Рыбка по имени Зайка

Лола не знала, получил ли жестокий физик статус кандидата наук и как он жил потом, имея кладбище из своих пациентов. Девочка, страстно желавшая любви Игоря, решила извести соперницу. У нее из головы не шел разговор с Победоносцевым и его страстный рассказ про «улучшитель». Следовало попытаться воспользоваться им.

Лола пришла к Победоносцевым, хорошо зная, что дома никого, кроме оголтелого изобретателя, не будет. Петр не удивился нежданной гостье, а когда та стала расспрашивать его про «улучшитель», тут же приволок несколько работающих образцов и принялся вздыхать:

– Замечательная вещь, вон у меня даже седина исчезла. Только одна беда, аппараты маленькие получаются, действуют только в том случае, если находятся в непосредственной близости от человека.

– А вы их уже опробовали? – поинтересовалась Лола.

Петр прищурился:

– Это секрет!

– Ой, расскажите, так интересно, – захлопала глазами Лола.

Победоносцев понизил голос:

– Хотел соседей осчастливить, да люди, увы, все больны. Поумирали внезапно, так и не дождались пробуждения таланта. Я положил одной в халат, а она возьми и с инсультом свались, надеюсь, другим он поможет.

Лола слушала полусумасшедшего мужика, кивала, ахала и ухитрилась украсть «улучшитель». Девочке настолько хотелось отомстить Птицыной, что она не подумала об опасности для собственного здоровья. Но для Лолиты все обошлось благополучно, она, очевидно, принадлежала к а-группе. Крохотный кусочек, похожий на круглую конфетку, Лола пристроила в джинсы Птицыной.

Ну дальнейшее вам известно.

– Ты чё говоришь-то? – только и сумела протянуть Римма, услышав рассказ.

А Надя, лежавшая за стенкой, окаменела от ужаса.

– Это еще не все, – усмехнулась Лола, – только присказка, сказка будет впереди. Я к твоему папе еще раз приходила и снова «улучшитель» унесла.

– Зачем? – прошептала Римма.

– В одеяло к матери вшила, – последовал спокойный ответ. – Сначала Микки окочурился, пудель придурочный, а уж потом и те, кто называл себя моими родителями. Так им и надо! Незачем было на свете жить. Нам с Машкой Лаптевой не повезло, не любили дочек мамы, а папы не замечали. У моих Ирка за главную считалась, а Машку гнобили почем зря, запретили моделью работать, притесняли. Туда им и дорога!

– Лаптевых… вы… да… – забормотала Римма.

– Мы с Машей друг друга в беде не оставляем, – ухмыльнулась Лола, – ясно? Я всегда о близких мне людях забочусь. Вот ты, например, хочешь жить в отдельной квартире?

– Да, – радостно воскликнула Римма.

– Что ж, это можно устроить, – протянула Лола.

– Как? – спросила Победоносцева.

– Понимаешь, – вкрадчиво завела Кисова, – «улучшитель», ну тот, что в одеяле был, работать перестал. Мне нужен новый. А папа твой в дурке сидит, к нему только близких родственников пустят. Давай стырим парочку «улучшителей».

– Зачем? – задала дурацкий вопрос Римма.

– Надо. Очень. Получишь за это деньги на квартиру в долг.

– Хорошо, – растерянно протянула Римма. – Ой, нет!

– Тебе квартира не нужна? Хочешь всю жизнь в коммуналке маяться?

– Очень даже мечтаю отсюда съехать.

– Тогда в чем дело?

– Долг возвращать надо, – начала было говорить Римма, но тут до ее глупого, малоповоротливого мозга дошла наконец суть дела.

– Мамочка, – заголосила Римма, – ой! Чё творится! Вы людей с Машкой поубивали! И Таньку тоже! Господи! Ой! Как же так! Ты с ума сошла!

– Успокойся, дура, – устало рявкнула Лола, – пошутила я с тобой. Глупо, конечно, вышло.

– Пошутила?

– Да, помнишь, как мы тебя в детстве разыгрывали? Постоянно подкалывали, а ты покупалась, в валенках и шубе летом во дворе стояла.

Римма счастливо засмеялась:

– Точно! Вовсю веселились, ловко вы меня. Ну у тебя и шуточки. Слышь, Лолка, я прямо чуть не умерла сейчас от ужаса.

Лола закашлялась, потом воскликнула:

– Ладно, не сердись, я детство вспомнила.

– Да мне и в голову не придет обижаться, – заверила ее Римма.

Лолита засмеялась:

– Хорошее было время, помнишь, как мы тебе отметку в журнале переправили?

– Ага, – захихикала Римма.

– А как я тебе свои платья для дискотеки давала?

– Точно.

– И контрольные за тебя решала.

– Верно, кабы не ты, не сдать мне экзаменов вовек.

– А кто хаму Бирюкову бойкот объявил, когда тот тебя «чмо» обозвал?

– Ты.

– Кто к Матильде ходил и просил для Риммочки разрешение сочинение переписать?

– Ты, ты! – с благоговением восклицала Победоносцева. – Ты моя самая верная подруга, да, если надо, я всю свою кровь тебе отдам, по капле, только попроси!

– Кровь не надо, – протянула Лола, – кстати, где ты работаешь?

– Ну… так, – стушевалась Римма, – по мелочи, здесь помыть, там почистить.

– Вот ужас!

– Да не, нормально!

– Знаешь, Римуся, – сказала Лола, – я, конечно, свинья. Бросила тебя одну и теперь должна исправить свою вину. Боже, ты так ужасно живешь! В коммуналке, служишь уборщицей! И в этом я виновата!

– Ну что ты, Лолочка, – забубнила Римма, – так фишка легла. Конечно, на общей кухне не сахар, но теперь, когда из соседей остались одни Алеутовы, и ничего вроде. Тетя Валя добрая.

– Значит, так, – решительно заявила Лола, – все, начинаем действовать. У меня самой, к сожалению, больших денег нет, все в деле. Но я имею приятеля, который даст в долг, без процентов, купишь себе квартиру.

– Это ж отдавать надо, – испугалась Римма.

– Не волнуйся, рассчитаешься потихоньку, никто торопить тебя не станет.

– Мне едва на хлеб хватает, – призналась Победоносцева, – сама понимаешь, много поломойке не платят.

– Забудь про швабру, – перебила бывшую одноклассницу Лолита, – тебе никто не говорил о красоте?

– Чьей?

– Да твоей, дура! С подобной внешностью можно миллионы иметь, ты готовая манекенщица, супермодель. Знаешь, сколько Машка Лаптева получает?

– Не-а.

– И не надо, тебе все равно больше дадут.

– Где?

– В агентстве.

– Где? – переспросила глупышка.