Рык Посейдона

Швейцария. Цюрих. Штаб-квартира Европейского футбольного союза. Двадцать один час по местному времени.

Только что закончилась жеребьёвка полуфинальных игр за кубок европейских чемпионов. Десятки спортивных журналистов кинулись к телефонам, чтобы сообщить редакциям своих газет, радио и телевидения о результатах этого события. Игры были назначены на двадцать первое ноября. Первая игра должна была начаться в Мюнхене в двадцать часов по местному времени; вторая — часом позже, в Барселоне.

До матчей оставалось ещё много времени. Два огромных стадиона общей вместительностью порядка ста пятидесяти тысяч болельщиков, стали готовиться к этим играм. Фирма «Аузер» в Мюнхене и «Мата» в Барселоне получили от своих муниципалитетов уведомление о предстоящих матчах и их надлежащем обслуживании.

На следующий день в офисе фирмы «Мата», расположенном в небольшом подвальчике на улице Хуана Браво, появился человек с арабской внешностью. Никто не обратил на него внимание. Среди сотрудников фирмы большинство были арабы. Он вежливо поздоровался с секретаршей и та не успела даже ответить на приветствие, как он оказался в кабинете директора. Она вошла вслед за ним, но директор сказал, что всё нормально и она может быть свободна.

Тем временем гость прошёл к столу директора и сел в кресло, стоявшее сбоку от стола.

— Здравствуйте, господин Халиль! — сказал он. — Я — Ахмад Хабиб, — представился он.

— Я знаю. Мне звонили.

— Тем лучше. Меньше уйдёт время на церемонию представления, — Хабиб улыбнулся и снисходительно посмотрел на хозяина кабинета. — Вам привет от Абдель-Керима. Он сам хотел бы приветствовать вас, но ваши власти не слишком гостеприимны к нему.

— Как он там?

— У него всё хорошо. Аллах милостив к нашему шейху и даёт ему много здоровья и сил для борьбы с неверными… Недавно он перевёл на твой счёт пятьсот тысяч долларов. Заметь — не твоей фирмы, а твой личный. Шейх не забывает своих учеников.

— Что ему нужно от меня? — встревоженным голосом спросил директор.

— Ему ничего, а вот тебе нужно… В порт пришёл груз для твоей фирмы. Сегодня он будет у тебя в гараже.

— Какой груз? Ни о каком грузе разговора не было! Я должен был принять на работу шестерых водителей на мусоровозы и всё! — голос Халиля стал резким и звонким.

— Успокойся… и не кричи так. Зачем нам лишние уши… Эти парни приехали со своим товаром. Ты должен будешь разместить их.

— А что это за груз?

— Обыкновенный хлопок.

— Хлопок? Что они собираются здесь делать с ним?

— Ничего. Они оставят его тебе за то, что ты примешь их на работу.

— Вы, что там, совсем с ума посходили!? Мне его негде хранить… А если он загорится? Ты представляешь, что будет?

— Можешь сразу искать на него покупателя. Считай, что он уже твой… Завтра эти парни придут к тебе. Посадишь их вторыми водителями, и пусть их быстро научат. В твоём распоряжении две недели. А с учётом сегодняшнего дня, даже меньше.

— Что вы задумали?

— Не надо задавать лишних вопросов. От них только голова болеть будет… Эти пятьсот тысяч даны тебе не на таблетки от головной боли, а чтобы остаток жизни ты прожил здоровым и весёлым. И ещё…. все вопросы только через меня. Предупреди своих водителей, чтобы они не очень нажимали на этих парней. Они плохо знают испанский… Завтра вечером я зайду к тебе.

Стивен не заметил, как из-за палатки вышли двое моджахедов и неслышно подошли к нему сзади. Один из них ткнул стволом автомата ему в спину и показал, что надо идти вперёд. Они подошли к дороге, где уже стоял джип Хамади.

Ехали по уже знакомой дороге, но теперь он сидел на мягком сидении, а не валялся в ногах у боевиков. Они подъехали к развилке дорог и повернули направо. Расстрелянной утром машины уже не было. Дорога была хорошо накатана и машина быстро набрала скорость.

Мелькавший за окнами пейзаж был однообразным. То слева, то справа, поочерёдно, вдруг вырастали громады утёсов, нависая над дорогой, изредка обрызгивая машину струйками небольших песчаных ручейков, вытекающих из расщелин. Стивен почувствовал жажду и голод. За целый день у него не было во рту ни крошки. Он повернулся к сидящему сбоку бородачу и жестом показал, что хочет пить. Тот молча достал фляжку и дал ему напиться.

Ехали уже около часа. Время приближалось к сумеркам. Изредка им попадались встречные машины с уже включенными фарами, обдавая их пылью и песком. В основном это были грузовики, доверху нагруженные какими-то узлами, тюками.

Они еле успевали отворачивать от встречного удара. Наконец за очередным поворотом джип резко свернул вправо. Дальше дорога была зажата меж двух скал и ехать по ней можно было только в один ряд. Водитель включил фары и мигнул несколько раз. «Наверное, приехали, — подумал Стивен. — Вряд ли здесь есть встречный транспорт». Проезд оказался не длинным, но достаточно узким. Можно было рукой дотронуться до скалы. Дальше дорога шла по довольно открытой местности. Стало совсем темно. По какой-то, только ему известной метке, водитель свернул с дороги и джип въехал в русло небольшой речки. Их стало так нещадно трясти на камнях, что порой казалось во рту не останется ни одного целого зуба. Так ехали километра три-четыре. Но вот джип резко рванул с места, лучи фар запрыгали по откосу и, задрав нос, он стал натужно ползти вверх. Свет фар уходил куда-то в пустоту.

В лагерь приехали уже в полночь. Было тихо и лишь где-то урчал движок передвижки. Спутники Стивена куда-то ушли, оставив его одного. Вероятно, они посчитали, что бежать в это время и в незнакомой местности, равносильно самоубийству.

Стивен присел на подножку джипа и прислонился к дверце. От утреннего удара автоматом сильно болела спина. Всю дорогу чувствовал нестерпимую боль. Он расстегнул защитный ремешок с часов и посмотрел на циферблат. В Лондоне было пять часов вечера. Захотелось лечь на спину, чтобы хоть как-то уменьшить боль, но он с детства боялся змей и сейчас в темноте это особенно страшило его.

Минут через десять пришёл один из его спутников. Он взял Стивена за рукав и повёл за собой. Кругом была сплошная темнота и удивительно, как этот бородач находил в ней дорогу. Но вот впереди сверкнула лампочка, и они подошли к палатке. Из неё вышел небольшого роста мужчина, и что-то сказал им. В руках он держал чайник и небольшой свёрток. Бородач подтолкнул Стивена и кивком показал, чтобы тот шёл за этим парнем. Они подошли к небольшой палатке, парень открыл полог и показал Стивену, чтобы тот заходил внутрь. Пригнувшись, Стивен вошёл внутрь и оказался в полной темноте. Парень оставил у входа чайник со свёртком и ушёл. Стивен опустился на землю и стал ощупывать пространство вокруг себя. Под руками зашуршала галька и песок. Он лёг на спину и с удовольствием вытянул ноги. Они упёрлись в стенку — палатка была двухместной. В животе заурчало, и он стал нащупывать в темноте чайник и свёрток. Чайник оказался ещё тёплым, а в свёртоке была завёрнута лепёшка. Стивен с силой вонзил в неё зубы и, почти не пережевывая, стал глотать куски так вкусно пахнувшего хлеба.

Он не помнил, как заснул. Его разбудили автоматные очереди и крики людей. Вскочив на ноги, он упёрся головой в палатку и тут же присел. Подождав минуту, выглянул наружу. Метрах в сорока от него, в окружении моджахедов, стояло небольшое стадо овец. Овцы блеяли и жались друг к другу. Иногда один из них поднимал вверх автомат и давал короткую очередь. Овцы пугались и старались вырваться из круга, но их хватали и вновь бросали в круг. Стивен выполз из палатки и огляделся. Слева и справа лагерь окружали высохшие русла рек. Долина была неширокой, но довольно длинной и ровной.