Рюрик. Сын Годолюба
Шрифт:
Да, очень внимательно присмотревшись к лицу старика (как никак, шестьдесят лет весьма неспокойной жизни, большая часть которой проведена в военных походах!), сторонний наблюдатель с удивлением и трепетом узнал бы в нем человека, лик которого изображен на серебряных имперских ливрах… Или редких золотых солидах. Вот только на чеканке монет император представлен в классической римской тоге – а на церковных службах предпочитает появляться в ромейских одеяниях, сшитых по образцу и подобию царственных убранств базилевсов.
Наконец, франкские воины, от сановных паладинов из числа ближнего окружения Карла, и до рядовых общинников-ополченцев – все они привыкли видеть своего боевого вождя в позолоченной «лорике
А позже и император…
Впрочем, ближники-паладины знали привычки своего государя и его любовь к простой одежде. Карл, прозванный «Великим» еще при жизни, получил почетную приставку к имени по заслугам... Будь то строительство новых городов, дворцов и храмов (а также монастырей). Будь то его действительно великий вклад в развитие ремесла и образования – а также становления церкви в новоиспеченных землях франков.
Император никогда не заносился, будучи готовым разделить стол даже с простолюдином – и всегда выслушивал простой народ; он не единожды мудро судил, даруя рядовым общинникам справедливость там, где ее и не чаяли уже ждать! За что слава о добром и честном (и строгом к мздоимцам) государе разлетелась во все концы необъятной империи, за годы правления Карла выросшей буквально вдвое!
И конечно, нельзя не упомянуть славные ратные дела, коих за годы правления «Великого» было столь же великое множество… Воины с арабами в Испании и лангобардами в Италии, покорение Баварии и успешный поход против вендов – точнее сказать, племени вильцев. Наконец, сокрушительная победа над аварами в Паннонии и Норике, после которой страшные кочевники буквально исчезли с лица земли!
А ведь к слову – те богатства, что награбили авары за века своих бесчинств, терзая то ромеев, то славян или же германские земли… Те богатства послужили неиссякаемым источником дохода для строительства всех этих храмов, дворцов – и даже городов.
Не исключая кафедрального собора новой столицы, построенного подобно прекрасным ромейским базиликам… Да и самого «Пфальца» Аахена! Превосходящего своей красотой, размерами и изысканностью украшений ромейский «Вукалеон»… Еще бы, сколько античных колонн привезли из Рима, сколько именитых мастеров трудились над его сооружением – и отделкой внутренних помещений картинами из драгоценной мозаики! Не говоря уже о том, что к дворцу также пристроены купальни целебных минеральных источников, сохранившихся в Аахене со времен римского владычества…
Однако если говорить про войны, то самой тяжелой для Карла стала борьба с саксами на севере империи. Ибо не единожды битые в решающих сражениях саксы восставали против франкского владычества вновь и вновь, истребляя оставленные в их землях гарнизоны, проповедников-священников – и собственных отступников, принявших христианскую веру.
Больше тридцати лет длилось жестокое противостояние, начавшееся в ответ на набеги воинственных саксов…
Прошло лишь четыре мирных года – и вот на северном рубеже империи вновь неспокойно! Конунг данов Гудфред подло напал на союзника Карла Великого – венедского князя Дражко. Внезапно для ободритов даны ударили с моря, захватив Велиград – главный порт франков в «Восточном» море… Пусть он не принадлежал Карлу – но через Велиград (иначе Рерик) франкские купцы везли свои товары далеко на восток… Заодно узнавая про новые для себя народы и земли.
Причем Гудфред проявил недюжинную гибкость ума. Собрав могучую рать для морского похода, он сумел договориться об одновременном ударе по ободритам с вильцами, оправившимися от давнего поражения франкам. А кроме того, сумел подтолкнуть
к мятежу ряд племен ободритского союза! В таких условиях победить самостоятельно Дражко просто не сможет… И Карл, верный союзническим обязательствам и собственному кодексу чести, решился помочь князю.А ведь как хорошо, что император пересилил в земли бывшей римской Галлии многие тысячи мужчин-саксов с семьями. Иначе нордальбинги тотчас бы присоединились к Гудфреду, забыв про все свои обеты и кровавые поражения!
Неожиданно распахнулись двери, ведущие во внутренние покои императора – и отвлекшийся от тяжких дум Карл мягко улыбнулся:
– Входи, сын мой.
Карл «Юный», первый сын от любимой жены, красавицы-Хильдегарды (подарившей супругу целых девять детей за двенадцать лет счастливого брака – и скончавшейся после рождения очередной дочери) коротко поклонился отцу. Старший из законных наследников (не считая Пипина «Горбатого», посмевшего вступить в заговор против отца – и постриженного в монахи), вызывал у «Великого» лишь самые теплые чувства... Он был первым из сыновей, рожденных любимой женой, он многие черты своего характера перенял от отца – а обучаясь «семи свободным искусствам» при дворцовой школе, Карл получил прекрасное римское образование. Не то что сам «Великий», с горем пополам выучившийся читать на латыни уже в зрелом возрасте – и столь поздно открывший для себя целый мир истории, литературы и географии в трудах древних римлян!
У Карла Юного много задатков – как, впрочем, и у младших сыновей от Хильдегарды. Одного лишь боялся император – что дети его передерутся за отцовское наследство, направляемые алчными и горделивыми советниками… Такими же, какими были советники у самого Карла и брата его Карломана, едва не столкнувшими их в гражданской войне!
Именно потому император еще при жизни разделил империю между законными сыновьями – так, «Юному» досталась Нейстрия, Австразия и иные германские земли к северу от Дуная, среднему Пипину – германские земли к югу от Дуная, а также франкские владения в Италии. Наконец, младшему Людовику отошли Аквитань, Гасконь и Бургундия… И так уж вышло, что новая опасность нависла именно над землями Карла Юного.
– Ты звал меня, отец?
Тридцать шесть лет исполнилось старшему сыну – участнику отцовских военных походов как против саксов, так и против вильцев. Развитому воину – и одновременно с тем уже опытному государственному мужу! Но в словах его слышится лишь не наигранное почтение и искреннее уважение… Нет, не король обширных германских земель стоит сейчас перед императором – а любящий и любимый сын.
– Конечно, звал. Догадываешься, отчего?
Юный позволил себе понятливую, добродушную улыбку.
– Отчего же не догадываться? Даны напали на нашего союзника Дражко, сумели натравить на ободритов прочие племена венедов… Сейчас Дражко нужна наша помощь – и я готов вести войско, государь!
Отцовская гордость и любовь заполонили сердце Великого – он не смог сдержать горделивой улыбки, радуясь за своего наследника… Да, старость порой бывает очень порывиста в чувствах – но увы, Карл ведь не только счастливый отец. Он также и император, верховный владыка огромной державы, им же и выстроенной!
Кивнув сыну, Карл заговорил уже строго и деловито:
– Все верно – как верно ты подметил и то, что Гудфред сумел подбить вильцев на вторжение в землю ободритов. Однако смотри – сражаясь с нашим союзником, даны не нарушают границы Австразии… А, следовательно, в настоящий момент конунг не ищет с нами прямого столкновения.
Не совсем уловив мысль отца, Юный склонился над картой, где искусными резными фигурами (подобно фигурам из арабской игры «шантранджа») было обозначено как продвижение противника, так и положение собственных войск, а заодно и союзников.