Рюрикович

— Ох, пойдём же поприветствуем их, пока другие не забрали под своё крыло! — Годунов залихватски допил шампанское и взял два бокала в руки.

— Ты с двух рук сейчас зарядишь?

— Нет, это не мне! Это дамам. Во мне уже плещется счастье, так почему бы им не поделиться с другими?

— Ты уже поделился недавно счастьем с урной, не боишься вновь повторить свой подвиг? — не смог удержаться я от улыбки. — Вестибулярный аппарат в норме?

— Всё у меня в норме! Иван Васильевич, за меня не переживайте! — расхрабрился Годунов.

— Ну да, ну да, — проговорил я негромко, чтобы не смущать товарища.

Мы неспешно прошли до дам. По пути я чувствовал различные взгляды. В основном смотрели с интересом, кто-то с восхищением. Те, кому успел насолить, смотрели с недовольством. Однако, неожиданно я почувствовал укол угрозы. Боевой нож неожиданно уколол ногу.

Это было настолько неожиданно, что я даже вздрогнул. Вот вроде бы сегодня день был насыщен сверхмеры всякими событиями, но ни разу укола я не ощущал. Словно тело знало, что я могу справиться с происходящим, а сейчас…

Угроза висела в воздухе всего мгновение. Когда я обернулся, чтобы определить источник, то её уже не ощущалось. На миг мне показалось, что среди будущих жильцов мелькнули желтые глаза, но… Когда я пригляделся к группе стоящих молодых людей, то ничего такого больше не заметил. Как будто это стробоскоп под потолком скользнул по одной из хрустальных висюлек люстры и на мгновение покрасил глаза черноволосого парня в золотистый цвет.

На самом же деле у него были обычные черные глаза на худощавом скуластом лице. Да, был слегка бледноват, но эта бледность могла возникнуть из-за места, откуда он прибыл. Может быть из Санкт-Петербурга, а может быть и вовсе с отдаленных северных уделов, где половину года правит ночь, а вторую половину не заходит солнце.

Впрочем, для северных уделов у него слишком широкий разрез глаз…

— Добрый вечер, дамы, — галантно поклонился Годунов и протянул бокалы. — Позвольте поухаживать за вами в этот вечер?

— О, господин Годунов и господин Рюрикович, весьма приятно, — ответила Бесстужева, чуть присев в реверансе и взяв подношение. — Рады видеть вас в полном здравии. Наслышаны, что вы испытали небольшие трудности с прибытием?

— Ну что вы, какие трудности, — отмахнулся я, кивнув на приветствие. — Так, чуть позабавились на мотоцикле. Решили появиться эффектно.

— Что же, вам это удалось, — также присела Карамзина. — В зале только и перешептываются от двух безумцах, которые впустую рисковали жизнями.

— Ох, да какое там безумство, — спародировал мой беспечный жест Годунов. — Всё было рассчитано до мельчайших миллиметров. Мы ещё планировали въехать в зал, но потом решили, что это будет лишним.

— Да уж, — улыбнулась Бесстужева. — Это действительно могло показаться лишним.

Я огляделся. Девушка рядом с Шуйским смотрела на меня. Я чуть поклонился в ответ, на что она не отвела взгляд. Зато этот взгляд перехватил сам Шуйский. Он зло зыркнул на меня, а потом взял спутницу за локоток и что-то начал показывать на сцене.

— Господин Рюрикович, вы знакомы с Собакиной? — чуть ревниво спросила Бесстужева.

— Немного, — пожал я плечами.

— Странно. Какое может быть дело царскому сыну до худородной дворянки из Коломны? Её и приняли в Царское училище только из-за того, что за них попросил боярин Шуйский. Отчего-то она понравилась его сыну, вот он и попросил папеньку походатайствовать…

— Да уж, лезет в Царское училище всякое отребье… Так и норовят свой род за счёт государевой доброты выдвинуть!

Ох, каким же пренебрежительным тоном это было произнесено. Как будто Карамзина была оскорблена самим фактом нахождения в одном зале с низшими слоями дворянства. Я на миг даже пожалел, что заступился за них. Надо было дать почувствовать всю сладость от презрения высшего света в лице Бельского и Романова. Тогда, может быть, спесь чуть спала с этих двух княгинь…

А вот и упомянутые Бельский с Романовым пожаловали. Они с порога окатили присутствующих такими презрительными взглядами, как будто царские особы почтили своим присутствием ночлежку для бездомных. Когда же наткнулись на меня, то я улыбнулся как можно добрее и даже подмигнул в ответ.

Романов тут же поджал губы и двинулся вперёд.

Глава 26

«Ведарь должен стремиться ограничиться двумя ударами — один раз в сердце, второй раз по крышке гроба»

Кодекс ведаря

— Рад видеть вас в полном здравии, Михаил Данилович! — ухмыльнулся я, глядя на молодого человека.

Его рука не была подвязана, похоже, что подлечили его неплохо. Местные лекари своё дело знали туго. Взять того же Годунова — сделал всё так, что у меня даже царапины на лице не осталось. Даже знахари в деревнях могли поднять чуть ли не умирающего с кровати, так что говорить о тех, кто лечит дворян?

— Не могу сказать того же, Иван Васильевич, — поджал губы дворянин.

— Тогда может быть нам и вовсе не о чем разговаривать? — спросил я мягко.

Ну вот, дал ещё один шанс человеку. Погубит меня когда-нибудь моя доброта. Предложил ему разойтись мирно, а он явно не захотел воспользоваться подобным предложением. Вон, даже губой дернул, словно оскаливая клык.

— У нас с вами осталась незакрытая тема, — проговорил он. — А ещё эту тему вы усугубили, когда своим драндулетом поцарапали нашу машину!

— Мы можем обратиться по поводу возмещения убытков в царскую казну. Я не думаю, что нанес очень большой ущерб, управляя мотоциклом. Могу попросить извинения за мотоцикл.

На самом же деле я к машинам вовсе и не приближался. Ещё бы, ведь удар о любую из машин мог отбросить нас с Годуновым. А там собирай клочки по закоулочкам…

Но вот напоминание о царской казне и моём роде должны были слегка остудить Романова. Однако…

— Ваш ущерб не покроется извинениями и какими-то деньгами! — запальчиво выпалил Михаил Данилович. — Нам придется добираться до учёбы несколько дней в каких-то других машинах, пока наша будет на ремонте!

— Конечно! — поддержал его Степан Сергеевич Бельский. — Вы промчались мимо подобно вихрю и доставили немало неприятных моментов своей выходкой! Вы поцарапали родовой герб Романовых! Такое не должно так просто сходить с рук! Вы в приличном обществе и ваше родство с царской фамилией не должно быть индульгенцией для подобных выходок!

Всё это время их глаза ощупывали меня. Они как будто пытались высмотреть повреждения на моём теле. И вместе с тем накаляли атмосферу, пытаясь спровоцировать меня на резкое слово. На нас стали оглядываться. И это привлечение внимания было нужно для…