Рыцарь (др. издание)
Шрифт:
— А ты разве не знаешь?
— Не знаю. Я очень мало знаю о том, что с тобой было. Да и то, что знаю, пришло ко мне… не совсем обычным путём.
— Ты что, ясновидящая?
— Некоторые это и так называют.
— Родриго попросил найти его кузину, Анну Альгарис, — ответил я. — А её, как оказалось, пленил граф Альфаро…
— Начинаю понимать… А что с девушкой?
— Альфаро убил её перед штурмом.
Жаклин посмотрела на меня и осторожно положила руку на плечо.
— Мне не нравится твоё лицо. Тебя очень беспокоит её смерть?
— «Беспокоит»?! Не то слово… Я ведь поклялся Родриго,
Жаклин улыбнулась:
— Хотя ты и не хочешь признавать этого, ты наш, а не Иммануила. Тебя беспокоит собственное нарушенное слово, а не жизнь этой девушки.
— И что с того?
— Да нет, ничего. Просто уточняю.
— Если, как ты говоришь, я оказал твоему Мастеру столько услуг, мог бы и он сделать какую-нибудь любезность в ответ. Например, воскресить Анну. Или не допустить её смерти.
Жаклин покачала головой:
— Ты просишь слишком много. Прямого вмешательства. Чуда.
— А вот Иммануил не торговался. И не рассуждал — много это или мало. Он просто воскресил умирающего. Я сам это видел. Да и меня он тоже как-то раз с того света вытащил.
— А я этого сделать не могу. В конце концов, у Мастера был только один сын.
Пауза. Последующие десять шагов я пытался сообразить, что же она имела в виду.
— Не понял.
Жаклин вздохнула:
— Давным-давно Великий Мастер обещал своему избранному народу мессию. Царя. Со временем этот царь должен был стать правителем всего мира и прямым наместником Мастера на земле. Но мессия предал Творца и отказался сделать то, что от него требовалось. Он решил, что лучше знает, что нужно человечеству… Андрэ, ты понимаешь, о чём… о ком я сейчас говорю?
— В общем, да. У нас с Альфаро был долгий разговор на эту тему. Только это всё чушь собачья.
— Перечитай Евангелие, а потом — Ветхий Завет. Даже там Дьявол предлагает Иисусу те же самые дары, которыми Бог в Ветхом Завете обещает наградить своего мессию.
Я не стал говорить Жаклин, что для того, чтобы перечитать книгу, надо сначала прочитать её хотя бы один раз.
— Ничего я не буду перечитывать. Я тебе просто не верю. И точка.
После памятной беседы с Альфаро я понял одно. Когда подобные типы затевают с тобой разговор о божественном, они меньше всего заботятся о правде. Их цель — запудрить тебе мозги.
— Ну, как хочешь. Впрочем, у нас ещё будет время поговорить.
— А вот тут ты ошибаешься. — К этому моменту мы, сделав петлю между солдатскими палатками, двинулись в обратный путь. — Сейчас ты сядешь на лошадь и отправишься обратно в Лангедок.
— Ещё чего!
— Есть и другой вариант, — кивнул я. — Мы тебя свяжем и посадим в одну из тех камер, в которых Альфаро держал колдунов. А когда будем возвращаться, захватим с собой. Только это будет ещё не скоро. Камеры вонючие, грязные… Там бегают большие крысы… Тебе не понравится.
Глаза Жаклин сузились.
— Ты не посмеешь так поступить со мной!
— Хочешь проверить?
Жаклин не отводила от меня глаз. Я вдруг заметил, что они изменили цвет — стали тёмно-зелёными, словно драгоценные камни…
— Это что, колдовство? Не смеши меня. Даже
Альфаро… Чёрт, что…Мир смазался. Стало трудно дышать. Звуки исказились, стали тягучими и какими-то болезненными. Мир накренился…
— Дурак, — донёсся откуда-то издалека голос Жаклин, — я — не чета Альфаро, но тогда тебя защищал сам Мастер. Ты что, до сих пор этого так и не понял? Всё, что ты имеешь, — ты имеешь только благодаря его покровительству…
Реальность странно исказилась. Мир потерял цвет. Тёмно-серые и зелёные нити дыма тянулись ко мне от Жаклин, обволакивали разум, проникали внутрь…
То, что поднялось во мне в это мгновение, больше всего было похоже на пламя. Ярость. Пламя гнева.
Краски мира тотчас вернулись. Я встряхнул головой, приходя в себя.
Оказалось, я стою вплотную к этой дамочке и крепко держу её за запястья. Жаклин смотрела на меня совершенно спокойно — как будто бы ничего не случилось. Глаза её снова стали обычными.
— Отпусти, — сказала она через несколько секунд. — Ты сейчас мне кости переломаешь.
— Сама виновата, — буркнул я, но её отпустил. Жаклин потёрла руки и скорчила гримасу.
— Ну вот, теперь останутся синяки. Медведь косолапый… Вообще-то ты мог бы стать хорошим учеником, — сказала она. — Силы много, но ты не понимаешь, как её применять. Я научу…
— Да иди ты к чёрту!
— Даже и то, чем ты воспользовался, чтобы защититься от меня, — это ведь тоже Ненависть. Одна из её форм.
— Уезжай отсюда, или, клянусь, я сделаю то, что обещал!
— А ты не боишься, что мой дядя за такое обращение снимет с тебя голову?
— А я скажу, что ты тронулась умом и тебя пришлось связать, чтобы ты никого не покусала.
— А я скажу совершенно другое. И найдутся люди, которые подтвердят мои слова.
Она меня достала. Я взял Жаклин за локоть и потащил вперёд. Я остановился на месте, откуда мы уже могли видеть людей, ожидавших нашего возвращения, но слышать нас они ещё не могли. Спутник Жаклин, увидев, как я невежливо обращаюсь с его госпожой, схватился за меч и дёрнулся было к нам. Яго вместе с парой солдат лениво перегородили ему дорогу.
— Этого рыцаря, — я показал пальцем на человека, сопровождавшего мою дорогую «возлюбленную» в её увеселительной поездке, — мы похороним как подобает. Ещё какие-нибудь свидетели есть?
— А Тереза? — осведомилась Жаклин, кивнув в сторону своей камеристки. — Её тоже убьёте?
— Нет, до убийства женщины мы не опустимся. Но подумай сама — чьему слову больше поверит эн Бернард: слову человека, который однажды спас его самого и его город, или слову женщины, которая была приставлена присматривать за его племянницей, а вместо этого предала Бернарда, став соучастницей побега своей подопечной.
Жаклин опустила голову. Поковыряла носком сапога землю. Помолчала несколько секунд.
— Хорошо, — сказала она затем. — Насильно мил не будешь. Мы сейчас уедем. Но… всё-таки ты дурак, возлюбленный мой. Будь с нами, и мы дадим тебе всё.
— Благодарю, но я и сам могу добиться всего, что мне нужно.
— Послушай… Может быть, тебе не понравилось быть со мной? Помнишь?.. Мы летали вместе?
— Во сне? Это был не я.
Жаклин кивнула:
— Ещё не ты. Но тебе хотелось бы стать им?