Рыцарь страсти

Он безумец.

Она говорила себе, что если бы он намеревался изнасиловать ее, то сделал бы это сразу, как только пришел. Прикованная к постели, она вряд ли смогла бы дать ему отпор. Он говорит о том, что она будет невестой. Может, желает какого-то обряда своего рода, чтобы оправдать эту подлость?

— Я никогда не буду твоей невестой, — возразила Линнет.

— А я говорю, что ты достойна, — сказал он, и глаза его вспыхнули странным светом. — Даже я не видел твоей особой силы вплоть до последнего времени. Но теперь я вижу. Я наблюдал, как ты преследовала своих врагов, и понял, что мы одной крови.

— Я не такая, как ты.

— Разве? Что двигало тобой? Любовь? Милосердие? — Он неприятно хохотнул. — Нет, тебя переполняет ненависть, как и меня.

Но она ведь любит. Она знает совершенно точно, что отдаст жизнь, чтобы защитить Джейми или Франсуа.

И все же суровая правда состоит в том, что она не ставила их счастье на первое место. Она собиралась сделать это, как только накажет тех, кто причинил ей столько страданий, и исправит зло прошлого. Слова Джейми зазвучали у нее в голове: «Любовь — это не то, что рассматривается в последнюю очередь, после всего остального». Какой же дурой она была, что не прислушалась к нему.

— Когда ты переправишься во тьму, мы соединимся с великим Люцифером, — сказал Помрой, глядя на нее широко раскрытыми глазами, — и друг с другом.

— Если ты что-то мне сделаешь, Джейми Рейберн убьет тебя.

Собственные слова удивили ее, и все же, едва только она их произнесла, она поняла, что это правда.

Пальцы Помроя погладили глубокий шрам на скуле. Проводя по нему пальцами, он буквально прожигал ее взглядом.

А потом кинулся на нее. Она закричала и попыталась отползти к дальнему краю лежака, но он схватил ее и притянул к себе. Желчь поднялась к горлу, когда он прижался лицом к ее лицу, своими жирными волосами к ее щеке.

— Сегодня ночью я произнесу заклинание, и ты займешь свое место рядом со мной, — прохрипел он, горячо дыша ей в ухо. — А до тех пор мне придется обуздать тебя.

— Джейми! — закричала она.

Он прижал тряпку к ее рту, отчетливый медицинский запах наполнил рот и нос, губы онемели.

— Джейми Рейберн скоро будет мертв, — сказал он ей в ухо. — И ты больше не будешь думать о нем.

Глава 40

Джейми ехал по Сити, вспоминая тот день в ноябре, когда они с Франсуа видели, как Линнет разговаривает с толстяком олдерменом в Вестминстер-Холле. В тот же день начался их с Линнет роман. Те несколько дней в ее лондонском доме окончательно решили его судьбу. И хотя он пытался с ней бороться, но с тех пор уже безраздельно принадлежал Линнет.

Нет, он принадлежал ей еще с Парижа. Он полюбил девушку, которая бросала вызов условностям и затаскивала его в кусты; девушку, которая смотрела ему в глаза и говорила, что любит, как он прикасается к ней; девушку, которая игнорировала попытки своего отца ограничить ее и отказывалась оправдывать его надежды на ее брак.

Но та девушка — ничто в сравнении с женщиной, какой стала Линнет. Она неистова в своей преданности, грозна в своей решимости, бесстрашна, умна и остроумна. Никто не может сравниться с ней. Бог даровал ему второй шанс с этим прекрасным ангелом мщения в образе женщины, и что же он сам сделал? Бросил ее при первых же признаках беды.

«Пожалуйста, Господи, дай мне найти ее». Как только он найдет ее, то уже больше никогда от себя не отпустит.

— Мастер Вудли, — крикнул он через плечо секретарю, который ехал за ним на жалком муле, — где именно в Сити находится дом олдермена Арнольда?

— Неподалеку от Сэддлерз-Холла и собора Святого Павла.

Когда они приехали к дому олдермена, богатому на вид трехэтажному деревянному строению, слуга, открывший дверь, сказал, что Арнольда нет дома.

Джейми без церемоний оттолкнул его в сторону:

— Я сам посмотрю.

— Сэр, вы не можете…

— Мартин, подержи его, пока я поищу там, — бросил он, не оглядываясь.

Другие слуги следовали за ним по пятам, пока он ходил из комнаты в комнату в поисках своего противника. Никто не совершил такой ошибки, как пытаться остановить его.

Хозяйская спальня на втором этаже оказалась пустой, и он в расстройстве чертыхнулся.

— Проклятие, где же этот жирный боров?

Он повернулся и увидел служанку с дерзким взглядом, прислонившуюся к косяку. Она скосила глаза в сторону огромной кровати и показала на пол. Джейми кивком поблагодарил ее и сделал знак уйти. Опустившись на одно колено, протянул руку под кровать и вытащил олдермена за рубаху.

— Господи помилуй, ну ты и ничтожество! — презрительно бросил он, прижав олдермена к кроватному столбу. — Говори, кто участвовал в заговоре против деда Линнет.

— Это же было десять лет назад. — Глаза олдермена метались по комнате. — Не можете же вы ждать, что я вспомню.

— Могу и жду. — Джейми приподнял толстяка с пола. — Если хочешь жить, то расскажешь все, что знаешь. Мне нужны имена.

— Вы не посмеете причинить мне вред. Я олдермен!

Джейми шмякнул его о кроватный столб.

— Я убивал людей и получше, чем ты, олдермен. Умоляю, не испытывай мое терпение.

Господи, да этот слизняк обмочился! Джейми бросил его и в отвращении отступил на шаг.

— Это Брукли, тесть мэра, стоял за всем этим, — признался наконец олдермен визгливым голосом. — Остальные играли незначительные роли или закрывали глаза — и получили совсем небольшую прибыль.

— Мэр Ковентри знает об этом? — потребован ответа Джейми.

Олдермен покачал головой:

— Ковентри тогда еще не был мэром, конечно же. Но он бы не поддержал это, если бы знал. Никто не знал, что за этим стоял его тесть, за исключением Мичелла, Леггета и меня.

— Но вы позволяли другим думать, что мэр в этом участвовал, не так ли?

Когда олдермен помедлил с ответом, Джейми выхватил кинжал и приставил острие к горлу толстяка.

— Да, да, — пискнул олдермен.

— И когда леди Линнет стала задавать вопросы, вы пустили слух, что если правда выйдет наружу, то это чревато большими неприятностями.

— И неприятности были бы, еще какие. — Олдермен поднял брови. — Королевский совет воспользовался бы любым предлогом, чтобы снять ограничения для иностранных купцов, и это разорило бы нас.