Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник
Шрифт:
Ворвался в широкий проход меж кленами. Там стоял один-единственный брагант, прекрасно ему знакомый, пурпурный с золотом. И возле Яна. Сердце у него упало, когда он увидел, что она в том самом коротком платьице из золотистых кружев, что было на ней во сне о каменном амфитеатре и высоком костре. Даже так… Мысль человеческая – быстрее молнии, и он успел подумать на бегу: в точности по классикам. Льва Абалкина больше нет, на нас идет автомат Странников. В данном случае – кукла Волков, что в тысячу раз опаснее…
Он подбежал вплотную, остановился, унимая чуточку запаленное дыхание. Словно налетев грудью) на забор с разбегу, натолкнулся на взгляд Яны – совершенно чужой, сердитый, досадливый. Таким же
– Тебе должны были передать, что я не хочу тебя видеть…
Прядь золотистых волос на ее правом плече всколыхнулась, словно под внезапным порывом ветра, действовавшего только на нее, – тут же взлетели соседние. Уж с этим он не раз сталкивался – еще пара мгновений, и она пустит в ход Древний Ветер, против которого у него нет никакой защиты…
Впервые в жизни Сварог ее ударил – безжалостно и метко. Подхватил, когда она, закатив глаза и подламываясь в коленках, стала падать, опустил на светло-голубые плитки с тем же узором, вовремя подставив под затылок ладонь. Очнется минут через пять, и Древний Ветер тут не помощник. Должно хватить. Иногда чертовски трудно продержаться и пять минут, но вокруг все спокойно… Подняв голову, он рявкнул:
– Что вы стоите, как деревенский дурень на танцульках?
Словно очнувшись от некоего оцепенения, Гимельт шагнул вперед, опустился на колени над Яной напротив Сварога, с сосредоточенным, отрешенным лицом водил ладонью так, словно Яну закрывал видимый только ему одному овальный стеклянный саркофаг. Удовлетворенно кивнув, положил широкие сильные ладони Яне на виски, замер, прикрыв глаза. На миг коснулся ребром ладони запястья Сварога – и Сварог ощутил нечто похожее на удар электрического тока, только слабее.
Повернул голову, услышав совсем рядом звонкий вскрик Каниллы:
– Стоять, корявые! Шевельнетесь – сожгу!
Канилла обеими руками держала на уровне глаз черный торч – а в проходе меж кленами ошарашенно замерли трое. Так, его сиятельство герцог Даутверт, новоявленный канцлер Империи… Другие двое – малознакомые служители министерства двора в невысоких чинах – но тоже веральфы-Аристократы, судя по пронзительно-синим контурам над головами. Ага, «…и сопровождающие лица».
Они стояли смирнехонько, не сделав попыток выхватить оружие – возможно, у них вообще не было оружия. Сварога они ничуть не беспокоили – Канилла при любом обороте событий успеет раньше, а крыльцо страхует Брагерт…
Отвернувшись, Сварог взглянул на каталаунца с нешуточной, прямо-таки кипящей надеждой. Очень уж спокойное у Гимельта лицо, хочется думать…
Он вскинул голову, краем глаза подметив что-то мелькнувшее в небе совсем невысоко над верхушками деревьев. Вокруг Келл Инира опускались виманы, казалось, целая армада, но Сварог-то знал: двенадцать штук, ровно…
Одна опустилась прямо на клумбу, давя прекрасные цветы – кто ею управлял, явно не заморачивался неуместной сейчас эстетикой, зато исправно выполнял приказы. Дверь распахнулась. Первым, колыша необъятным чревом, довольно проворно несся принц Элвар – громадный, расхристанный и встрепанный, умеренно пьяный, пылавший азартной злостью, высоко поднявший блестящий клинок. Отставая лишь на шаг, следом поспешал знаменосец с боевым штандартом имперских принцев крови, неизвестно когда и поднимавшимся в последний раз – синий прапорец шириной ладони в две, усыпанный золотыми пчелами, древко увенчано не только золотой короной принцев крови, но и золотым мечом острием вверх, под навершием четыре ленты – алая, белая, черная и зеленая. Каждый цвет имел свое значение: алый – вызов на бой, белый – презрение к смерти, зеленый и черный – исконные неофициальные цвета Каталауна. Черная и зеленая ленты категорически противоречили строгим законам геральдики – но кого это сейчас волновало?
Следом валил каталаунский лихой народ: зеленые кафтаны со шнуровкой вместо пуговиц, кожаные каталаны с нанизанными на шнурки звериными клыками вокруг тульи, мечи наголо…Сварог удовлетворенно улыбнулся. Судя по количеству виман, принц собрал не полтысячи человек, а даже побольше. Элвар деловито махал мечом, как дирижерской палочкой, несомненно, отдавая распоряжения согласно заранее продуманной диспозиции. Часть каталаунцев пробежала мимо посадочной площадки, явно направляясь к соседнему боковому входу, а десятка два кинулись следом за принцем и знаменосцем к Золотому Крыльцу. Все в порядке, Келл Инир они возьмут быстро – кто посмеет остановить принца крови, который к тому же станет кричать, что объявил Угрозу Короне? Веральфы не смогут оказать сопротивления, не выйдя из роли…
Вновь обернулся к Яне и каталаунцу, услышав нечто похожее на стон от нешуточной боли, вырвавшийся сквозь зубы. Гимельт уже стоял. Сварог отчетливо видел, что его широкие ладони покрыты жуткими багрово-черными ожогами, ветвистыми, как молния или ветки коралла. Деревенский ведун покряхтывал и шипел сквозь зубы – жгло, должно быть, нестерпимо, но сквозь болезненную гримасу, как кабан сквозь камыши, прорывалась широкая радостная улыбка человека, хорошо сделавшего свое дело и завершившего его успешно. Не нужно ничего спрашивать, все и так ясно по этой улыбке.
УДАЛОСЬ!
Затылок под его ладонью шевельнулся. Сварог впился взглядом в лицо Яны, не испытывая ровным счетом никаких чувств – их было так много, самых разных, что они мешали друг другу вырваться из глубины души. Яна медленно открыла глаза, Сварог встретил ее взгляд, прежний, недоумевающий, чуть затуманенный, как у человека, очнувшегося от долгого сна. Кошмарного сна…
Хлопнув ресницами, Яна спросила прежним голосом, удивленно и чуточку сварливо:
– Что происходит? Что вообще творится? Где я?
– У себя дома, – сказал Сварог, чувствуя, как перехватывает горло. – Дурной сон приснился, Вита, только и всего…
Не убирая ладони из-под ее затылка, вытянул правую руку и одернул подол платьица, непозволительно для императрицы задравшегося. Почему-то именно эта мелочь казалась сейчас самой важной – так порой случается, когда накатывает успех, нервы звенят, как гитарные струны, и медленно осознаешь, что все позади, что пришла победа. И нет ничего, кроме невероятной опустошенности – а радость во всей полноте и яркости придет потом…
И светило солнце, и поблизости еще слышался топот и лязг оружия, и трое тварей застыли под прицелом Каниллы, и Сварог выиграл, быть может, самую тяжелую схватку в своей жизни.
Он задрал голову к небу и прохрипел:
– Смерти нет, ребята!
15.2 (17) Мир без теней
Теперь времена такие, что нужно из благоразумия делать такие вещи, которых не хотелось бы делать.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов.
На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.