Рыцарь Родриго и его оруженосец

Вошедшим был изрядно вымокший мальчишка в пёстром лоскутном костюме и с рыжими растрёпанными волосами. Он схватил обеими руками лапу рыцаря, потряс её и сказал с самой серьёзной миной:

– Ну наконец-то. Вы так крепко спали. Доброе утро, господин рыцарь-разбойник Родриго Грубиан! Отныне я ваш новый оруженосец. Меня зовут Малыш. И я, кроме того, проголодался. Когда будет завтрак?

После этого он несколько раз подряд громко и непринуждённо чихнул.

– Так-так, – сказал Родриго, совершенно сбитый с толку. – Ага. Ну-ну. И что?

– У вас же, как я понимаю, нет другого оруженосца? – уточнил Малыш.

– Да вроде бы нет, – ответил Родриго. – Насколько мне известно.

– Вот-вот, – удовлетворённо отметил Малыш. – Значит, я вам нужен.

– Вообще не нужен, – возразил Родриго. – Стоять, ни с места! Смирно! Куда это ты наладился?

Малыш уже прошёл мимо него во двор крепости и одобрительно огляделся.

– Мне здесь нравится, – сказал он. – А где моя комната?

– Послушай-ка, Малыш, – воскликнул Родриго, – давай-ка ты уйдёшь туда, откуда пришёл, причём немедленно! Здесь не детская площадка, нет, и даже близко нет.

– Верно, – признал Малыш, – именно поэтому мне здесь и нравится.

И он снова чихнул.

– Может, ты соблаговолишь чихать в другую сторону? – возмутился Родриго. – Если ты простудился, я не хочу от тебя заразиться.

– О, за меня не беспокойтесь, – ответил Малыш.

– Тебе надо вернуться домой и принять лекарство, – посоветовал рыцарь-разбойник, – а то ещё подхватишь воспаление лёгких.

– Мне это вообще нипочём, – заявил Малыш и стал подниматься по винтовой лестнице в покои господина Родриго.

Рыцарь с трудом поспевал за ним и даже запыхался.

– Кто твои родители? – спросил он.

Малыш пренебрежительно пожал плечами:

– А, эти! Я к ним не вернусь. Никогда.

– Это почему же?

– Они меня не понимают. Они такие благопристойные и мелочные, ну сущие обыватели. Я ведь происхожу из рода графьёв фон Нитяник.

– Не слыхал про таких, – буркнул Родриго. – И чем же тебе это не нравится?

– Только и слышишь: «это неприлично», «то не подобает», «этого не делай», «того нельзя». Не желаю больше участвовать в этих ужимках. Всегда быть послушным и примерным – какая скука! Куда лучше быть свободным парнем и повсюду сеять вокруг себя ужас, как вы, гроза всех путников и рыцарей.

– Ну да, то есть… – возразил было Родриго, но Малыш перебил его:

– Вы мой образец, пример для подражания, господин Родриго Грубиан. Мне все говорили: если и дальше будешь так делать, то станешь рыцарем-разбойником. Вот я и стану им теперь.

– Ну, это не так-то просто, – попытался вразумить его Родриго.

– Я знаю, – ответил Малыш, – но, раз уж я решил, меня уже не отговорить, потому что я неслыханный упрямец. Кстати, я могу говорить тебе «ты» и «дядя Родди»?

– Нет! – фыркнул рыцарь. – Ни в коем случае!

– Хорошо, дядя Родди, – невозмутимо продолжал Малыш, – так и договорились. Я остаюсь здесь. Отныне я твой оруженосец Малыш.

Между тем они уже поднялись в башенную комнату Родриго. Малыш тотчас подошёл к кактусу на подоконнике:

– Какие странные шишечки! – И цапнул их пальцами. – Ой! – Он укололся, отдёрнул руку и невзначай опрокинул горшок, который упал и разбился.

Тут Родриго Грубиан собрал в комок все свои силы. Он набрал полную грудь воздуха и взревел:

– Это была Туснельда, нежнейшая из всех! А ну пошёл отсюда прочь! Не нужен ты мне тут! И не смей больше прикасаться к моим кактусам, ты меня понял?

– Хорошо, хорошо, как скажешь, дядя Родди, – успокаивал его Малыш, – ты только не волнуйся из-за такого пустяка: подумаешь, укололся! Мне уже и не больно.

– Зато мне больно! – пыхтел Родриго, гневно вращая глазами. – И если ты сейчас же не уйдёшь, мальчишка-негодник, я тебя вышвырну собственными руками!

Он схватил Малыша, чтобы воплотить в жизнь свою угрозу, но вдруг замер, и на его лице отразилась озабоченность.

– Да ты весь горишь, дитя моё! – сказал он. – Точно, у тебя жар! Должно быть, ты ужасно простудился нынче ночью. – Он потрогал его лоб ладонью. – Да, никаких сомнений. Ну-ка покажи язык!

Малыш высунул язык.

– Да, ты болен, – удостоверился Родриго. – К тому же сильно. Немедленно в постель. С такими вещами не шутят.

– Не лягу я в постель.

– Ляжешь, причём немедленно.

– Нет.

– Ну, это мы посмотрим.

– Нет, не хочу и не буду!

– Оруженосец должен слушаться своего рыцаря, причём беспрекословно, как только ему будет приказано. Если я скажу: «Прыгни из окна», ты прыгнешь из окна. Если я скажу: «Ложись в постель», ты ляжешь в постель, понятно?

Малыш с сомнением посмотрел на Родриго:

– Ты это по правде или говоришь просто так, чтобы обдурить меня?

– Это правда, даю тебе честное разбойничье слово! Если ты не будешь слушаться, то не бывать тебе оруженосцем.

– А если я буду слушаться, тогда я твой оруженосец?

– Нн… ну ладно, чёрт с тобой, – сказал Родриго.

Малыш молчком стянул с себя мокрую одежду. Родриго приготовил ему постель, и Малыш юркнул под одеяло. Он даже не протестовал, когда Родриго сделал ему компресс на горло, и без возражений выпил ромашковый чай с мёдом, заботливо приготовленный рыцарем.

В следующие ночи Родриго Грубиан спал, сидя в своём старом кресле с высокой спинкой. Это было не особенно удобно, но ведь это лишь временно, говорил он себе. Как только мальчик поправится и снова встанет на ноги, тогда уж он как-нибудь от него избавится.

Дни напролёт они рассказывали друг другу о приключениях, которые им якобы пришлось пережить, при этом обманывая друг друга так, что корчились старые трухлявые балки в башенной комнате. Сперва Малыш рассказывал о своих проделках и безобразиях, которых на самом деле никогда не учинял. Он всего лишь хотел показать, что в нём присутствует дух настоящего, бессовестного рыцаря-разбойника.

Постепенно и Родриго вошёл во вкус и выдумывал всё новые истории, в которых сам он выступал в роли непобедимого и устрашающего героя. Он рассказывал о дерзких нападениях на княжеские кареты, когда он один побеждал целые отряды рыцарей; о проникновениях в королевские сокровищницы, где ему в руки перепадали мешки золота и бриллиантов; о турнирах, в которых он нанизывал на одну пику, словно сосиски, по три опасных противника; о карточной игре, в которой ему удалось обыграть самого чёрта собственной персоной; о бешеной скачке верхом на морском чудище, которое он обуздал, и о сказочной попойке с тремя ледяными великанами, которые жили на Северном полюсе и которых он споил до бесчувствия, а после обобрал до нитки.