Рыскач. Путь истинных магов

– Что-то слышал о смешивании рун, можно раскрасить любой объект, наверное, и ауру… – задумчиво проговорил советник после моего сбивчивого объяснения. – Только, Рэн, если и удастся твоя затея, то цвет изменится не навсегда.

– Какие руны и как смешивать? – спросил я, понимая, что занятие становится все более интересным.

– Руну дня, ночи, холода и ветра. Вызываешь их вместе, насыщаешь и смешиваешь, после чего…

– Как смешивать-то?

– Э-э-э, – замялся советник, – может, разрушить одновременно? – предположил он.

Креун не знает – придется импровизировать. На этот раз не стал рисковать своими друзьями и, сказав им, что мне надо задержаться, остался на месте. Отпустив на пару сотен метров свой отрядик, спешился и взялся за дело. Первым делом вызвал руну ветра, уж он-то мне неприятностей много не доставит. Напитав руну магией, задумался; как ее разрушить? Деактивировать? Хм, но ведь она не активна! А как, собственно, я вызываю руны? Ведь сам же их и рисую в собственном воображении! Представил, что руна стала менять свои формы, превращаясь в черточки, – получилось! Пошел дальше, и из черточек получил порошок; не откладывая дело, вызвал руну огня и проделал такую же операцию с ней, а потом и с другими нужными рунами. У меня перед глазами витало четыре кучки, причем каждая имела свой цвет! Перемешав порошки, призадумался: советник-то не договорил, что дальше делать, а вызывать его снова – боюсь, не смогу удержать полученный результат. Каждая операция с последующей руной давалась с огромным трудом, предыдущую нельзя выкидывать из поля зрения – мигом исчезнет! На мне промокла от пота рубаха, настолько высоко напряжение, а на выходе-то должно получиться всего ничего – краска! И все же решился испытание провести самостоятельно. Напитал полученный порошок магией, ее ушло немного, и активировал. Хм, разноцветный клубок. Послал в него свое желание видеть фиолетовый цвет и швырнул в одиноко стоящее дерево, у которого остановился. Хорошо, что стоял в десяти метрах! Клубок врезался в ствол с громким шлепком лопнул, а во все стороны брызнул фиолетовый цвет. Дерево мгновенно в него окрасилось, даже прошлогодняя и пробивающаяся свежая трава цвет изменила. Но и на этом еще не все. Ворон, стоящий ближе меня к дереву, получив в свой бок брызнувшие фиолетовые капли, укоризненно заржал и шарахнулся за мою спину, недоуменно тряся головой и каркая. Хм, слишком много краски, решил я, осматривая сотворенное чудо. А вот отряд-то обратно спешит, это меня совершенно не порадовало. Дерево высокое, его цвет издалека виден – и как теперь объясняться? Присел на валун и, задумчиво переводя взгляд с дерева на приближающихся галопом лошадей, стал сочинять, как все произошло, но времени мало, так ничего и не придумал.

– Рэн! – спрыгивая с лошади, ко мне бросилась Кин, ее аура полыхала тревогой и болью. – Ты не ранен?! – Девушка осторожно дотронулась до моего плеча. Хм, а краска уже засохла, отметил про себя, руки графини не испачкались в том пятне, которое красовалось на моей сорочке.

– Со мной все в порядке, – успокоил графиню и махнул на дерево, – перестарался малость.

– Угу, – в унисон сказали Портрис и Гунер, обходя фиолетовый пейзаж.

– Долго простоит? – поинтересовался Портрис.

– Как ты это сотворил? – крутя в руках сорванный фиолетовый одуванчик, спросил Гунер.

– Это хоть отмывается? – дотронулась до моей щеки графиня.

– На Вороне проверим, – мотнул головой в сторону коня, который, выгнув шею, рассматривал свой бок.

Конь встрепенулся и испуганно заржал, показывая, что мои планы он не разделяет.

– В ближайшей речушке искупаю тебя, магию применять не буду, – успокоил я четвероногого друга.

– У тебя с собой какой-то артефакт? – сказал Гунер, осматриваясь по сторонам, но ничего, кроме меча и сброшенного камзола, не увидел.

– Долго объяснять, – помотал я головой. – Думаю, что дерево и трава вскоре примут свой естественный цвет, смотреть тут особо нечего – поехали.

– Ага, нечего! – усмехнулась Кин. – Ворона покрасил, сам весь в крапинку, а с деревом вообще не пойми что сотворил!

– А хочешь, и тебя покрашу? – хитро улыбнувшись, спросил я.

Глаза Кин блестели, аура спокойна, обиды и зла на меня не держит! Честно говоря, от сердца отлегло, но, бросив взгляд на задумчиво ходившего рядом Портриса, помрачнел. Он-то знает – с чем, а вернее, с кем я разговоры разговаривал минувшей ночью. Как можно быстрее из своего поместья вместе с девушкой придется удирать, а то он еще проговорится невзначай. Старый сыскарь себе такого позволить не сможет, это понятно, если не будет преследовать определенные цели, а отец Генера – ох как не прост… До сих пор не понял, зачем он в учителя крестьянам подался; в отговорку, что он не хочет мешать молодым, после последних событий верилось с большим трудом. Есть у него какая-то цель…

– А покрась! – неожиданно для меня поддержала Кин мою шутку. – Вот тут, – графиня расстегнула камзол и указала место на шелковой рубашке, обведя пальцем круг на своей груди, – нарисуй Ворона! – она кивнула на коня.

Упс, а ведь сбросить напряжение не удалось… Мой взгляд прилип к тонкому шелку, из-под которого просвечивалось кружевное белье. Черт! Ну что за мысли? Самое интересное, ничего предосудительного в действиях девушки не наблюдалось. Она недавно и вовсе без камзола в одной рубашке ехала. Правда, ехала она впереди, но… Непроизвольно сглотнул слюну: вот тянет меня к ней! Так и хочется схватить, и…

– Попробую, с силами соберусь, – отвернувшись, ответил, а сам вызвал Креуна.

– Что опять случилось? – удивился советник.

– Заклинание, или что там натворила богиня любви в моей голове, осталось?

– С чего ты так решил? – после минутной паузы, показавшейся мне вечностью, ответил советник.

– Графиня меня к себе притягивать стала словно магнит, до вчерашнего дня она мне просто нравилась, а теперь…

– Угу, до вчерашнего дня ты был весь в делах и лишал себя плотских утех, а вкусив их, ты и на ближайших женщин стал так смотреть, – ответил мне Креун, а потом добавил: – На первый взгляд в твоей и голове Кин никаких заклинаний нет. Твердо скажу, если сам побываю и осмотрюсь в твоих мыслях.

– Осматриваться в мыслях не стоит, – задумчиво ответил я. – Придумай другой способ.

– Тогда как обычно – кровь, капнешь в круге управления, и через мгновение ответ дам, есть какая-то примесь магии или нет.

В какой-то степени со словами советника вынужден согласиться – с женским полом общался давно, а события ночи напомнили о прекрасном. Но Кин… ее мне хочется не только затащить в постель, но и защищать. Так, необходимо отвлечься, а мысли лезут… Вот, она просила нарисовать ей Ворона, что ж, попробую. Наш отряд вновь начал движение в сторону поместья, но ауры сопровождающих изменились. У тройки телохранителей появились тревожные и опасливые нотки, у Ивлуса, который прибыл с Гунером, – гордость и облегчение, а вот князь и граф впали в задумчивость. Кин спокойна и довольна, один кучер кареты никаких эмоций не проявляет, мне вообще кажется, что он всю дорогу спит и ничего вокруг себя не видит. Верхом особо не поговоришь, тем более что ушей предостаточно. На свою тягу к графине решил не обращать внимания, надо еще убедиться в отсутствии постороннего влияния. Хотя вспоминая свое знакомство, да и дальнейшие отношения, кроме нее мне и смотреть-то ни на кого не хотелось. Размолвки и обиды между нами случались, но не такие уж и страшные. Иногда злился на Кин, временами ревновал к неизвестным высокородным, как в случае с соседским графом, но мысли-то так вокруг графини и вертелись. Тьфу ты! Хотел же не думать о наших отношениях…

Так, займемся красками. Да, а энергии-то из собственного источника ушло немало, четверть точно израсходовал. Стоит ли показывать свои умения такому количеству народа? Прикинул все за и против и решил, что стоит. Сперва надо поэкспериментировать; вопрос, на ком? Князь, граф, как, собственно, и графиня с телохранителями – отпадают, над старым воином шутить не хочется. Возница? Он в карете, и толку-то, своих трудов не увижу. Кто остался? А остался Ворон и, собственно, я сам. А что, коню можно на шее что-нибудь и нарисовать. Ворон учуял, о чем размышляю, и жалобно заржал, мол, хозяин, прошу – не надо. Потрепав того по шее, пообещал ничего ему не делать, но потом вспомнил лошадку Вукоса и, мысленно обращаясь к Ворону, представил ту на его шее. Рыжее на черном не очень-то будет в глаза бросаться, так что если что и не так выйдет… Краски изготовил быстро, а вот дальше задумался. Как ими рисовать-то? Не окажемся ли мы с Вороном оба окрашенными в рыжий цвет? То-то позору не оберешься! Тем не менее рискнул – представил кобылицу короля, приметил место на шее Ворона и мысленно отдал краскам приказ. Хм, от клубка отделилась маленькая капля и возникла кляксой на шее коня. Ворон вздрогнул и оглянулся на меня: то, что у него на шее, он видеть не в состоянии. А клякса стала принимать очертания кобылицы, но она не осталась статичной: гордо вскинув морду, передвигает ногами и машет хвостом. Именно такой она мне и запомнилась. Но ведь приказ-то я не такой отдавал… Или подсознание сыграло шутку?

– Рэн, о чем задумался-то? – прозвучал голос Кин.

– Да так, над просьбой твоей думаю, – встрепенулся я.

– Ну и как, – лукаво усмехнулась графиня, – успешно?

Мое магическое заклинание из красок висело в глубине сознания, но контролировать его очень сложно. В любой момент может рассыпаться, и тогда из моего источника заново черпать энергию придется. Не откладывая дело, сконцентрировался, представил букет из семи роз и отдал приказ краскам. Сам же в это время непроизвольно похлопал коня по шее, на которой гарцевала картинка.

– Какая прелесть! – воскликнула Кин, увидев кобылицу. – Ты меня научишь такие же картинки делать?

К нашему разговору прислушались все присутствующие, причем каждый старался сделать вид, что его это совершенно не интересует. Вот только аура говорит об обратном. Хм, а ведь их интерес может мне принести и дивиденды. Уж кто-нибудь из них наверняка расскажет об увиденном королю – может, за исключением Ивлуса и Портриса. Последний преследует какие-то свои, пока не понятные мне цели, Ивлус предан Кинэлле, в этом-то я совершенно уверен. А вот князь с телохранителями…