Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник

Рука Сварога метнулась к карману… Револьвер он оставил на проходной.

— Что это значит?!.. — Монах вскинул ладони над головой, растопырил пальцы, на их кончиках заплясали голубоватые огоньки…

И погасли.

И ничего больше не произошло. Бойцы стояли неподвижно, опустив стволы автоматов… но пальцы держали на спусковых крючках.

— Вас же предупреждали, — раздался мелодичный женский голос, доносящийся, казалось, со всех сторон, — что на территории завода применение магии запрещено. На всей территории завода работают подавители магического излучения… Монах, да опусти ты руки. И не делай вид, что оскорблен столь наглым отношением к полицейскому чину… Ну, успокоились? Теперь внимание, выхожу на сцену.

Сварог и Монах обернулись.

Из дверей лифта за их спинами неспешно, с легким жужжанием выкатилось инвалидное кресло. А в нем сидел… сидела… Бляха-муха… Монах беззвучно выругался.

Да и Сварог, признаться, растерялся в первый момент. И было от чего.

Одно можно было сказать точно: существо, восседающее в инвалидном кресле, было человеком. По крайней мере, когда-то в прошлом. Но вот что касается пола и возраста…

Блики от светильников причудливо отражались на его розовом, бугристом, поросшим редкими седыми волосенками черепе. Точнее, только на правой половине черепа — поскольку вторая половина была… нет, это был не шлем, не маска, не искусный грим. Вторая половина черепа была металлической: гладкая матовая полусфера заменила собой половину головы, от макушки до левой брови. И от этой полусферы тянулись, скрываясь где-то за спиной существа, какие-то шланги, провода, прозрачные трубочки, в которых безостановочно пузырилась, пенилась густая розоватая жидкость…

Правую сторону лица вдруг исказила судорожная гримаса, раздвинув губы в подобии улыбки и обнажив крупные белые зубы, — при этом левая сторона, изуродованная лишайником ожога, осталась неподвижной. Губы беззвучно задвигались, и откуда-то из-за кресла — из динамиков, что ли? — донесся все тот же мелодичный голос:

— Ну что, нравлюсь я тебе, Монах? Кажется, в свое время ты испытывал ко мне некие чувства…

Эта интонация, этот изгиб вывернутых губ, форма носа, блеск глаз — единственно живых, горящих на мертвом покалеченном лице…

И вдруг словно лампа зажглась перед Сварогом, высветив скрытую под уродством правду.

Он узнал существо в инвалидном кресле.

Все ж таки это была женщина. И вовсе не потому, что была одета в женское платье с глухим воротом и подолом до пят.

Сварог перевел дух и негромко сказал:

— Привет, Щепка.

Глава 19 Политический детектив

Существо в кресле рассмеялось правой стороной лица, неторопливая струйка мутной слизи потекла изо рта по подбородку. Смех был похож на дребезжание.

— Щепка… — сказало оно, успокоившись… Нет, не оно. Все-таки она. — Давненько меня так не называли.

Правая рука женщины в кресле отпустила ручку управления, медленно, рывками поднялась к лицу, тыльной стороной ладони вытерла подбородок. Рука была в черной кожаной перчатке.

— Великий Многоуст… — потрясенно прошептал Монах. — Щепка… Ты!

— А когда в последний раз тебя называли Визари? — изо всех сил стараясь оставаться невозмутимым, спросил Сварог.

Щепка! Япона мать, вот это — Щепка!..

— Визари? Визари! — кресло лихорадочно дернулось туда-сюда. — Ты-то что знаешь о Визари!..

Движение пальцами в перчатке — и стоявший сзади близнец двинул Сварога прикладом в шею. Несильно, но боль леденящей волной прокатилась вдоль позвоночника. Сварог пошатнулся, устоял на ногах, выпрямился и заметил вполголоса:

— Раньше ты была добрее.

«О господи…»

— Раньше? Когда это — раньше?.. Подожди, — опять едва заметное движение пальцев в сторону близнеца, вновь занесшего приклад для удара. — Мы что, были знакомы? А-а… Нет, не были. Я понимаю, — она задумалась. Кресло сделало небольшой круг по свободному пространству и вновь замерло. — Предатель, некогда носивший прозвище Монах, а теперь пришедший сюда под видом полицейского, рассказал обо мне. Но не мог же ты узнать меня по его словам, когда он сам не узнал… А здорово я изменилась, да, Монах?

Она опять рассмеялась этим дребезжащим смехом, от которого у Сварога все переворачивалось внутри. А особенно от этого изумрудно-зеленого платья… надетого на чудовище. — Я изменился еще больше, — выдавил он. — Настолько, что даже Монах меня не узнал за несколько дней тесного общения. Вряд ли и ты признаешь…

— Ага, все-таки мы были знакомы, вот как… — в ее глазах появилось любопытство. — Ну и кто же ты? Попробуй-ка меня удивить.

— Я Сварог, — сказал Сварог.

Монах сзади булькнул что-то нечленораздельное.

…На этот раз Щепка дребезжала долго. Сначала смотрела на него несколько секунд, открыв безобразный слюнявый рот, потом со стуком откинулась на подголовник и захохотала, со всхлипами, стонами и слезами из глаз.

Сварог почувствовал, как у него дрожат руки, и мысленно приказал себе не распускаться. Сказал спокойно, когда смех прекратился:

— Могу доказать, что я — это я.

— Ну-ка, ну-ка? — чудовище в кресле по имени Щепка подкатило поближе.

— Ночь. Камин, — сказал Сварог. Очень хотелось закрыть глаза, чтобы только не смотреть на нее, но он пересилил себя. — Шкура какого-то зверя на полу. Вино в бокалах. И очаровательная девушка. У нее две крошечные родинки на левом плече. Небольшой розовый шрам на внутренней стороне бедра…

— Молчать!!! — крик был таким громким, что зафонили динамики.

— Подожди, подожди… — она мучительно над чем-то думала, бессознательно натягивая платье на колени. А потом вдруг усмехнулась:

— Ты был знаком с настоящим Сварогом, он тебе рассказал все… до мельчайших подробностей. До мельчайших…

— Но он не мог предвидеть все твои вопросы, — мягко возразил Сварог. — Спроси сама, о чем хочешь.

— Спросить… О чем хочу… — она опять задумалась. Принялась бессознательно теребить воротник платья. — Да, я спрошу тебя… А ты мне ответишь. Слушай. Замок-на-горе. Прибытие этого…

Что-то случилось. Та часть Щепкиного черепа, что не была металлической, вдруг налилась багровым румянцем. Щепка мелко задрожала, глядя на Сварога невидящими глазами, но очень быстро взяла себя в руки. Продолжала как ни в чем не бывало:

— В общем, прибытие… Мар… Кифая. Мар-Кифая, да, его. Сели за стол. Яства на столе были сотворены человеком по имени Сварог… Скажи мне, что было на столе?

— Скажу, — произнес Сварог. — Это просто. Может быть, я что-то и упущу, потому что тогда нас — ну разумеется, исключая Босого Медведя — еда интересовала в последнюю очередь. Нас тогда занимали вопросы отнюдь не гастрономического характера… А было на столе: штучек пять блюд с жареной птицей под разнообразными соусами, куски ветчины с луком на деревянных подносах, головки сыра со слезой, пучки зелени… еще два кувшина с деревенским пивом, пузатый кофейник… И, конечно же, вино, которое изготовила Щепка.

— Ты забыл фрукты, — медленно проговорила она, глядя куда-то в сторону. — В остальном все верно, — и опять пронизывающий взгляд с кошмарного лица. — Кроме одного: ты не Сварог. Ты меньше ростом, ты изменил цвет волос, которых у тебя осталось, смотрю, совсем немного, обрел другой голос, пальцы твои короче, ступни чуть косолапы… Успехи магии огромны, но я не слышала, чтобы магия могла изменить человека столь полно…

— Ты права, — вздохнул Сварог, судорожно пытаясь выработать логику поведения.