Рыцарь Незадача

— Вы заплатили за своё право, — догадалась Гвиневер. — Так тоже делают, но редко. Теперь город обязан дать вам коня и оружие. Знаете?

— Знаю, — кивнул я.

Плохое, старое, ржавое. И неясно, кто из горожан прячет, кто делает и водится ли вообще в Бликсе «военная магия». Я чужак. Но вот Гвен… Ба, а если убить двух зайцев одной стрелой?

И ещё некто по прозвищу Георг Мартин-маг считал, что если рыцарю встретится стриженный наголо мальчишка из простых, который таким вовсе не является, то это удача. Надо лишь…

— Гвен, только не удивляйся. Если я… вызову старого Вайса на поединок, мне можно будет взять и какого хочу помощника? Оруженосца? К примеру, тебя.

Она глянула на меня с тревогой и — ну да, с явной надеждой.

— Вы, добрый паладин, по ходу, со шпулек съехали. Он же вас чисто в блинчик раскатает!

— Но это по закону?

— Разозлится. Ох как разозлится, старый чёрт! — вступил папаша. — Но и верно, есть такое, только хорошо подзабылось. Тогда, в случае победы, ученик останется за вами. До того сможете её поднатаскать. Но это совсем небольшая отсрочка. И ведь вам нипочём Волка не победить.

— Да, конечно. Понимаю, — ответил я.

Сэру Ланселоту говорили в точности то же. И Дунку из Блошиной Ямы, который всё же победил и стал славным рыцарем.

— Так я жду ответа, — повторил я. — Отсрочка — это кое-что. Отсрочка — это даже много для человека, который нарочно покупает свою неудачу.

— Дочь, ты согласна? Тогда по грабарям, — ответил важно трактирщик. И с со всей силы хлопнул своей пятернёй о мою.

Я содрогнулся.

Что наш сговор погонит волну уже с утра, когда хозяин города явится взять положенное и натолкнётся на нежданную препону, можно было догадаться. А вот что всё обойдётся по виду спокойно и никто не пострадает — того я не предусмотрел.

Мы не разошлись по постелям и ждали во дворе: я, он, она, стряпуха и кот. Поскольку я гость и меня должно было ещё представить, первый удар взялся принять на себя трактирщик.

Прямо на рассвете по камню дробно зацокали копыта.

— Сам-трое, — пробормотал Рогир. — С парадом. И встречать его таково же требуется.

И пронырнул сквозь здание навстречу.

— Добро бы ему для хлеба-соли тарелку потонее взять, — бормотнула Ильзе.

Почти в тот же самый момент раздалось еле слышное рычанье голосов и грохот. Женщины зажали уши ладонями.

— Глиняное, — ахнула Гвен. — Праздничное, добрых два фунта весом.

И тут двери чёрного хода вновь отворились.

Рогир пятился задом и в три погибели, ломая в руке шапку: все волосы были в рыжей крошке и светлых кристаллах.

За ним по очереди шли трое с покрытыми головами.

Первый человек был стар, жилист, облачён в белую кожу: на шее красовалось непонятное колье из двух переплетённых ремешков. Двое спутников, помоложе и в буро-сером, привычно расправляли на ходу его шитый серебром плащ.

— Паладин Ланселот, — представил нас друг другу хозяин. — Воевода Вайс со товарищи.

Боги земные. Он ведь и сам — ещё тот оборотень. Вервольф. Как и помощники предводителя — вон какие у всех гляделки. Без тепла. Без жалости. Такие вцепятся намертво и больше не отпустят.

— Паладин? Мой будущий соперник, безусловно, — Вайсенвульф иронически поклонился. — Знатный стрелок из арбалета. Мастер ложных ходов.

Если бы он произнёс «обманных» — это сошло бы за комплимент.

— Что ж, ваше право, если так. Оба секунданты мои, поэтому в обоюдную драку не вступают. У вас, как понимаю, все равно нет знакомых. Условия поединка тоже мои — право вызванного. Бьёмся ровно через три дня, считая рыночный, — завтра ярмарка. Лёгкий половинный доспех, фризонский конь для первой сшибки, длинный клинок для второй, кинжал для третьей. Распоряжусь, чтобы вам продали надобное за дурные деньги. Вы должны уложиться и в то же время потратить волх-золото в пыль: тогда оно большого вреда не причинит. Ни Бликсенбургу, ни вам. Девочка пока остаётся в семье, но вы обязаны её учить, иначе предлог будет ложным, а вас накажут как обманщика.

Кажется, Гвен всхлипнула?

— Подбери сопли, выше голову, — жёстко сказал Вайс. — В смертный бой не ввязывайся, но в конце его имеешь право поддержать того, кто на земле. Это азбука.

Ага. И что режемся насмерть — тоже она.

Рогир проводил меня, как и обещано, в каморку на чердаке, холодную, вылизанную добела, с узким матрасом, брошенным на пол, табуреткой, закрытым горшком для нестерпимой нужды и шеренгой вбитых в стену крючков, где я и расположил мешок и самострел. Девичьего присутствия не ощущалось, как и любого иного: блох и клопов, по счастью, тут не водилось тоже. В воздухе витал тонкий аромат жавеля, опопонакса и прочей цирюльни.

Я рухнул на постель как был, в сапогах, кафтане и камзоле, сунул меч в изголовье, накрылся плащом поверх жидкого льняного покрывальца. И отдал себя во власть чужих снов.

На другое утро мы с моей ученицей выбрались из бурга. Теперь я понял — город был по преимуществу «спальным»: свои дома, церкви, трактиры и аптека. Ремёсла, торговля, церковные праздники и всё нарушающее покой было расположено снаружи — Бликс с радостью выплёскивался за стены и неохотно уводил плоть в тесную раковину.

Ярмарка гуляла вовсю: месила талый снег до зелёной травы. Гвиневра в стремлении добраться до кузнецов и барышников мимоходом проскакивала палатки с дорогими нарядами и украсами, ряды лакомств и чужеземных диковинок, так что я даже поразился:

— Ты и на даму не похожа — вылитый мальчишка.

— Бабы отличаются от мужиков лишней дыркой между ног, — она шмыгнула носом и картинно сплюнула наземь. — Прочего от них ожидают, но добиваются не всегда.

Тут глаза её зажглись двумя крошечными лунами — мы добрались до «фасонных» оружейников, которые продавали изысканный доспех.

— Это не всегда их собственная работа, — отметила девочка, поднимая кверху потрясающего вида стальной шлем в виде личины барса. Весь он был изукрашен мелким тиснением. — Штука заграничная, фасонная, одна всех ваших проклятых денег стоит.

Потом прошлась мимо выстроенных в ряд железных кукол:

— Полный набор, турнирный. Эта скорлупа вам вообще ни к чему: тяжёла, неприёмиста, сотворена вопреки мастерскому правилу. Ударить со спины бесчестье и ждать такого — не меньшее. Эй, а Горам-кузнец где стал?

Оказалось, что его телега, заваленная по виду сплошным хламом, спустила оглобли на самом краю торжища. Рядом пасся лохматый мерин диковатого вида.

— Привет, Горам, — девочка свойски потрясла лапу медвежеватого молодца. — Ты не привёз, часом, ту скорлупу, от которой сам отступился: в плечах-де широка да поручни-наножи длинноваты? У меня другой покупатель отыскан.

— Убавить — не прибавить, — ответил молодец. — Приволок. Думал ещё и чеканку на месте обговорить — с Волчарой-то.