Рыночная цена счастья

Но время шло. Агентство процветало. Знакомых среди высших кругов

Москвы и даже самой России. у нее становилось все больше и больше. И вот тогда-то она познако-милась с Отаром. И их потянуло друг к другу. Правда, больше ее, чем его.. Они стали хо-рошо знакомыми.

Даже более, чем хорошо. Они даже как-то несколько раз, по случаю,

"перепихнулись", но продолжения эта интимная связь не имела. Отар добился своего. Он трахнул незнакомую, понравившуюся ему женщину.. И его вполне удовлетворил сам факт взаимного секса с этой женщиной. Не слишком молодой, но довольно эффектной блондинкой, с большим, наполовину искусственным бюстом, подтянутым животом и ос-новательно подправленными бедрами. Даже лицо было перекроено скальпелем хирурга настолько, что теперь трудно узнать, каким же оно было или должно было быть насто-ящим. И каждый год она ложилась в одну Парижскую клинику на очередную пластичес-кую операцию. Что-нибудь себе удалять, что-нибудь вставлять, что-нибудь подправлять. И где теперь в этом красивом женском теле осталось что-нибудь свое, а где – только ис-кусственное, понять теперь трудно. Может, и там, в интимном женском месте тоже все ненастоящее, а какое-нибудь – резиновое Да. как же с такой женщиной – спать, как ее целовать, как сексом с ней заниматься?! Это ведь и не женщина совсем – а современная силиконовая кукла!…

А Отар любил в женщинах все настоящее. Все!.. Он же – восточный человек! А ис-кусственных женщин ему – не надо. Не надо!.И больше ему от этой женщины ничего бы-ло не нужно.. Как женщина она его не заинтересовала. Трахнулись и трахнулись. И что? А ничего!.Хватит.

Хорошего по немножко. На большее что-то не потянуло. Отара не потя-нуло. Ее-то к нему тянуло основательно. Ей хотелось большего.

Но Отар стойко держал дистанцию. И отношения между ними оставались чисто дружескими. Правда, Отар много помогал агентству. И финансово, и юридически, и со всеми видами силового прикрытия. На агентство наезжали мало. Агентство работало спокойно, без нервотрепки. И без зна-чительного "отстегивания". Милиция с агентством не связывалась, сторонилась и стара-лась держаться от него подальше.. Не по зубам был орешек. И за всем этим стоял Отар.

Отар достал свой "мобильник", только что начавшие входить в моду в Москве. среди крутых бизнесменов С антенной на корпусе. Набрал номер хозяйки агентства.:

– Здравствуй, моя Аллочка! Здравствуй, радость моя! Привет тебе, моя ненагляд-ная! Что-то я давно тебя не видел! Где прячешься? И почему прячешься? Зачем скрыва-ешь от людей свою красоту? Почему не даешь никому собой полюбоваться?

В ответ он услышал хорошо знакомый, глуховато-надтреснутый, но очень прият-ный на слух, низковато-бархатный женский голос:

– Ой, Отарчик, Отарчик, здравствуй, мой дорогой! Здравствуй, мой хорошенький! Давно я что-то твой голос не слышала. Ой, как давно!

Забывать даже стала. И не хитри, пожалуйста, Отарушка, не хитри!

Ведь это ты от меня прячешься. А не я от тебя…:

Так они плели друг другу словесные витиеватые кружева минут пять, не меньше., чутко вслушиваясь в интонацию каждого произносимого ими слова. Не важно, ведь, что сказано, а важно – как сказано. А здесь разговаривали два человека, мужчина и женщина, бывшие когда-то любовниками, или почти – любовниками. Во всяком случае, имевшие некоторое время друг с другом интимные отношения. И расставшиеся затем по инициати-ве мужчины. И мужчина этот вдруг взял, да и позвонил. По собственной инициативе. За-чем? Для – чего? Через столько-столько времени? С какой это вдруг стати? А оказалось, что ни с какой. Дело у него, видите ли, к ее агентству выискалось!

Всего-навсего – дело! Но дело-то это опять связано с женщиной. И с очень красивой женщиной. Как всегда, где Отар – там женщины. А точнее будет наоборот: где женщины, там и Отар.. ..-Аллочка,- продолжал ворковать Отар, у меня к тебе громаднейшая просьба. Уж ты, мое золотце, постарайся не обидеть несчастного мужчину, так безнадежно неравно-душного к тебе…

– Ой, Отарчик, – вздохнула Алла Сергеевна в телефоне, -что-то уж чересчур слад-дко ты мне поешь. Не к добру это. Ой, как не к добру!

И это еще вопрос, Отарчик, кто к кому безнадежно неравнодушен. Ты – ко мне, или я – к тебе! Эту проблему не мешало бы обсудить отдельно.

Где-нибудь в уютном "закуточке" наедине друг с другом. Чтобы ник-то не смог бы нам помешать сосредоточиться на разговоре.. А, Отарчик?!

– Вот сотворим мое дельце – и точно обсудим, -завораживающе рокотал Отар, -Какие проблемы, Аллочка, а?! Откуда это проблемы у нас с тобой?! Нет и не может быть никаких проблем между Отаром и

Аллочкой. Не так ли, Аллочка, радость ты моя?!

– Ладно, Отарчик, ладно, еще раз вздохнула Алла Сергеевна. _ займем пока для ясности. Можешь ты женщину уговорить, можешь. К сожалению, я это отлично знаю по себе. Так какое же у тебя ко мне дельце, раз ты решил среди ночи мне позвонить?.

– Аллочка, милая, какая сейчас у тебя ночь?! – шутливо возмутился Отар, – И при-чем вообще здесь времена суток, когда у тебя сейчас в самом разгаре рабочее время?! Ты сейчас – работаешь; и я сейчас работаю. И люди твои тоже сейчас работают. И есть среди них одна женщина, Юлия Чернова. Она сейчас здесь, в клубе. Так вот, я ее забираю к себе. Насовсем забираю. Понятно?.

– Так во-он оно в чем дело!, – деланно разочарованно протянула

Алла Сергеевна, -

Значит, все-таки – женщина. Она эта самая – шерше ля фам. Ты уже с ней трахался? И чем же она тебе так проняла в сексе, если ты ее решил взять с собой? И в качестве кого, если не секрет? Жена у тебя есть. Ее ты менять не собираешься. В качестве любовницы? Или – наложницы?. На что это тебя, Отарушка, вдруг так потянуло?

– Ладно, Алла, кончай ехидничать, – заиграл голосом Отар, – все не так, как тебе кажется? Эта женщина – моя давняя знакомая. Она у меня на заводе работала начальни-ком бюро. Ее сократили вместе со мной. Я вот выкрутился, а она – нет. И попала в беду. К тебе вот попала.. И я обязан ей помочь! Понятно?! Позвони своим архаровцам и предупре-ди. Я не хочу, чтобы шум был. Да и ты тоже этого не хочешь.

Мы оба этого не хотим. А завтра я заеду к тебе после обеда. Часика в два. Или в три. Как скажешь.. И мы все с тобой "спокойненько" обсудим. Наедине, в уютной обстановке, а не по телефону.

Договори-лись? Или – как?!.

– Ладно, Отар, ладно, – с показной покорностью, проговорила Алла

Сергеевна, – считай, что договорились. Я ведь не так уж и глупа, как может иногда показаться. Я пони-маю, что бывают в жизни непредвиденные обстоятельства., – и тут же, не меняя интона-ции, неожиданно и быстро спросила:

– У тебя любовь с ней была?!

– Алла, – загрохотал в трубку Отар, – кончай!

Отар выключил телефон, посидел немного в задумчивости, затем взял стоящую на столе прямоугольную бутылку "Текиллы", активно начавшей входить в моду у новояв-ленных властителей России среднего ранга и значительно потеснившей на этом фронте традиционное для них виски.

Отар открыл бутылку, налил стопку, залпом выпил и недо-вольно сморщился. Господи!.. Какая же дрянь, эта "Текилла"! А мы ее пьем, да еще нах-аливаем! Друг перед другом выпендриваемся! Сколько же лакейства оказалось в бывшем Советском человеке! Кидаемся на все иностранное, как бык на красную тряпку и хвалим, хвалим, хвалим.

Глядя только на этикетку. И жрем, пьем с "умиленнейшим" выражением лица. Как же – заграничное! Не то, что наша дрянь!. Давимся, морщимся, ойкаем, айкаем, но – жрем, пьем и хвалим. Под современного подделываемся! Забыв про собственную честь, про собственную гордость, про совесть, наконец., про все свое родное, кровное, про свое – национальное. Не-ет, я – грузин! И свои национальные напитки я никогда не про-меняю на эти "этикеточные" пойла. Только грузинские вина, только грузинские коньяки. В крайнем случае – "чача"