Рыбалка в тихом омуте
Шрифт:
– Точно! – согласилась Лаура. – Была бы умная, с Геннадием не связалась бы!
– Опять ты о нем!
– Да! Потому что вот он-то мне как раз и должен! – воскликнула Лаура.
– Он тебе обещал что-нибудь? Он – женатый человек, а ты баба-дура!
– Он мне сердце обязан вернуть! – вздохнула Лаура.
Глава 9
Репетицию Бронислав Витальевич чуть не проспал, потому как выпил уже с утра, но сработали внутренние часы, и он все же приехал в театр первым, как и должно быть. Бугров очень любил свое детище, считая его самым лучшим местом
Войдя в зрительный зал, Бронислав Витальевич услышал женский плач. На последнем ряду в полумраке сидела Лаура и горестно лила слезы.
– Иду на беду! – воскликнул Броня и кинулся к ведущей актрисе. – Лаурочка, ну что ты со мной делаешь? Ты же знаешь, что я не могу выносить женские слезы! Если ты сейчас скажешь, что скучаешь по Геннадию, я лично его убью. Только адрес скажи… А потом буду сидеть в тюрьме и писать сценарии, переквалифицируюсь, так сказать, из режиссеров в сценаристы…
– Броня, я встала на сцену и поняла, что не могу говорить… То есть я говорю, но очень тихо. Мне не хватает воздуха, чтобы говорить громко и поставленным голосом, как ты учил. От боли в животе и ребрах я не могу даже глубоко вздохнуть, – пожаловалась Лаура. – А когда в зале будет стоять гул и детский смех… я совсем не смогу говорить. А от того, что они не будут слышать, что говорит главная героиня, они начнут нервничать.
– Лаура, ну кто из-за этого так убивается?! Будто жизнь кончилась! Ты всего лишь не сможешь играть на новогодних спектаклях. Подлечись, приди в себя, и весной я введу тебя в любой премьерный спектакль…
– Правда? – высморкалась Лаура.
– Ну конечно! Ты же и танцуешь, и поешь, и зритель тебя любит! Куда я без тебя! Все будет хорошо. Только дай сейчас своим бедным ребрам срастись.
– Но я же могу присутствовать на репетициях? – спросила Лаура.
– Конечно! Хоть днюй и ночуй в театре! Это – наш общий дом!
– Спасибо… Я уже успокоилась, – поблагодарила его Лаура и погладила по руке.
– Выпьешь, чтобы успокоиться? – спросил Бронислав Витальевич.
– О, нет! Хватит! Я уже не могу!
– Слабачка! – фыркнул Броня и оглянулся на шум.
В дверях сиротливо прижималась к косяку тетя Зина.
– Зинаида! Баба-Яга! – закричал Бронислав Витальевич, но тут же поправился: – То есть не ты Баба-Яга, а ты будешь ее играть.
– Я понимаю, – еще больше смутилась Зинаида. Никто даже не знал ее отчества.
Это была высокая сгорбленная женщина, с абсолютно отталкивающей внешностью. Лицо у нее было узкое, с длинным носом, под глазами мешки. Зинаида теребила полы халата узловатыми от физической работы пальцами, разъеденными хлоркой и другими едкими химикатами.
– Проходи! – махнул ей рукой Броня. – Чего ты так зажалась?! Тебе же на сцену выходить! Кстати, а почему до сих пор не в гриме?! Что за безобразие?! Ты же знаешь, что все репетиции у меня проходят в гриме, чтобы потом не было никаких неожиданностей. Так что бегом переодеваться и гримироваться! Все вас учить надо!
Лаура дождалась начала репетиции и с интересом наблюдала за коллегами. Константин, как всегда в своем самолюбовании, явно переигрывал. Она
ему обычно не давала этого делать, осаживая его прямо на сцене. А вот Аня несколько терялась, и Костя ее забивал. Зинаида, то есть новоиспеченная Баба-Яга, конечно, сильно зажалась, зато выглядела очень колоритно. Гример хорошо постарался, подчеркнув ее «природную красоту», а именно увеличил и без того длинный нос, приклеил острый подбородок и усыпал все лицо безобразными бородавками.B разгар действа в зал вошел мужчина. Иногда на репетициях присутствовали посторонние люди – родственники, знакомые артистов, а то и просто любопытные с улицы. На них никто не обращал внимания. Да и демократичный режиссер смотрел на это спокойно – а вдруг кому-то понравится и он тоже захочет поработать в народном театре.
Лаура скользнула взглядом по статной мужской фигуре и что-то в ней ей показалось знакомым. Поворот головы, слегка хромающая походка, шрам через всю щеку…
«Так это же Юрий, – поняла Лаура. – Интересно, что он тут забыл? Вот уж не думала, что увижу его снова… Прямо нахлынули неприятные воспоминания. А он еще и с цветами. Неужели чей-то поклонник?»
Юрий сел в одно из кресел и всю репетицию сидел тихо, но в конце громко зааплодировал и даже закричал «Браво!», чем привлек внимание Бронислава Витальевича.
– Вам нравится? – обратился он к Юрию.
– Очень! Не только дети, но и взрослые будут в восторге! – заверил его Юрий.
– Правда?!
– Точно говорю!
– Вы не похожи на…
– На театрала? – уточнил Юрий. – Да, это так! К сожалению, работа съедает все время, да и сам я человек далекий от искусства, вы правы.
– Вы весьма харизматичный мужчина, да и внешность у вас… кхе-кхе… колоритная. Не хотели ли бы попробовать себя в искусстве? – предложил ему Бугров.
– Боюсь, это совсем не мое… – засмеялся Юрий. – Хотя если будете ставить «Красавицу и Чудовище» или «Собор Парижской Богоматери», то я к вашим услугам.
– А у вас потрясающее чувство юмора, – отметил Бронислав Витальевич.
– Не знаю насчет потрясающего, но чувство юмора помогает жить, это точно, – согласился Юрий. – У меня к вам одна просьба.
– Что в моих силах…
– Пожалуйста, проводите меня в гримерку к актрисе, которая играла Бабу-Ягу.
– Что?! – у режиссера округлились глаза.
– Очень прошу. Я не маньяк, – поспешил его заверить Юрий. – Я хочу подарить ей цветы и поговорить…
Броня оторопел, но быстро пришел в себя.
– Как скажете… Идите за мной, – и жестом пригласил Юрия следовать за ним.
Они удалились за кулисы на глазах изумленной Лауры.
– А вы точно уверены? Может, лучше вас познакомить с актрисой, которая играла Снегурочку? – предложил режиссер.
– Нет-нет, Бабу-Ягу хочу! – ответил Юрий, и Броня тут же вспомнил знаменитую фразу Мимино: «Ларису Ивановну хочу».
– Тянет на необычных женщин? – уточнил он.
– Надеюсь, что окажется самой необычной из всех необычных! – ответил Юрий.
– О, да! – хихикнул Бронислав Витальевич.
Лаура сидела не двигаясь. В зале было темно, и Юрий ее не видел, а если и видел, то не узнал. А когда они с Броней пошли за кулисы, то были так увлечены беседой, что ни тот, ни другой даже не посмотрели в ее сторону.