Рыбка по имени Зайка
Шрифт:
Адвокат нервно дернул шеей, а я, встав, тихо сказал:
– Пожалуй, я тоже пойду.
Но покинуть кабинет мне не удалось, потому что в него вновь ввели одну из сестричек, уж и не знаю которую.
– В суд на вас подам! – заорала с порога дама. – Издеваетесь, да? Не успела до двери дойти, как меня хватают! Имейте в виду…
Монькин посерел и уставился на монитор. На экране хорошо было видно, как женщина в костюме с перьями быстро направляется к дверям, ведущим на улицу.
– Ловите ее, недоумки, уроды, балбесы! – завизжал потерявший всякое самообладание заведующий.
Но поздно, Николетта-Мэри благополучно выскользнула
– Воды, – прошептал он.
– Охотно налила бы вам стаканчик, – мигом отреагировала то ли маменька, то ли Мэри, – но за бутылкой придется идти в зал, а там меня снова схватят. Надеюсь, теперь вы отдадите приказ своим дуракам отпустить меня? Сергей Никанорович, благодарю вас, счет за визит оплатит в течение трех дней мой брат.
Брат! Ага, это Николетта.
Когда мы вышли к кассам, охранники с обалделыми лицами уставились на нас.
– И что? – прищурилась маменька. – Опять на невинную женщину напасть хотите?
– Ответите за произвол, – ожил Литвинов, – а ну, кто старший по смене? Немедленно тащите сюда пофамильный список тех, кто занимался безобразием!
Оставив адвоката на поле битвы, мы с Николеттой пошли к моей машине.
– И зачем вы дурацкую забаву придумали? – вырвалось у меня.
– Это идея Николетты!
– Ты Мэри?
– Да, не узнал?
– Нет!
– Здорово.
У меня закружилась голова, а тетка продолжала весело тараторить:
– Мы в детстве всех так дурили, нас никто отличить не мог, даже на свидание бегали по очереди. Но с магазином круче вышло! Чистый адреналин! Как этот идиот-директор растерялся, ха-ха-ха! Ой, умора! Мы специально два одинаковых костюма купили и серьги! Вау! Здорово получилось!
– Ну и смехота! – подхватила маменька, выскакивая из-за угла. – Теперь надо Коку разыграть! Вава, ты нам поможешь! Завтра! У нее в восемь суаре [3] . Я, конечно, приглашена, о Мэри Кока не знает! Только на этот раз платья у нас будут разными и прически тоже! О, я такое придумала!
3
Суаре (испорченный французский) – вечеринка.
– Какое? – с жадностью поинтересовалась Мэри.
– Быстро садитесь в автомобиль, – велел я, – а то еще, не дай бог, кто-нибудь из сотрудников супермаркета поймет, в чем дело!
Дамы шмыгнули в «Жигули».
– Фу, бензином воняет, – сказала одна.
– Что за бардак на заднем сиденье, – отреагировала другая.
Я молча повернул ключ в зажигании, до дома две минуты езды, придется им потерпеть.
Высказав недовольство, тетушка и маменька зашептались, потом за моей спиной раздалось веселое хихиканье и возгласы:
– Кока с ума сойдет!
– Точно!
– Ее в психушку отправят.
– Верно!
– Вместе с остальными.
– Ага, и их!
Хихиканье перешло в громкий хохот. Я не выдержал и сказал:
– По-моему, вы ведете себя, как неразумные дети.
– Фу, Вава, ну ты и зануда, – заявила маменька.
– Даже странно – каким тухлым может быть молодой мужчина, – подхватила Мэри, – мы не делаем ничего плохого! Просто шутим, потому как…
– Девушки нашего возраста имеют право на беззаботное веселье, – быстро закончила ее фразу
Николетта.Глава 16
С утра небо над городом нахмурилось тучами, и я решил на всякий случай прихватить с собой пиджак из льна. Мне предстояло вместе с Лизой выбирать унитазы и раковины.
Вынув из шкафа светло-бежевый наряд, я придирчиво осмотрел его. Лен замечательный материал, лично мне в этом пиджаке очень комфортно: ни жарко ни холодно, одна беда, такая верхняя одежда мгновенно мнется, стоит только сесть за руль. Разгладить вещь практически невозможно, сколько бы моя бывшая няня, а теперь домработница Николетты Таисия ни размахивала утюгом, складки не расправляются. Хотя, если честно, Тася просто не умеет гладить.
Я в задумчивости смотрел на пиджак, ощущая, как во мне по непонятной причине нарастает раздражение. Согласен, сейчас, когда лен и стопроцентный хлопок вошли в моду, измятые костюмы считаются хорошим тоном. Более того, всем понятно: если на тебе жеваные шмотки, значит, они сшиты из натурального материала и стоили хозяину немалых денег. Идеально отглаженный сюртук и брюки с безукоризненными стрелками свидетельствуют о том, что ты приобрел одежду с примесью синтетики, отстал от современных веяний. В наши дни люди увлекаются всем естественным: дома из бруса, подушки, набитые шелухой, еда без консервантов. А во внешности: легкая небритость, взлохмаченные волосы, мятые рубашки…
Но лично мне очень некомфортно щеголять в пиджаке, который похож на половую тряпку.
Я вышел в коридор и позвал:
– Тася.
– Чего? – высунулась из кухни домработница.
– Сделай одолжение, приведи в порядок мой пиджак.
– Почистить надо или пуговицу пришить? – задала, как всегда, дурацкий вопрос Тася.
Обычно я спокойно реагирую на ее «выступления». Тася живет с Николеттой очень много лет, уж не помню сколько. Во всяком случае, когда я появился на свет, она уже работала у маменьки. Сами понимаете, что я привык к Тасе и великолепно изучил все ее реакции. Но сегодня отчего-то ее идиотизм начал меня злить.
– Возьми утюг, – сухо сказал я.
– Зачем? – уставилась на меня Тася.
– Чтобы сварить суп, – процедил я сквозь зубы.
– Суп? – изумилась домработница. – Ваняша, ты, похоже, перегрелся на солнце. Вона жарища какая стоит! Бульон на мясе гоношат! Утюг! Может, ты в кроватку ляжешь?
– Это была шутка, – объяснил я, – утюгом гладят! Немедленно займись пиджаком.
– Чего?
– Не видишь, какой он мятый!
– Сейчас так носят, лен не распрямить, – протянула Тася.
У меня потемнело в глазах. Чтобы окончательно не рассвирепеть, я попытался заняться аутотренингом. Спокойствие, Иван Павлович, только спокойствие. Тася никогда ничего не делает сразу. Домработница всегда сначала пытается избавиться от навязываемого дела. Если сунуть ей грязные ботинки, то непременно услышишь в ответ:
– И чего их чистить? На улице дождик льет! Опять испачкаются.
Если возмущенно спросить: «Послушай, когда ты из-под кровати пыль выгребала?» – то тут же узнаешь про все Тасины болячки: радикулит, высокое давление, головную боль, насморк и кашель, обрушившиеся на нее разом. Тасе нужно как минимум восемь раз напоминать о необходимости почистить столовое серебро. Не нервничай, Иван Павлович, начни сначала. Ну-ка, дорогой, протяни лентяйке пиджак и тоном, не допускающим возражений, заяви: