Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник
Шрифт:
Листья орешника в радиусе каймов семи от лося превратились в ледышки, ветки, как на новогодних открытках, иней перекрасил в белое. Трава под лосем напоминала мороженую зелень, всякие там петрушки и укропы, которыми хозяйки иного мира набивали полиэтиленовые пакеты и закладывали до зимы в морозилки. Такая трава вскоре оттает — и станет мокрой и вялой…
В который раз вечерело. Давно уже накрапывал мелкий дождик. Спасибо костюмам от дамургов — небесная водица не доставляла особых неприятностей. Ткань не намокала, вода за шиворот — они, разумеется, накинули капюшоны — не лилась. Доведись ночевать на земле, перебедовали бы вполне комфортно, по походным-то меркам.
Капли колотили по замороженному
— Что-нибудь знаешь о подобном… феномене? — спросил Сварог у Каны, бродя по орешнику к внимательно осматривая почву, траву, заросли.
Мерзлая трава хрустела под ногами, раздвигаемые руками ветви не шуршали, а потрескивали.
— Совершенно ничего, — уверенно ответила Кана.
— Разве что был в прошлом веке такой нурский принц Феонис, любил пытать холодом, — сказал Рошаль. — И казнил, запирая приговоренных в ледяном подвале… Отчего-то нравилось ему выдавать родственникам для погребения тела вот в таком вот виде, как у лося.
— Принц тут ни при чем. Уходим, — скомандовал Сварог. Ничего примечательного поблизости от лося он не обнаружил и круг поисков расширять не намеревался. — И быстро.
Были у Сварога основания считать, что задерживаться тут надолго вовсе не безопасно… Ни к селу ни к городу он неожиданно вспомнил некоего загадочного Ледяного Доктора и выругался: только этого нам не хватало…
И опять в дождь. Опять походный порядок. По лесам и перелескам, открытые пространства пересекая, конечно же, не бегом, но в усиленном темпе. По холмам и взгоркам, вверх и вниз, вниз и вверх, перепрыгивая ручьи и вброд переходя речушки… К берегу возвращались другим маршрутом — неохота снова было попадать в прежние ловушки.
— Тарки нашли лося, — сообщила Чуба-Ху вскоре после того, как они отошли на четверть кабелота от ледяной находки. Действительно, если вслушаться, можно было разобрать пощелкивания, доносящиеся как раз с той стороны, будто хлещут цыганской плетью, и взвизги.
— Может, им лось на что и сгодится. Растопят дыханием своих черных вампирских сердец… Давайте, давайте, не копайтесь…
Тарки по-прежнему тащились за ними. Иногда совершали рывки, забегали вперед и встречали отряд Сварога, сидя рядком где-нибудь на открытом месте, но на безопасном для себя расстоянии.
Сварог уже воспринимал их как свою домашнюю скотинку. Бредет сзади послушно этакое вот эксцентричное стадо, вампирская, понимаешь, отара. И опасны тарки так же, как страшна и опасна та же корова. Буренка, конечно, безобидна и покорна до отвращения, но лягнуть может, причем иногда без всяких веских к тому оснований. Будь настороже, сзади не заходи, под копыта не лезь — и все обойдется. Так же с тарками: не будь полным растяпой, не зевай, держи под рукой серебро — и никакие тарки не тронут. Правда вот, молока и шерсти от тарков не дождешься. Но, с другой-то стороны, они могут принести некоторую пользу — часовым, например. Часовые не сомкнут глаз, слыша, как рядом шипят и пощелкивают представители воинства нежити, и видя, как горят во тьме угольки их злых глазенок. Впрочем, может и не горят, может, Сварог наговаривает на тарков…
Дождь усиливался. Завеса из ливневых струй, накладываясь на вечер, семимильными шагами сдвигала видимость к нулевой отметке. «Кошачий глаз» Сварога помогал, конечно… но только ему одному и только отчасти: дождевые потоки «кошачий глаз» не пробивал, вот беда-то.
Шли по компасу дамургов. Карту Сварог не доставал уже давно. Пользы от нее в такую погоду — что рыбе от самоката: к местности не привязаться, поскольку доступная взгляду местность катастрофически сузилась до границы носа привязывающегося. Вот разве если стукнешься лбом в подходящий к привязке ориентир…
Комбезы дамургов предохраняли от ручьев, бегущих по спине, животу и прочей анатомии, но маски в экипировку дамургов
не входили, и лицо заливали струи — теплые струи, следует признать, — однако от того не менее мокрые, не менее надоедливые и дыхание затрудняющие весьма.Остановившись, Сварог собрал отряд вокруг себя. Развернул-таки карту, над которой Олес держал ругталь.
— Как бы медленно мы не продвигались последние часы, скоро должны выйти к реке. Если верить карте, река достаточно широкая… Достаточно настолько, что сегодня переправляться не будем. Шут его знает, что там, на том берегу. Выйдем к речке, пройдем берегом влево. Доберемся вот до этого скального массива… э-э… названия не разобрать… да и ладно. Скалы — это пещера, на худой конец — ниша или просто карниз. Там и заночуем, переждем дождик…
Двинулись дальше и скоро услышали за спиной громкий прерывистый вой.
— Тарки, — сказала Чуба-Ху. — Предупреждают, что чувствуют опасность.
— Нас предупреждают? — удивился Сварог.
— Так больше вроде и некого…
— А если это еще одна семейка тарков крутится поблизости? — спросил Рошаль, ладонью сбрасывая воду с лица.
— Если б они почувствовали другую семью, мы услышали бы свист и стрекот. — Чуба шла вместе со всеми, давно уже не принимая волчье обличье — дождь сбивает запахи, объяснил гуап: далеко отбежишь, можно заблудиться. — Это сигналы убираться подальше с их земли… или от их добычи. Семьи тарков ненавидят друг друга так же сильно, как люди ненавидят… подобных существ. Да откуда взяться еще одной семье? Я вообще до сегодняшнего дня думала, что тарков всех повывели.
— Это на Атаре, — сказал Пэвер. — Действительно ни одной особи не осталось. А здесь, пока людей еще нет…
— Мало ли что могло их насторожить, — перебил Рошаль. — Как я понимаю, трусости им не занимать…
Темнота аккурат на их пути сделалась гуще, стала непроницаемой. И эта густая непроницаемость по мере приближения начала принимать некие вполне определенные очертания.
Сварогу, вооруженному «кошачьим зрением», первому удалось разглядеть, что на пути вырастает…
Да, корабль. Вскоре его увидели все — когда подошли почти вплотную. Заваленный на бок деревянный галеон, пузатый весельный корабль, около пятидесяти каймов в длину. Если он пролежал на дне тысячу лет, то его можно поздравить с тем, как он сохранился: не то что не превратился в труху — даже не заметно щербин от выгнивших и провалившихся досок. И ракушками с засохшими водорослями галеон облеплен лишь до ватерлинии… За что такое счастье, спрашивается? Определенно без магической подмоги не обошлось. Или…
Или тому есть иное, менее мистическое объяснение: кто-то из отчаянных атарских мореплавателей, не шибко чтоб давно, на этой лоханке сумел пересечь Океан и добраться до вод, многослойным одеялом укрывающих спящий под водой материк. И аккурат над будущим Граматаром затонул. Так что вот он и лежит, тот смелый кругосветник, сохраняя вполне сносный вид… И опять Сварога посетило премерзкое чувство дежа вю. Ведь однажды уже он встречал корабль посреди леса — едва прибыв на Атар…
Большого удивления и переполоха в рядах сей предмет, украшающий собой граматарскую равнину, также не вызвал. И действительно, что им, людям, также добравшимся до Граматара, какая-то затонувшая рухлядь…
— Вот об этом тарки нас предупреждали? — Сварог закурил, держа сигарету по-солдатски, в кулаке.
— Думаю, да, — неуверенно сказала Чуба-Ху. — Нехорошее место. Погодите, — она закрыла глаза, подняла лицо к небу и дождю, наклонила голову набок, глубоко вздохнула. — Им не нужны люди.
— Кому — им? — быстро спросил Рошаль, продолжая нервно стряхивать воду с лица.
— Я не знаю, кто они. Они рядом… но не здесь.
— Это как тебя понимать? — Сигарета Сварога быстро размокла под дождем, пришлось выбросить.