Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева
Шрифт:
– Связей с берлинской группой у нас не будет?
– Прямой связи не будет. Только эстафета.
– «Ольга» станет нашим основным источником, Иван Артурович?
– Нет. Я не хочу допускать возможности провала «Ольги». И основным источником должен стать СС оберштурмбаннфюрер Вильке.
– Вильке не наш агент, Иван Артурович. И я не думаю, что Вильке станет с нами сотрудничать.
– Но у нас есть факт твоей вербовки именно господином Вильке.
– Однако Вильке не знает, что его вербовка Анны Гончаренко часть операции 2-го управления НКГБ. Для них я агент на перспективу «Племянница» [36] .
36
События
– На Вильке у нас достаточно компромата, Лена. Еще с Харьковского дела 1942 года хвост тянется [37] . И при случае это ему предъявить можно. Но это на самый крайний случай.
– Вильке и тогда не станет на нас работать, Иван Артурович. Но доложит обо всем своему начальнику Танцману.
– И пусть докладывает. Это вписывается в мою игру, Лена. Он станет давать информацию о заговоре генералов – а это именно то, что нам сейчас нужно.
– Он узнает, что «Племянница» его полный провал и не станет меня выдавать гестапо.
37
События романа «Сотрудник Абвера»: Полковник из Аненербе».
– И его шеф Танцман не станет. Операция «Племянница» велась под его кураторством. Он не станет докладывать о провале. Попытается всё повернуть так, словно это его игра с нами.
– Я всё поняла, Иван Артурович. Вербовка Вильке. Близких контактов с «Ольгой» не будет – поняла Костина. – Но у меня еще один важный вопрос.
– О том, что Лавров и Кравцов станут подчиняться тебе?
– Да.
– С этим сложностей не будет.
– Но Кравцов выше меня по званию.
– Лена, ты старший лейтенант. А Кравцов разжалованный майор, ныне капитан госбезопаности. У Лаврова также грехов хватает. Они станут выполнять твои приказы. Ты командуешь новой группой.
Глава 5
Фройлен Ева
Берлин.
Управление РСХА.
Принц-Альбрехт-штрассе.
Июнь, 1944 год.
Бригаденфюрер СС Генрих Танцман вызвал к себе Фридриха Вильке.
Вильке всего насколько дней как вернулся из Варшавы, где выполнял важное задание своего шефа. Танцман по возвращении дал ему неделю отпуска, но вызов в штаб-квартиру РСХА, показал, что отпуск отменяется.
По телефону Танцман спросил Вильке:
– С вами работает девушка по имени Ева Шрат.
– Да. Оберхельферин Шрат мой секретарь. Вы же сами подписали приказ, герр бригаденфюрер. Ева переведена к нам месяц назад.
– Вы говорили, что она красива? Я ничего не путаю?
– По моему мнению, да, герр бригаденфюрер. Но вкусы у всех разные. Но к чему этот вопрос? Ева только мой секретарь. И никаких других отношений между нами нет.
– Захватите фройлен Еву с собой, Вильке. Я хочу её видеть.
Вильке удивил этот приказ Танцмана. Он вызвал к себе Еву.
– Скажите, Ева, а нет ли у вас в биографии темных пятен?
– Темных пятен? Вы о чем, герр оберштурмбаннфюрер?
– Дело в том, что меня и вас вызывают на Принц-Альбрехт-штрассе
в кабинет Танцмана.– Как? И меня?
– Танцман лично позвонил мне насчет вас.
– Странно, герр Вильке. Я ничего не понимаю.
Ева стала волноваться. Неужели они узнали о её контактах в Варшаве? Она была осторожна и соблюдала все меры безопасности. Контакт с Обрейтером шел только через фотосалон. И у неё были фотокарточки. Она заходила фотографироваться. И снимки у Обрейтера получились действительно потрясающие. То ли он был прирожденным фотографом, то ли внешность самой Евы сыграла главную роль.
А если Вильке всё подстроил намеренно?! Если он узнал в Оберейтере Романа Лаврова, своего давнего харьковского знакомого? Хотя нет! Она отбросила эту мысль. Если бы было так, то её бы просто арестовали.
– Хотя он спросил о вашей внешности, – рассуждал Вильке. – Именно так и сказал. «Она красива».
– О внешности? Это имеет значение?
– Иногда имеет, особенно в нашей работе.
– Я только ваша помощница и секретарь, герр Вильке. Я печатаю на машинке, и делаю это грамотно. Но моя внешность не влияет на это никак.
– Не стоит гадать. Ева. Скоро мы с вами все узнаем…
Танцман внимательно посмотрел на Еву и сказал:
– Оберштурмбаннфюрер Вильке высокого мнения о ваших способностях, фройлен. А он редко ошибается в людях. Я еще раз изучил ваше досье. И вы мне подходите, фройлен Шрат.
Ева молча смотрела на Танцмана. Она ждала, когда он сам перейдет к делу. Фридрих Вильке также молчал. Ева поняла, что и для него этот разговор – новость.
– Задание имеет высочайший уровень секретности и важности для рейха! И сейчас вам оказано высочайшее доверие!
Танцман немного помолчал, а затем перешел к главному:
– У НАС есть информация о сложившемся заговоре против фюрера в среде высших людей рейха. Как высших военных, так и экономических чиновников. И мне нужно знать, что они затевают. Каждый их шаг.
Это заявление Танцмана было не совсем понятно даже Вильке. О возможности заговора они говорили с Танцманом уже не раз. Но что значит его акцент на слове «НАС»? Кто эти самые «МЫ»? Люди Гиммлера? И чего они хотят? Предотвратить заговор и наказать виновных? Или воспользоваться его результатами?
Вильке понимал, что сейчас Танцман ничего уточнять не станет. Поэтому он только спросил:
– И чем сможет помочь Ева, герр бригаденфюрер?
– Ева будет нашим источником информации.
– Источником, герр бригаденфюрер?
– Именно так.
– Но Ева пока не может быть источником, ибо никаких связей в тех кругах, про которые сказали вы, у неё нет.
– Я подготовил план внедрения фройлен Шрат. И сделаем мы это через экономического советника Карла Гёрделера.
– Гёрделер? Это бывший рейхсминистр?
– В конце 30-х годов Гёрделер был обер-бургомистром Лейпцига. Его рекомендовали на должность рейхсминистра по ценообразованию.
– А почему именно Гёрделер, герр бригаденфюрер?
– Гёрделер неоднократно высказывался против политики фюрера в области экономики и цен. После с государственной службы Гёрделера уволили. Но его взял к себе Крупп. И он стал его экономическим советником и даже вошел в состав совета директоров корпорации Круппа.
– Я это помню. Но фюрер оказал давление на Круппа и тот вынужден был уволить Гёрделера, – показал свою осведомлённость Вильке.