РЯВанш! (СИ, с иллюстрациями)

Адмирал Колчак нервно расхаживал по рубке. Все электрические лампочки в ней полопались, а снаружи сквозь узкие щели почти не проникало света. Было послано за переносным аккумуляторным фонарем, но пока, похоже, на всем корабле никак не удавалось найти целого. Пять японских дредноутов шли чуть позади по левому борту, примерно в 70 кабельтовых, но, догоняя, постепенно сокращали дистанцию. Отворачивать от противника до наступления полной темноты командующий считал невозможным. Это автоматически означало, что японцы сделаю кроссинг с кормы, поставив под продольный огонь концевые корабли. "Александр" тогда точно затонет, да и "Николай" следом за ним. Ну а повернуть к противнику - еще более верное самоубийство. 14-дюймовые снаряды издырявят "бумажные" балтийские линкоры в считанные минуты, с собой никого прихватить на дно не успеешь. Значит, надо идти, не сбавляя ход прежним курсом, терпеть обстрел, дожидаясь, пока потухнет, наконец, проклятая заря!

Сохранять ход никак не удавалось. "Севастополь", поражаемый раз за разом и "Фусо", и подошедшим опять "Конго", шел с сильным креном и дифферентом на нос. После очередного попадания перед фок-мачтой флагманский русский линкор заволокло облако черной угольной пыли. Пробив и броню, и коффердам, снаряд дошел до боевой центрального поста, вызвав большие разрушения и пожары на средних палубах. В нижние отсеки хлынули потоки воды из пробоины, стекая затем в погреба носовой башни и центральный пост, выведено из строя электрооборудование. Следующее попадание пришлось под носовую рубку. Снова разрушения и пожары на жилой палубе, многочисленные жертвы в лазарете, уничтожен телефонный коммутатор. Прекращена связь между центральным постом, дальномерными постами и орудийными башнями. Башни продолжают вести огонь, наводясь по собственным дальномерам.

Колчак через посыльных отдал приказ всем целиться в менее защищенный "Конго". Трехтрубный силуэт расплывался в вечерних сумерках, но через какое-то время одному из русских орудийных расчетов повезло. Море вдали озарилось вспышкой попадания, линейный крейсер заволокло еще более темным, чем окружающая мгла, дымом. Когда он рассеялся, оказалось, что "Конго", уже с двумя трубами, вышел из строя, поворачивая в сторону. Об этом, по приказу командующего, сразу объявили в отсеках, где недружно прокричали "ура!" Впрочем, пока "Севастополь" выбивал из линии "Конго", необстреливаемый русскими "Фусо" успел забросать флагманский русский корабль новыми снарядами. Сквозное попадание в кормовые клюзы разбило электрические лебедки и лишило "Севастополь" последних якорей. Снаряд, ударивший в борт между 4-м котельным и машинным отделениями, вызвал затопление двух угольных бункеров и повреждение конденсатора и питательной цистерны. Пресная вода в цистерне смешалась с забортной, началось засорение котлов. Проблемы возникли и с левой турбиной. Два попадания пришлось в орудийные башни. У центрального орудия 3-й башни был оторван ствол (хотя, возможно, это был разрыв собственного снаряда). Башенное отделение на короткое время заполнилось пороховыми газами, но потом канониры возобновили стрельбу из оставшихся двух орудий. Хуже пришлось 2-й башне. Броневая крыша была вскрыта словно консервная банка, взрывная волна и осколки прошли внутрь, уничтожив пост горизонтальной наводки, пост вертикальной наводки левого орудия, убив или тяжело ранив почти два десятка человек внутри башни.

Вражеские попадания сотрясали и идущий за "Севастополем" "Гангут". "Ямасиро" обстреливал русский линкор из десяти стволов, поочередно 4-орудийными и 6-орудийными залпами. Снаряд, ударивший по броне полуразрушенной 3-й башней, окончательно вывел из строя ее механизмы. Теперь у "Гангута" оставались только носовая и кормовая башни. Их стрельба по почти не видимой цели не имела успеха. На 12-й минуте после захода солнца за второй трубой "Гангута" поднялся огненно-черный султан, вслед за которым в небо ударили плотные струи пара. Японский снаряд, пробив броневые палубы, разорвался над кормовым котельным отделением. Из разрушенных кочегарок дым и пар распространился к турбинам. Машинные партии не оставили своих постов, хотя рисковали задохнуться или свариться от страшного жара. Турбинистам приходилось перебираться среди работающих механизмов ползком по палубе, под стелющимися облаками пара. На 20-й минуте сумеречного боя кормовая башня "Гангута" вспыхнула, как огромная бенгальская свеча. Несколько секунд корабль и море вокруг озаряло яркое пламя, бившее из амбразур и сдвинутой на бок башенной крыши. Очевидно, проникающее попадание вызвало возгорание поднятых в башню зарядов. Подвиг находившихся в перегрузочном отделении моряков, которые погибли до единого, но успели перекрыть заслонки и передать команду на затопление погребов, спас линкор от гибельной детонации. Однако теперь "Гангут" остался с единственной носовой башней, малополезной при стрельбе по находящемуся на остром кормовом угле противнику.

Более крупный и толще бронированный в сравнении с остальными "Император Николай I" лучше переносил обстрел. Особенно это проявилось при попадании в боевую рубку, защищенную 400-мм броней. Контр-адмирал Кедров только чертыхнулся, вставляя в мундштук новую сигарету взамен выпавшей при ударе. Два попадания в главный пояс не пробили брони. Один снаряд отрикошетировал, второй взорвался снаружи без существенных повреждений, хотя плита была вдавлена в корпус Осталась действующей и 3-я башня, пораженная без пробития брони. Более тяжелые последствия причинили попадания в защищенные не так сильно носовую оконечность и батарейную палубу. Взрыв в 7-м каземате левого борта уничтожил, помимо 130-мм орудия, также стоявший над ним на палубе шлюпочный кран. Были сильно повреждены воздуходувки к котлам кормового отделения, из-за чего пришлось гасить часть топок. В носовой части корабля ударивший под острым углом снаряд сорвал одну из броневых плит, что вызвало затопление угольных ям и бортовых коридоров. На верхней палубе имелись серьезные разрушения от осколков.

Сила вражеского обстрела снизилась, когда на 15-й минуте боя "Николаю", наконец, удалось поразить "Хьюга" ответным залпом. Руководивший огнем главарт Мальчиковский определил местонахождение почти невидимого в сумерках вражеского дредноута скорее по интуиции, ориентируясь лишь по вспышкам залпов его артиллерии. Мальчиковскому сильно мешало, что "Николай", по приказам Кедрова несколько раз выходил из линии, чтобы сбивать противнику наводку. Наконец, заметив накрытие, Мальчиковский дал приказ бить полными залпами. Теперь уже "Хьюга" вынужден был маневрировать, выходя из-под обстрела. Но прежде, чем ему это удалось, дредноут был дважды поражен за второй дымовой трубой, в результате чего были выбиты обе мидельные башни. 3-я, поврежденной при первом столкновении с линкорами Кедрова, получила попадание в барбет, что окончательно вывело ее из строя, а снаряд, посленный под 4-ю башню, едва не дошел до боевых погребов. Взрыв в коффердаме поднял в воздух тучу угольной пыли и разрушил часть внутренних переборок. Часть осколков проникла всё же в боевой погреб, обрушив там часть укладок. Узнав об этом, башенный командир успел отдать приказ о затоплении погребов, которые пришлось потом спешно осушать обратно.

Концевой в линии русских линкоров "Император Александр III" вступил в дуэль с "Исэ", имея действующими лишь две передние башни, затопленные носовую котельную и кормовой румпельный отсек. Дредноут плохо управлялся и заваливался на левый борт. В начале боя стрельба противника была неточной, но потом японцы стали добиваться накрытий, и "Александр" попал под настоящий смертоносный град. Прямое попадание уничтожило кормовую рубку и разрушил взрывом вентиляционные шахты. Машинные отделения наполнили дым и газы. Вскоре последовало попадание в переднюю башню, вбившее внутрь куски броневой плиты. Несколько человек, включая башенного командира, погибли на месте, остальные были тяжело ранены. Вскоре попадание под основание вывело из строя и последнюю 2-ю башню. Электрический и ручной привод поворота были заклинены, механизмы подъема боеприпасов и наведения орудий вышли из строя Линкор полностью лишился главного калибра, но не покинул строй, продолжая принимать на себя снаряды, которые могли бы достаться другим русским кораблям.

Чуть позже еще один снаряд пробил бортовую броню ниже каземата пятого орудия правого борта и разорвался в угольной яме. Орудие было уничтожено, в каземате вспыхнул пожар, сопровождавшийся взрывами приготовленных к стрельбе снарядов. Пламя проникло по подъемнику к погребу боеприпасов, однако там его удалось погасить, хотя два человека сгорели заживо. Погиб и весь орудийный расчет наверху. Почти сразу же другой снаряд ударил рядом ниже ватерлинии, в нижнюю кромку броневого пояса. Одна из плит была сорвана, а поддерживавшие броню листы обшивки разорвались более чем на 20 метров в длину. В трюмы хлынула вода, затопив не только угольные ямы и бортовые коридоры, а потом проникла в кочегарки. Крен "Александра" на борт стал быстро расти, он стремительно валился на левую сторону, выкатываясь из линии. Командир линкора капитан Александр Иванович Тихменев был готов уже отдать приказ гасить топки и приказать команде оставить корабль. Однако срочно проведенное главном судовым механиком контрзатопление отсеков правого борта помогло избежать опрокидывания. Дредноут устоял, хотя и сильно осел в воду, продолжая отстреливаться только из трех уцелевших противоминных орудий левого борта - не добивая до врага, они хотя бы создавали маскирующие всплески.

Колчак понимал, что сумерки его эскадра может не продержаться. Адмирал передал флаг-офицеру очередную записку. Приказ на эсминцы - выйти из-за линкоров и атаковать противника на встречных курсах. Для легких кораблей такая атака при неполной темноте, да еще на фоне зари будет чистым самоубийством, но лучше потерять эсминцы, чем дредноуты. Приказ адмирала был передан по радио и продублирован уцелевшими прожекторами. Все семь эсминцев "отморгали" подтверждение. Из труб низких стремительных корабликов повалили густые клубы дыма, под форштевнями выросли белые буруны. Один за другим, развернувшись через правый борт, эсминцы устремились на врага: "Десна", "Азард", "Лейтенант Ломбард", "Беспокойный", за ними "Капитан Изыльметьев", "Лейтенант Дубасов", "Лейтенант Ильин". "Севастополь" сигналил им вслед: "Горжусь вами! Адмирал Колчак". Легкий крейсер "Адмирал Бутаков" запросил у командующего разрешения присоединиться к атаке. Колчак ответил строжайшим запретом. Быстроходный крейсер ему еще мог понадобиться.

Получив сообщение, что из-за линии русских дредноутов появились атакующие миноносцы, адмирал Ямай искренне удивился. До наступления полной темноты, когда боевая ценность минных сил возрастает многократно, осталось совсем мало времени. Тем не менее, русские были готовы пожертвовать своими эсминцами в бессмысленном нападении при достаточном еще освещении. Значит, положение Колчака еще хуже, чем Ямай предполагал. Орудия вспомогательного калибра изготовились к стрельбе. Очень повезло, что атака вражеских эсминцев была по правому борту, где противоминная артиллерия, в отличие от левого, оставалась практически целой. Русских готовы были встретить по восемь 152-мм орудий на "Фусо" и "Ямасиро" и по десять 140-мм на "Хьюга" и "Исэ". Русские и сами понимали обреченность для себя лобовой атаки. Сблизившись до 30 кабельтовых, эсминцы включили дымовые приспособления и дальше шли, оставляя за кормой густые беловатые клубы. Эсминцы отчаянно маневрировали, появляясь в разных местах из-за дыма и, развернувшись, вновь скрывались в пелене, вертелись и крутились почти на месте, частой сменой курса уходя от накрытий. Подобная игра была для них крайне опасна, поскольку к обстрелу эсминцев подключился теперь уже и главный калибр японских дредноутов. Под градом снарядов русским оставалось надеяться только на умение маневрировать, уходя от снарядов. Эсминцы были уже в 20 кабельтовых. Вот два из них, появившись вдруг среди всплесков и дыма, повернулись и разрядили по японцам торпедные аппараты. Если бы у этого эсминца типа "орфей" были тяжелые 21-дюймовые торпеды образца 1917 года, залп мог иметь успех. Но торпеды были 18-дюймовые - устаревшие, тихоходные, недальнобойные. Всё же, на всякий случай, японские дредноуты взяли четыре румба влево, чтобы уклониться от идущих к ним под водой смертоносных металлических сигар

Казалось, что русских хранит их отчаянная храбрость. Опоясанные огнем выстрелов, бронированные левиафаны отворачивали перед наскоками маленьких миноносцев. Но расплата была близка! Водяной столб от падения крупнокалиберного снаряда взлетел в небо совсем рядом с русским эсминцем, едва не перевернув его вверх килем. Второй эсминец, который, замедлив ход, подошел на выручку, тут же получил прямое попадание под мостик. Море озарила яркая вспышка. Видимо, сдетонировал снарядный погреб. Фок-мачта упала за борт, высоко взлетело подброшенное в воздух носовое орудие. Взрыв, похоже, оторвал кораблику дно, эсминец исчез под водой в считанные секунды. Потеряв два корабля, русские стали отходить, провожаемые дружным огнем японцев. Еще один эсминец "запарил" пробитым котлом и потерял ход. Приближающиеся дредноуты расстреливали этот и первый, еще державшийся на воде миноносец, спокойно, как учебные цели.