Рюрик

Этот вопрос важнее всех других: понимание того факта, что мы спорим о легендарном, несуществующем историческом персонаже и вымышленном, не имевшем места в реальности событии, лишает смысла споры по всем остальным вопросам. В самом деле, зачем изощряться в доказательствах славянского или норманнского происхождения Рюрика, если этого Рюрика, возможно, и вовсе никогда не было на свете!

Итак, почему наш первый князь придуманный и зачем, собственно, летописцу понадобилось его придумывать?

Сразу же надо отметить – несмотря на то что перед нами рассказ легендарный, поставленный в летописный текст с определенной целью, – под этим рассказом есть реальная историческая основа. Лучше всего эта основа видна, правда, не в самом «Сказании о призвании варягов», а в известиях, которые окружают этот рассказ на страницах летописи.

Мы уже видели, что под 859 г. в летописи помещено краткое сообщение, тесно связанное с «Легендой о призвании» – «Имаху дань варязи из заморья…». Здесь пока все понятно: варяги из-за моря берут дань с северных славянских племен и соседних с ними финнов. Область действий варягов простирается довольно далеко на юг: она захватывает владения кривичей и верхневолжской мери. Южные племенные союзы входят в сферу влияния Хазарского каганата и также подвергаются поборам. Указан и размер дани. «Белая веверица» – это шкурка зимней белки.

Историческая ситуация, известная нам по западноевропейским источникам и по исландским сагам, летописному известию никак не противоречит. В IX в. шведские конунги активно воевали в Прибалтике, на территории современной Финляндии и во владениях славянских племен, брали дань, основывали поселения, а иногда и получали решительный отпор.

С описания такого отпора и начинается легенда о призвании варягов, помещенная в «Повести временных лет» под 862 г. Вспомним археологию: примерно на это время приходится тотальный пожар, уничтоживший Ладогу. Что-то явно происходило на северных рубежах Руси, но эти ли события отражены в варяжском рассказе? Точного ответа на этот вопрос при нынешнем состоянии источников не может быть.

Посмотрим теперь поближе на сюжет самого «Сказания» с точки зрения исторических аналогий. Само по себе призвание каким-либо народом чужеземного правителя в истории Европы периода «темных веков» [20] и раннего Средневековья – не есть что-то исключительное. Так бывало не раз.

Вот два относительно близких к нашему времени случая. Во франкской «Хронике Фредегара», написанной в VIII в., есть интересный рассказ о некоем франкском купце по имени Само, который, отправившись к славянам торговать, успешно возглавил борьбу против авар, а затем был избран славянским королем. Он сумел объединить славянские племена в обширный союз и нанести аварам ряд военных поражений. Тридцать пять лет правил Само славянским государством и совершил множество походов на соседей – не только на авар, но и на Франкское королевство, которым правили в ту пору короли из династии Меровингов. Однако сразу после смерти Само в 658 г. это государство распалось.

20

Так иногда обозначают период от падения Западной Римской империи (476 г.) до начала собственно раннего Средневековья (IX в.).

Другая история с призванием чужеземцев случилась на Британских островах. В англосаксонских источниках мы находим рассказ о том, как племена бриттов, страдавшие от набегов воинственных соседей – пиктов и скоттов, пригласили с континента англосаксов, которыми правили в ту пору два вождя – Хенгист и Хорса. Те охотно явились, но под прикрытием военной защиты попросту подчинили себе бриттов…

Что же касается «эпохи викингов», то в это время деятельные предводители скандинавских дружин с удовольствием оседали где-нибудь на чужбине и заправляли там, нередко перенимая обычаи исконных жителей этих мест. В этом и состояла прелесть времени – человек смелый и решительный мог достичь очень многого. Примером может служить та же Нормандия, где скандинавы довольно быстро приняли христианство и заговорили по-французски.

Русские князья тоже пытались стать правителями стран за пределами собственно Руси. Две такие попытки относятся уже к Х в. – об одной мы знаем из летописи, о второй рассказывают нам арабские писатели.

Первая попытка связана с походами Святослава Игоревича, внука Рюрика. Обратим внимание на имя этого грозного князя-воина – это первое славянское имя в нашей княжеской династии. Даже если сам Рюрик никогда не существовал в действительности, в скандинавском происхождении самой династии сомневаться не приходится: все имена наших первых князей имеют ясные скандинавские аналоги [21] , а материалы археологии, как мы уже видели, красноречиво говорят о важной роли выходцев из Северных стран [22] в становлении Руси. Славянское имя Святослав показывает, что скандинавы на Руси быстро приспосабливались к местным обычаям, воспринимали себя как постоянных обитателей Руси и действовали в интересах жителей Руси, а не своей заморской родины. Впрочем, именно Святослава жители Киева обвинили в том, что он пренебрег интересами своей земли.

21

Игорь – от Inguarr, Олег и Ольга – от разных вариантов имени Helgi – «священный». Конечно, на протяжении последних столетий не раз делались попытки найти этим именам другое происхождение. Но, во-первых, иностранные источники подтверждают именно скандинавские варианты (например, византийцы передают имя Игоря как Ингор), а во-вторых, при решении подобных вопросов необходимо учитывать весь массив данных – и письменность, и археологию.

22

Собирательное название Дании, Швеции и Норвегии в исландских сагах.

Святослав в 967 г. отправился воевать в Дунайскую Болгарию и собрался осесть там совсем. Киевляне, чудом избежавшие в его отсутствие разорения города печенегами, вызвали его с берегов Дуная домой. Там, прогнав супостатов «в поле», князь сказал своей матери Ольге и киевским боярам: «Не любо ми есть в Киеве быти, хочю жити в Переяславци на Дунаи…» Болгарский город Переяславец мыслился князю как новая столица, середина его владений. Туда, говорил Святослав, стекаются все блага: кони и серебро – из Венгрии, из Византии – золото, шелк, вино и овощи, из Руси – воск, мед, меха и рабы. Как видим, князь прекрасно понимал важность международной торговли и хорошо знал, куда и какие товары движутся по международным путям того времени.

Обосноваться на Дунае не получилось. Во время второго похода в Болгарию Святослав ввязался в долгое кровавое противостояние с византийским императором Иоанном Цимисхием, потерял множество лучших воинов, вынужден был уйти с Дуная и на обратном пути погиб в бою с печенегами на Днепровских порогах…

Вторая попытка русов осесть в чужой стране в качестве правителей относится к 943 г. Этот поход известен нам только по сообщениям восточных писателей, летопись не говорит о нем ни единого слова.

Большой отряд русов проник в Каспийское море [23] , поднялся на легких судах по реке Куре и напал на богатый город Бердаа, расположенный невдалеке от границ Армении и Грузии. Правил этой областью арабский наместник Марзубан ибн Мухаммед, который в это время воевал в Сирии. Его заместитель попытался организовать оборону города и в дополнение к небольшим регулярным силам собрал пятитысячное войско из ополченцев. В начавшейся битве русы обратили в бегство регулярное войско, затем побежали ополченцы и, наконец, горожане – все, у кого были вьючные животные. Русы, разогнав защитников, спокойно заняли город и объявили жителям (тем, кто не успел унести ноги):

23

По данным восточных писателей, это была не единственная военная экспедиция русов на Каспий. Возможно, хазарский каган пропускал по Волге русский флот в обмен на часть добычи.

«Нет между вами и нами разногласия в вере. Единственно, чего мы желаем, это власти. На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас – хорошо повиноваться нам…»

Вот краткое и точное выражение амбиций предприимчивых воинов «эпохи викингов». Главные ценности – власть и богатства, вопросы веры неважны. Языческие общества вообще отличаются значительной веротерпимостью: например, монголы, завоевав Русь, не ущемляли православия, хотя и требовали соблюдения монгольских обычаев на своей, собственно монгольской, территории. Поэтому в исторической перспективе традиционные верования в большинстве случаев проигрывали, уступая напору проповеди христианства и ислама.

Закрепиться в Бердаа русам не удалось. Жители города оказывали ожесточенное сопротивление, правитель города возвратился из похода и подтянул войска с окрестных местностей. В боях русы неизменно одерживали верх, но потом среди завоевателей распространилась эпидемия желудочной болезни. Значительная часть отряда вымерла, уцелевшие погрузили большую добычу на корабли и уплыли восвояси…

В русских летописях мы не найдем рассказа о походе на Бердаа. Объясняется это, очевидно, тем, что этот поход был частной военной экспедицией, не связанной с деятельностью киевских князей, бывших в центре внимания летописца.