Рысюхин, налейте для храбрости!

— Да уж, я вижу… — скривился дипломат. Он-то хотел доказать мне, что мой продукт не виски и под этим предлогом не запретить, так осложнить продажи — а я, с подсказки умных людей и опытного деда, начал доказывать ровно то же самое. И Женька Клюквин оказался в положении того, кто пытается выбить открытую дверь, то есть — влетел со всего размаху туда, куда не особо и хотел.

Не имея, что сказать, он как-то вяло скомкал разговор и удалился. Бутылку, что характерно, унёс с собой.

— Типичный англичанин — прийти, нахамить хозяевам и что-нибудь спереть напоследок.

— Полностью с вами согласен, ярл.

— Ой, я это что, вслух сказал? — спросил я, оборачиваясь и уже зная, кого там увижу. Да, шведский и скандинавский в целом консул, давно не виделись.

Поздоровались ка старые знакомые, что не осталось незамеченным окружающими.

— Да, молодости свойственна смелость говорить вслух то, что остальные думают про себя.

Я представил консулу свою супругу, в качестве не только жены и единомышленника, но и дипломированного композитора. А сам тем временем вспоминал, что я знаю про политику Скандинавии в целом и Швеции в частности. Насколько я помню, в Скандинавии набирала силу прогерманская партия, ратовавшая за установление более тесных контактов на континенте, в ущерб связям на островах. Радикальное крыло, вспоминая о завоевании Оловянных островов «потомками викингов» и вовсе обзывали англичан «отколовшейся колонией». И, похоже, консул был из числа «континенталов», а не «островитян», что не удивительно.

Пару минут пообщались по-светски, при этом швед коснулся ещё и темы моих наград, в которых неплохо разбирался — всяко лучше, чем я в шведских, о которых не знал ровным счётом ничего.

— Вы знаете, ярл, — швед упорно использовал только это титулование, словно в противовес англичанину, который так и не смог выдавить из себя в адрес меня слово «сэр», — А ведь вы меня обидели!

— Как?! Когда?!

— Когда ваши люди проехали через нашу столицу с грузом акавиты. Проехали мимо, без остановки. Хотя лицензия действует на территории всего союза.

— Меньше всего мне хотелось бы обидеть вас. Но, пожалуй, ещё меньше я бы хотел обидеть Его Величество короля Норвегии. Как бы он не счёл… ммм… неприличным, начни я торговать где-то раньше, чем у него?

— Да, вынужден признать, такая трактовка возможна. Но теперь-то вы можете прислать груз акавиты в Швецию?

Опаньки. И как соскочить, не признаваясь, что груза пока нет? Созревает ещё заложенное после той массовой «дегустации», созревает! Пусть мы, уходя от сезонности, начали делать спиртовые экстракты трав и растений, вместо того, чтобы настаивать на них картофельную водку, но новую технологию, основанную на купажировании спиртовых экстрактов, надо было ещё отработать. Здравый смысл подсказывал, что скорость производства можно увеличить кратно, но где подсказки здравого смысла, а где товарная продукция? Что же делать?

— Привезти это даже не половина дела, как продать?

— После того, что устроили в Осло? — Консул хохотнул. — Ваша марка уже на слуху у всей Скандинавии. И мой дальний родственник, владелец фирмы по оптовой торговле спиртным, готов взять минимум две тысячи бутылок на тех же условиях.

Вот ведь задница с крылышками!

— Он будет продавать в Швеции?

— Да, разумеется.

— В таком случае, имеет смысл заказать и изготовить этикетки на шведском. Более того, надо ещё перевести текст и проверить корректность названий растений.

— Ну, это не проблема! Перевод я беру на себя, готовые варианты доставим вам курьером в кратчайшие сроки.

«Вот мы с тобой, дед, балбесы — что мешало сразу заказать перевод в консульстве, благо, у них там профессиональный переводчик есть?»

«Согласен, просто Биба и Боба — два долбоящера. Старый да малый. По университетам да библиотекам шарахались, вместо того, чтобы скинуть работу на профессионала».

— Тогда так. Заказ артефактных этикеток, даже если попросить изготовителей подвинуть другие заказы, разлив специальной партии… Где-то через месяц, не раньше. А то и через полтора.

«Если разлить немного недозревший продукт» — это я добавил про себя, разумеется. Зато вот они — деньги на пополнение парка грузовиков. В грузовой фургон, как мы уже посчитали, помещается ровно двести ящиков, то есть — две тысячи четыреста бутылок, что с учётом налогов и транспортных расходов даст больше девяноста тысяч рублей дохода или примерно восемьдесят две тысячи прибыли. Так, хватит делить выручку от не выгнанной водки.

— Хм, я надеялся на более короткий срок.

— Увы. Переклеивать этикетки на партиях, предназначенных в другие места, срывать договора…

В общем договорились, хоть и оба остались немного недовольны. Если верить деду, это и есть настоящий компромисс — когда все стороны равно недовольны результатом.

Дождавшись, пока можно будет уйти без нарушения приличий, мы оставили минское дворянство отмечать наш титул без нас, а сами потихоньку уехали в Смолевичи с тем, чтоб после ночёвки там отправиться в Могилёв — Маше на днях нужно было выходить на первую в жизни работу, а мне — принимать у строителей отремонтированный дом.

Вот, тоже — надо её эта работа? За учёбу платили родители, никому ничего не должна. Живи в своё удовольствие, для творческого развития подкинул бы пару песен в черновом варианте, чтобы доводила, руку набивала, так ведь нет! Тут и «не хочу превращаться в домашнюю клушу», и «филармония — это же храм искусства, я должна нести его в массы», и даже «не могу же я подвести профессора, который столько сил вложил в моё обучение». Так и хочется сказать «чем бы дитя не тешилось», но ведь не дитя уже, а мужняя жена. С другой стороны, как выражается дед — это активная гражданская позиция, крайне полезная для государства, хоть и приправленная лошадиной дозой идеализма. Но эта приправа, если верить тому же источнику, как правило — быстро испаряется в условиях реальной жизни. Будем смотреть. А пока посмотрю на свою супругу, очень занимательное, скажу вам, зрелище — особенно во время подготовки ко сну.

[1] Cranberry (англ.) — клюква.

Глава 21

В Могилёве бригадир отделочников нас уже ждал. Вопреки ожиданиям, и даже почти традиции, крупных ошибок обнаружить не удалось. Самая большая недоделка — пол в коридоре, ведущем к задней двери поленились перестилать как следует, схалтурили — и в итоге он отчётливо и противно скрипел. Тут было два варианта — или заставлять переделывать, а это с сопутствующими разрушениями займёт минимум два дня, или обматерить и урезать премию. К некоторому моему удивлению, и бригадир, и Маша выбрали второй вариант, я думал, супруга будет настаивать на исправлении. Как объяснила мне позже Мурка — коридор хозяйственный, ночью там никто ходить не будет, а днём скрип в комнатах не слышен. Ну, и вроде как мелочи в виде потёков краски на стекле, висящего на двух мелких гвоздиках карниза для дневных штор и прочего, что вызывало раздражение, но в целом заселению не мешало. Бригадир, разглядевший баронские перстни (которых не было, когда мы заключали договор) бледнел, титуловал «вашими милостями» когда надо и когда не надо, и не спорил с замечаниями — но и мы не наглели и пустыми придирками его не изводили. А карниз просто упал, когда Маша хотела отдёрнуть висящую на нём временную занавеску, чтобы выглянуть в окно. Я поймал его над головой жены, но бледность бригадира дошла уже до совершенно не свойственной живому человеку степени. Пришлось дать ему глотнуть из фляжки — точнее, из чашки, куда отлил граммов пятьдесят-семьдесят «Клюковки» — и посоветовать успокоиться, потому как с обморочным телом возиться нам не с руки. В общем и целом, за сегодня и завтра все недоделки грозились устранить, но сегодня придётся ночевать у тестя в гостях.

Василиса, увидев Машу с новыми регалиями, издала восторженный писк, а потом вместе с подоспевшей Ириной завалили мою жену кучей вопросов и восторгов. Мурка жмурилась от титулования её сёстрами, почти как кошка, но явно не воспринимала это всерьёз, скорее — как игру. И только когда Екатерина Сергеевна поименовала её «ваша милость» спохватилась:

— Ой, мама, не надо! Без чинов, конечно же, и сейчас, и потом! Какие титулы в семье, правда же, Юра?

— Правда-правда. Хорошо, что вовремя спохватилась, а то я думал — всё, зазналась радость моя, надо будет воспитывать.

Супруга слегка порозовела:

— Да ладно тебе, мы же просто баловались, правда, девочки?

После экспрессивных подтверждений новоявленную баронессу утащили на семейный девичник, выяснять кучу деталей и подробностей, которых я, скорее всего, даже не заметил, а они сочтут важными. Мы с тестем переглянулись со вздохом, после чего тот спросил:

— Ну что, ваша милость, в кабинет?

— Как скажете, ваше высокоблагородие.

Мы одновременно ухмыльнулись, и Василий Васильевич распахнул дверь в своё логово: