Рыцарь-чародей

– Вы наденете мой подарок, сэр Эйбел?

От удивления я лишился дара речи. Я взял шарф и повязал вокруг головы, как повязывали вокруг шлемов шарфы своих возлюбленных – красные, синие, розовые и белые – рыцари в Ширволе.

Толпа дружно взревела: «Да здравствует леди Идн!», вверх полетели шапки и каски, и с полминуты я думал о том, как буду чувствовать себя, коли выстрелю хуже Гарваона.

«Все зависит только от меня, – сказал я себе. – Я направляю полет стрелы, и успех здесь не зависит от случая».

Дул слабый ветер, легко развевавший концы шелкового шарфа Идн. Он дул мне прямо в спину, но должен был отнести стрелу чуть влево на излете.

Я выбрал из колчана длинную светлую стрелу, которую самолично вырезал из колючего апельсина, постаравшись сделать настолько прямой, насколько мне позволяли глаз и рука. При виде нее я вспомнил дикого лебедя, чьи перья пошли на оперение. Как я гордился собой тогда! И каким вкусным оказался лебедь, поджаренный нами с Бертольдом Храбрым на очаге тем вечером!

Я уже вложил стрелу в лук и натянул тетиву, которая словно только и ждала этого.

Забудь о людях, забудь о девушке с котом. Думай только о мишени.

Все замерли, когда я опустил лук и глубоко вздохнул. Нет, пущенная по прямой стрела не долетит до мишени. Я закрыл глаза, зная, что через пару секунд мне придется небрежно улыбнуться, пожать плечами и приготовиться к следующему выстрелу.

Издалека донесся слабый звук, похожий на стук камешка, брошенного в жестянку.

Глава 52 НА ПОИСКИ ПОУКА

– Мимо! – крикнул кто-то.

– Попал!

– Прямо в яблочко!

Кто-то снова возразил, и я открыл глаза. Нахмурившись, Бил вскинул обе руки, призывая всех к молчанию.

– Если сэр Эйбел попал в железную шишечку на щите, стрела отскочила и наконечник у нее изогнулся. Вдобавок на железе наверняка осталась царапина. Мастер Папаунс? Вы не посмотрите?

Папаунс уже сидел в седле. Когда Бил коротко кивнул, он галопом поскакал к мишени. Кто-то рядом со мной сказал:

– Если бы он попал в самый центр, стрела отскочила бы и я бы увидел это.

– Мишень находилась всего в сотне шагов от нас, когда мы с моими лучниками состязались в стрельбе, – прошептал Гарваон. – Их светлость велели перенести щит подальше для нас с вами, но он и слушать не желал о том, чтобы Папаунс стоял рядом с мишенью и подавал нам знаки. Хотя, стой он в нескольких шагах от нее, в кольчуге и шлеме, ему ничего не грозило бы.

Я так не считал, но из вежливости кивнул. Я наблюдал за Папаунсом, который придержал коня возле мишени и спешился – очевидно, чтобы взглянуть на железную шишечку. Потом он зашел за щит и, похоже, обследовал ствол дерева, на ветке которого висела мишень.

– Намерены выиграть призовой шлем? – Рядом со мной стоял Крол, все еще с трубой в руке.

Я постарался сдержать улыбку.

– Сомневаюсь. Честно говоря, я буду рад, если хотя бы не опозорюсь.

– Наш король приказал изготовить подобный шлем для короля Гиллинга, – объяснил Крол. – Размером больше моего умывального таза. Он так понравился их светлости, что они велели изготовить для себя такой же. – Крол указал на шлем, насаженный на шест. – Он там, в поклаже одного из мулов, шлем короля Гиллинга.

– Он будет отлично смотреться на вас, – сказал мне Гарваон. – Но сначала вам придется одержать верх надо мной.

Папаунс снова сел на коня и неспешной рысью возвращался обратно к лагерю. Идн схватила меня за рукав и указала пальцем на него.

– Да, – сказал я. – Скоро мы узнаем, миледи.

Она поднялась на цыпочки, пытаясь приблизить губы к моему уху, и я наклонился к ней.

– Что-то случилось! – прошептала она. – Он не погоняет коня. Хочет взять время на раздумье.

Я недоуменно взглянул на Идн, потом снова наклонился.

– Ваш кот сказал мне, и он прав! Плетется рысью, хотя отец смотрит на него! Что-то произошло!

Папаунс спешился и отвел Била в сторону. По меньшей мере две минуты они оживленно переговаривались, и я (стараясь незаметно подойти поближе) услышал недоверчивый голос Била: «Расколола скалу?»

Потом барон вскинул руки, призывая всех к молчанию:

– У сэра Эйбела три очка.

Зрители загудели и стали выкрикивать вопросы, которые Бил проигнорировал.

– Теперь стреляет сэр Гарваон. Дайте ему пройти!

Стрела вонзилась в щит чуть правее железной шишечки. Бил бросил несколько слов Кролу, который секунду спустя проорал:

– У сэра Гарваона три очка!

Свою лучшую стрелу я выпустил первой. Я выбрал неплохую стрелу из оставшихся четырех и вложил в лук, твердо говоря себе, что на сей раз мне не обязательно попадать в яблочко, достаточно просто попасть в щит.

Я отпустил тетиву, и Папаунс по приказу барона мигом вскочил на коня и сорвался с места; мы снова ждали несколько минут, пока он скакал галопом к мишени и осматривал щит. Я немного ослабил тетиву и постарался успокоиться, избегая взглядов людей, желавших заговорить со мной.

Я получил еще три очка. В общей сложности шесть.

Гарваон снова выстрелил. Третья стрела вонзилась рядом с первой.

У меня возникло такое ощущение, будто я мошенничаю, и мне это не понравилось. Я не стал целиться в мишень, а послал стрелу в крону низкорослого дерева, на котором висел щит. Я отпустил тетиву и увидел, как моя стрела летит прямо в цель. Она просвистела сквозь листву и ударилась в отвесную скалу за деревом. На землю упало несколько осколков камня, потом еще несколько.

А потом вдруг скала раскололась и рухнула с ужасным грохотом.

Гильф нашел меня в миле от лагеря и разбудил, принявшись лизать мое лицо. Я пробормотал что-то бессвязное и резко сел. На мгновение мне показалось, будто позади пса я вижу старуху из сна, хозяйку лесного дома.

– Почему здесь? – спросил Гильф.

– Потому что здесь можно спрятаться от ветра и я надеялся немного согреться.

Под словом «здесь» подразумевалась расселина в скале.

– Среди скал трудно искать следы, – пояснил Гильф.