Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник

И вот однажды «земельный граф» резко, в одночасье поменял образ жизни.

А столь разительно переменился Кен-Нецци после того, как некий незнакомец побывал в замке «земельного графа». Этот человек проезжал мимо поздней порой и попросился на ночлег. Известно, что хозяин и гость провели ночь в неумеренном употреблении напитков разной крепости и вкуса и за разговорами. По уверению одного из лакеев, прислуживавших на ночной трапезе, хозяин и гость до рассвета до хрипоты спорили, существует или не существует… А вот что именно существует или нет, слуга не расслышал. Наутро они вскочили на коней и куда-то умчались вдвоем, запретив слугам себя сопровождать. Вернулись три стражи спустя. Гость торжествующим, хозяин подавленным. Незнакомец прогостил у Кен-Нецци до обеда, потом убыл навсегда, но после этого визита «земельного графа» как подменили.

Он перестал бывать у соседей, забыл о вине и крестьянках, забросил даже охоту. Теперь все дни напролет он проводил в библиотеке, в которую до этого не заходил ни разу в жизни. Кроме того, он стал выписывать из столицы новые книги, потом сам поехал в столицу и вернулся оттуда в сопровождении знаменитого ученого-энциклопедиста Дол-Бати, а еще привез целую гору ящиков и коробок, в которых, как выяснилось позже, лежали колбы, реторты, стеклянные и металлические трубки, непонятного предназначения инструменты, а также камни и порошки. Ящики «земельный граф» велел сложить в чулане, но не распаковывать. На следующий день после возвращения из столицы «земельный граф» и ученый, взяв с собой дюжину крепких ребят с лопатами, отправились в Долджмеонский лес. Граф уверенно вышел к небольшому холму на поляне и велел крестьянам его раскапывать. Сам же устроился поблизости, закурил трубку и стал наблюдать. Едва лопата одного из землекопов обо что-то звякнула, Кен-Нецци вскочил, отбросил трубку, велел всем прекратить работу. После чего он отправил всех землекопов в замок, наказав вернуться обратно с ящиками и коробками из чулана. Сам же граф вместе с ученым остался на той поляне.

Когда землекопы вернулись с ящиками, им было велено ящики вскрыть и убираться обратно. Землекопы, понятное дело, изнывали от любопытства и, отвлекаясь от вскрытия ящиков, тянули головы и вглядывались в раскоп. Тем более, раскоп увеличился — видимо, в их отсутствие граф с ученым взяли в белы рученьки лопаты и в кои-то веки испробовали на себе физический труд. Но землекопам мало что удалось увидеть. Один утверждает, что углядел «внутре земли бегущую по кругу и всю горящую змейку», другому привиделось переплетение железных штырей и присыпанные землей шары, а третий сумел увидеть аж «как изнутри наползает большая носатая животина». Короче говоря, все, что они потом насообщали, в итоге сводится к одному-единственному слову — несуразица.

Потом землекопы, как им велели, ушли. В эту ночь никто в замке не спал. Как тут уснешь? Хозяин, считай, один в лесу, случиться может что угодно, вроде бы надо ехать оберегать его, но он не велел никому даже приближаться к Долджмеонскому лесу. А когда вернется, хозяин не сказал. Вот и приходится не спать, а дожидаться возвращения.

В самый разгар ночи вдруг вдали, в той стороне, где находился упомянутый лес, рвануло вверх ослепительно яркое пламя оранжевого цвета, осветив всю округу. Правда, все в один голос уверяли, что никаких звуков с той стороны не долетало.

Понятно, что вся мужская половина замка похватала оружие, подвернувшееся под руку, вскочила на коней и помчала к хозяину на выручку. На поляне, на месте холма зияла воронка диаметром в сорок шагов, на дне которой колыхалось оранжевое пламя. Вскоре, впрочем, погасшее. Ни «земельного графа» Кен-Нецци, ни ученого нигде не было. Забегая вперед, скажу, что их так и не отыскали, равно как и их останков. Какие-то отчаянные смельчаки в ту ночь, со стражу поколебавшись, спустились на дно воронки. К их удивлению воронка оказалась совсем неглубокой, и на дне не удалось отыскать ровным счетом ничего любопытного, разве что ровную, словно утрамбованную землю.

Со временем история забылась, в первую очередь потому, что наследников графа не очень-то и заботило, что да отчего. Слишком велика была их радость по поводу нежданно привалившего счастья, чтобы думать о чем-то еще.

Но вот что любопытно: племянник Кен-Нецци оставил после себя мемуары, больше, правда, похожие на кулинарную книгу, чем на воспоминания. Между советом, как правильно нафаршировать баклажаны, и сделать капустный салат по-армадерейски, племянник рассказал такую историю. Он заезжал к своему дяде как раз в те дни, когда тот не вылезал из библиотеки. Впрочем, ради племянника Кен-Нецци все же оставил ненадолго общество книг. Посидели в гостиной, испили вина, и в конце их разговора Кен-Нецци вдруг стал, как пишет племянник, таинственно намекать, что вскоре их род может невиданно возвыситься, стать более могущественным, чем королевская династия. Потому что, де, король ходит лишь по одной земле, а мы будем ходить по двум. И для второй земли мы будем брать, что родит только первая, а для первой — от второй. И таким образом станем нужнее любых королей. Племянник решил, что дядя слишком переутомился от такого непривычного для него занятия, как чтение, и поспешил уехать из замка. Больше он дядю не видел.

Между прочим, место, где Кен-Нецци и ученый-энциклопедист Дол-Бати проводили раскопки и какие-то опыты, хорошо известно. Воронка, разумеется, сохранилась, хотя и изрядно заросла. Вот такая история. На мой непрофессиональный взгляд, вполне экранизуемая. Кое-что домыслить, кое-что присочинить, приплести трагическую любовь и мага Визари — и выйдет преотличнейшая лента, обреченная на успех.

Ректор Пер-Дигостан промочил горло, отхлебнув остывший иджиго, затем выколотил трубку и принялся набивать ее по новой.

— Между прочим, — раскурив трубку, продолжил ректор, — секта Ожидающих, о которой говорил мой коллега, мне тоже известна. Перебивать я не стал, хотя могу дополнить его рассказ одной красочной подробностью, которая, вероятно, пригодится будущей ленте. Коллега завершил свое повествование на том, что сообщил об исполнении пророчества в этом году. Но почему именно в этом году, а не в каком-то другом, коллега так и не сказал. Может быть, он просто забыл сообщить ответ, тогда я с удовольствием умолкну и предоставлю ему возможность закончить рассказ.

Момент своего маленького триумфа ректор отложил напоследок и сейчас явно наслаждался замешательством молодого человека.

— Итак, я понимаю, продолжать придется мне, — сказал он, выдержав паузу — Охотно. Пророчество Ожидания должно исполнится в этом году потому, что именно в этом году откроется Око Бога.

— Что откроется? — спросил Сварог как можно небрежней, хотя внутренне напрягся. И скосил глаза на верх-советника — тот тоже сидел, абсолютно невозмутимый с виду. Ну еще бы: с таким-то опытом в политике…

— Как вы изволили выразиться, господин Ар-Сварг, все пророчества туманны. Что подразумевали составители пророчества под Оком сказать трудно, — ректор пожал плечами. — Может быть, особое расположение небесных светил или некий предмет, наделенный магическими свойствами, или даже некую словесную формулу. Но Око откроется в этом году, и с его помощью отверзнутся Врата, о которых нам зачитывал многоуважаемый коллега…

«Вот так, — подумал Сварог. — Кажется, удалось напасть на след. Какими б заманчивыми не представлялись иные версии, но их следует проверять потом. Око, Врата, Ожидающие кого-то или чего-то — слишком много совпадений, чтобы принимать их за случайность!»

— А вот еще прелюбопытнейшая история о Вечном Красавчике… — между тем бодро продолжал ректор, и Сварог прикрыл глаза.

Часть вторая. Во власти судьбы

Интерлюдия

Газета «Глашатай Вардрона», номер за седьмой день четвертой недели Пасмурного сезона.

Передовица «КРУГИ НА ВОДЕ»

Меня отговаривали писать эту статью. «Зачем людей смешить? — говорили мне. — Разве у нас мало других проблем? Незаконченное строительство Ураго-Голлотского канала, трагедия на Южно-Лейотском аэродроме, рост преступности на Гвидоре, болезни, новые дороги — долго можно перечислять. А ты хочешь говорить о слухах и сплетнях!» Так говорили мне.