый световой сигнал. Это был дивизион новейших эсминцев типа "Моми" из состава 2-й минной флотилии.

Капитан-лейтенант Тюити Нагумо в свои 33 года считался в Японии одним из ведущих специалистов по теории торпедной стрельбы. Ему повезло, в решающем сражении второй войны с Россией он командовал одним из новейших минных кораблей - эсминцем "Моми". Этот маленький кораблик с нормальным водоизмещением всего в 850 тонн мог разгоняться до 36 узлов и нес мощнейшее вооружение - два сдвоенных поворотных 533-мм торпедных аппарата и три 120-мм орудия. Настоящий скоростной минный крейсер, правда, только прибрежного действия. Нагумо надеялся, что его корабль, вооруженный тяжелыми торпедами, которых еще не было у большинства японских эсминцы, пошлют в самую гущу боя, на самые крупные корабли противника.

Начало боя для "Моми" получилось, однако, не очень славным. Лидирующий дивизион новейших эсминцев 2-го ранга легкий крейсер "Сойя" (не тот, прежний "Сойя", учебное судно, бывший русский "Варяг", через который прошли тысячи японских курсантов, и Нагумо в их числе, - а трофейный немецкий корабль) завязал бой сразу с двумя более крупными русскими крейсерами, которых сопровождали восемь больших эсминцев-"новиков". Командир "Сойя" капитан Тоёда, исполнявший должность начальника минного дивизиона приказал своим эсминцам уходить на восток и присоединиться к 1-му флоту. Нагумо и командиры других трех кораблей не осмелились ослушаться командира, хотя его приказ об отступлении покрывал их позором. "Моми", "Наси", "Нире" и "Кая" оторвались от преследовавших их русских эсминцев и ушли в плывущую над морем дымную пелену. Прежде чем место сражения скрылось из вида, японцы заметили, что "Сойя", погибая сам, потопил один из русских крейсеров. Этот подвиг капитана Тоёды и его экипажа вызвал восторженные крики "банзай!" на всех четырех эсминцах. Русские отстали в дыму, повернув назад, а Нагумо и другие командиры эсминцев шли заданным курсом, надеясь вскоре вновь вступить в бой.

Их молитвы богам были услышаны. В дыму на встречном курсе показались силуэты трех кораблей - эсминца, легкого крейсера и какого-то еще более крупного башенного корабля с двумя дымовыми трубами. Потом Нагумо разглядел, что труб было три, но задняя сбита и лежит, загромождая спардек. Да и передняя труба просвечивала насквозь. Корабль шел с сильным креном на правый борт. Сильно поврежденными казались и двое остальных - легкий крейсер осел кормой, а эсминец, похоже, шел у него на буксире... Нагумо дал команду приготовиться к бою. Если насчет легких кораблей еще могли быть споры, то низкий вытянутый силуэт большого крейсера был вполне узнаваем, несмотря на сбитую трубу. "Рюрик"! Именно он потопил у Карафуто малый броненосец "Мисиму" и военный транспорт с целым пехотным батальоном. Но, прежде чем думать о мести, надо определить, насколько серьезны повреждения противника. Атаковать на 2-ранговых эсминцах днем, даже под прикрытием дыма, мощный броненосный крейсер, поддерживаемый легким крейсером и большим эсминцем - бессмысленное самоубийство.

Русские сразу показали, что готовы к бою. С "Рюрика" ударил залп батарейных орудий; стала медленно разворачиваться и передняя башня левого борта. Хотя остальные башни оставались неподвижны, но и два 8-дюймовых орудия действующей башни для эсминцев вполне хватало, а бортовая батарея противоминной артиллерии "Рюрика" состояла из десяти 120-мм орудий. К этому надо прибавить восемь 130-мм орудий бортового залпа легкого русского крейсера типа "Светлана" (который тоже подал признаки жизни, выпустив четырехорудийный пристрелочный залп) и четыре 102-мм орудия "новика". Даже если у русских сохранилась только часть всей этой артиллерии, четыре японских эсминца могут противопоставить им лишь двенадцать 120-мм орудий, причем в артиллерийской дуэли превосходство заведомо будет у крупных и, следовательно, более устойчивых к снарядам, русских кораблей. Впрочем, у противника была слабая позиция, второй их крейсер сковывал буксируемый им миноносец. Дальности новых тяжелых торпед эсминцев-"моми" хватало, чтобы при залповой стрельбе гарантировано поразить эту парочку, если рискнуть пройти хотя бы в 40 кабельтовых!