Рыцарь в старшей школе. Том 2
Шрифт:
Не знаю, что снилось Маргарет первые несколько ночей после этой авантюры, иначе её не назовёшь, но у меня они были весьма… странные. Как-то поздно ночью пойдя в туалет, с большим удивлением обнаружил, что неосознанно, опустив стульчак, решил пописать СИДЯ! Перепугался до чёртиков. А днём, в тренировочном поединке с Браунфельс, как-то легко и свободно применил обезоруживающую связку Бедфорд. Её коронный, излюбленный приём.
Как позже призналась капитан команды, её в этот момент пробрало до дрожи, настолько естественно и похоже он смотрелся со стороны. А ещё, доверительным шёпотом сообщила, что её несколько раз посещали видения, в которых она становилась мной. Проживая тот или иной момент моей жизни. И хрупкой на вид девушке очень не понравилось, что в одном из них её избили какие-то уроды в грязной, полутёмной подворотне. На что получила
Сами не заметили, как начали тихо ругаться, полыхая эмоциями, на что с удивлением обратила внимание, подошедшая к нам, Кейси. Заметив, что мы в этот момент выглядели, словно брат с сестрой.
Возвращаясь к последствиям моих неуклюжих опытов. С Сомерсет мне удалось удержать барьер памяти, ограничившись только обменом мыслей и эмоций. С Браунфельс получилось чуть хуже. Зато, обзавёлся знаниями немецкого языка, верховой езды, приёмами работы с алебардой и дурацкой привычкой — по расписанию вставать и ложиться, без посторонней помощи. Проклятая немецкая пунктуальность меня, заядлого английского раздолбая, просто убивала. С пристрастием к хорошему пиву, вот уж эта новость оказалась неожиданностью, и не подумал бы такого про всегда опрятную и спортивную Эльзу, смириться было проще всего. Слава богу, немка не узнала о том, что я кое-что лишнего увидел и позаимствовал из её памяти, поскольку, худо-бедно, но «сетевой» фильтр свою работу выполнил. Не зря практиковался. Но, мало, поскольку с Виардо, едва не спалился, во всех смыслах. У нас обнаружилась невероятно высокая совместимость. Именно поэтому она прыгнула сразу на два ранга, забрав от меня больше остальных.
Во время её прорыва, такое впечатление, словно я несколько лет прожил во Франции, запертый в теле маленькой девочки. Мать моя каракатица! — как часто ругался мой отец, когда у него что-то не получалось. Ну какие у маленькой Виардо могли быть полезные навыки или знания? Что она тогда понимала в жизни? Зато теперь я в совершенстве владел французским языком, разбирался в их литературе, искусстве и кухне. Умел профессионально заниматься уборкой, мытьём посуды, сервировкой стола, готовкой. Знал этикет. Научился играть на грёбанном пианино, переняв к нему ненависть маленькой девочки. Любил собак, чтоб их блохи сгрызли. А ещё, точно знал и даже видел, вместе с Виардо, как её родители занимались любовью. Вот зачем мне всё это?
Несмотря на очень богатых родителей, Ивон Виардо жила, как птица в золотой клетке. Её ненавидели родственники, у которых были свои дети и планы на наследство Жерара. Над ней потешались соседские детишки, считая, на тот момент, некрасивой, неуклюжей девочкой, которая ничего не умела. Обидно обзывались из-за брекетов на зубах. Ивон чуть ли не открыто презирали сверстники в аристократическом классе Парижской, элитной школы. Виардо только недавно стали дворянами, в первом поколении. Фактически купив титул баронов. Раньше это был род потомственных купцов, которые в своё время переключились на ростовщичество. Став одной из богатейших во Франции династий банкиров.
Знать часто брала у них в долг, за что сильно невзлюбила семейство Виардо. Их сила была в богатстве, долговых обязательствах и обширнейшем компромате. Поэтому, по здравому размышлению, Жерар Виардо, отец Ивон, решил отправить её учиться в закрытую Лондонскую школу, на полный пансион. Лучшую в Англии, среди тех, куда принимали иностранных граждан. С надеждой, что там она найдёт новых друзей, избавится от шлейфа предубеждений, детских страхов и будет подальше от их врагов. Начнёт новую жизнь, влившись в ряды Английской аристократии. А там, глядишь, со временем породнится с ней, открыв для Виардо доступ на Туманный Альбион. Вдруг им однажды придётся спешно перебираться туда на постоянное место жительство. К чему они нисколько не стремились,
пока и на родине чувствуя себя весьма неплохо. Однако, предусмотрительность уже давно стала второй чертой осторожных Виардо, ещё ни разу их не подведя.Учитывая этот опыт, прикольно было только первую неделю второй «жизни» Ивон, а потом, началась сущая пытка. После такого соваться в головы других девушек стал сильно опасаться. И так тяжело было отучать себя от привычек Виардо. Весьма! Ладно бы она увлекалась чем-нибудь полезным, но печь кексики, уча этому китаянок, было за гранью добра и зла. Особенно, когда Виардо, на очередном нашем собрании, попробовав мои шарлотки, заявила, что они очень похожи на её, предложив посоревноваться, кто сделает лучше. Что я и сделал, отказавшись.
Поэтому, когда ко мне подошла Саманта Флеминг, девочка, мечтающая стать поп идолом, чтобы в очень коротеньком платьице скакать по сцене, на глазах у десятков тысяч зрителей с песнями о любви, меня прошиб холодный пот. Представил эту картинку. Себя в таком наряде и парике, с наклейкой-звёздочкой на щеке, гнусаво поющим о несчастной, неразделённой любви к какому-то хрен пойми кому, с ним же. Воображение дорисовало, стоящую в зале, мрачную Ханну, заряжающую двустволку, переодетую в похоронное платье Нору, рядом с которой Эдит, высунувшая от усердия кончик языка, вдохновлённо, с «горящими» глазами рисовала эпичнейшую картину моего позора, чтобы выставить её на всеобщее обозрение. Естественно, за деньги. А где-то там, за кулисами, пожарным топором Марта рубила силовые кабеля.
Гораздо труднее было отказать Даниэлю, начавшему задаваться вопросом, а друзья ли мы? Вслух. Также возникли сложности с лучшей подружкой Виардо, Збражской. Сначала она принялась подлизываться, что выглядело довольно жутко и неестественно, оказывать знаки внимания, потом открытым текстом просить, а в конце… принуждать. Прижала меня к стене, в буквальном смысле. Прямолинейная, вспыльчивая девушка осталась себе верна.
— Йохансон, что ты ломаешься, как девочка? — разозлилась Збражская. — Чего ты хочешь? Чтобы я тебе отдалась? Ну так в чём проблема? Я не против, если нужно для дела.
Даже в такой ситуации не упустила случая уколоть. Ни для кого не было секретом, что я ей не нравлюсь.
— Или ты имеешь что-то против полячек? — воинственно выпятила грудь, оказывая на меня давление.
Причём, зараза такая, говорила не приглушая голос, не стесняясь других членов команды. Не оставляя мне выбора при любом варианте ответа.
— А чего ты хочешь? — осторожно уточнил, чувствуя себя хомячком перед удавом.
— Особых тренировок, — заявила, ни секунды не колеблясь.
— Збражская. Дождись своей очереди. Эти занятия требуют особой обстановки и настроя. Не рабочей. К тому же, дом у меня не резиновый. Впятером там и так жутко тесно. Пришлось устанавливать расписание, кому, когда приходить, — начал объяснять не только для полячки, но и для всех остальных учениц, обратившихся в слух.
Переставших изображать, что они случайно проходили мимо и им вовсе не интересно, о чём это мы тут собираемся «пошептаться».
— Я не двужильный конь, чтобы тащить на себе всех разом. В одной телеге. Ты не в деревне и не на базаре. Так что не дави! — расхрабрившись, толкнул грудью, отодвигая Збражскую, не ожидавшую такого поступка, назад.
С Браунфельс, с её статями и ростом, этот приём не прошёл бы. Завязавшийся Гордиев узел требовалось разрубить как можно скорее, иначе в команде произойдёт серьёзный, глубокий раскол, на тех, кому повезло и тех, кого этого, по их мнению, лишили. Его дальнейшее затягивание могло привести к неразрешимым последствиям.
— Если кто-то думает, что ранги раздаются подобно конфетам, бери да наслаждайся, то глубоко ошибается. Моё участие лишь помогает им легче и скорее проявиться, но вовсе не делает за вас всю работу. Мы не в сказке живём, — распалился, представляя себе Ханну, которая усердно трудилась ради крох, а эти хотят всего и сразу, не прилагая сил. — Да, я могу чувствовать близость прорыва, исходя из чего и делал выбор, но и только. Как почувствую в тебе эту искру, из которой можно раздуть пламя, так сразу приглашу на особую тренировку. В порядке живой очереди. Не требуя ничего взамен, — вновь немного слукавил. — Даже, несмотря на то, что ты мне не нравишься. Пока мы одна команда, это мои личные проблемы, которые не должны стать общими. Леди Бедфорд свой ранг заработала честным трудом. И вообще, чтобы стать оруженосцем, ей не потребовалась ничья помощь.